Ветер из Междуморья. Астри Масэнэсс (СИ) - Виор Анна - Страница 6

— Я не Правитель.

— Но ведь Огненосец — значит Правитель!

— И я не Огненосец, я — Мастер Путей.

— Ты уж меня прости… не ученый я… — староста опустил виновато голову, — да только уж… не разбираюсь… Прости… Только что это значит? Мастер Путей? Ведь ежели, огонь держишь на руке — значит Повелитель Огня? Или я не так что думаю?

— Мне подвластны все Пути Силы. Я и Огненосец, и Целитель, и Мастер Смерти, и Мастер Полей, — Джай пояснял с мягкой улыбкой, чувствуя себя при этом…по-дурацки… Сколько раз скрывал свою истинную природу от людей, убеждал их, что он обычный Мастер, а его подлавливали на умении делать и то… и другое… и третье… Люди удивлялись и спрашивали: «Кто ты?» А он отмалчивался… увиливал, уходил от ответа. А вот теперь пытается втолковать, что такое Мастер Путей, этому человеку, который, наверное, и с обычными Мастерами Силы сегодня повстречался первый раз в жизни.

— Он исцелил моего сына, — к ним подошел мужчина, названный старостой Тенером, — Ты знаешь, что Гирел был очень болен, в последние дни, ему совсем плохо стало… Он харкал кровью, умирал. А сейчас посмотри на него! Здоров! Здоров, как никогда!

Мужчина криво улыбнулся, радуясь спасению сына и одновременно стыдясь того, что не предупредил белонзорцев о грозящей беде.

— Что ты пристал к нему! Что тебе не понятно, старый ты болван?! Это — Астри Масэнэсс и этим все сказано! — вдруг громко крикнула, властно подперев бока руками, дородная большегрудая женщина. — Устали они! Намаялись! Вон — сколько бандитов поубивали вдвоем, вы ж, мужичье, стояли только и смотрели!.. А теперь герои — расспрашивать, что да как!..

Из-под нахмуренных бровей она смотрела на старосту, который опустил глаза и запыхтел себе в усы.

— Добрые господа!.. — показала селянка ровные белые зубы и тряхнула толстыми пшеничного цвета косами. — Позвольте пригласить вас, уважаемые Мастера, в дом! Проходите! Накормим! Напоим! Отблагодарим, чем сможем! А этих бандюг! — Уж она-то, в отличие от Джая, не стала сдерживаться, и от души пнула под дых связанного Таансана ногой, обутой в деревянный башмак. Тот застонал, скрутился, насколько позволяла веревка, ругнулся, чем заслужил еще один тычок. — Этих мужики сами перевешают! Уж это они смогут!

Староста удостоился оценивающего, сердитого взгляда, говорящего: «Смотри у меня! Если, что не так сделаешь — прихлопну, как муху!..»

— Наслышаны мы о ваших подвигах, Мастер Масэнэсс! Наслышаны! Только не верилось до сего дня, что все это правда. Какое же счастье, что вы к нам в Белонзор пожаловали!

Джай планировал произнести речь, продемонстрировать кое-какие свои умения, убедить… «Ерунда это все! Слава тебя находит, если ты убегаешь от нее, а если ищешь — убегает она… Такова уж извечная игра…» Он махнул рукой, потушил пламя на ладони и, поклонившись женщине, которая, скорее всего была женой старосты (только жена может так грозно смотреть на мужчину, вызывая у того замешательство), последовал за ней, поманив за собой Адонаша со Скайси.

— Любира! Куда это ты уводишь господ Мастеров? — преградила ей путь дама не такая крупная, но не менее бойкая, судя по упертым в бока рукам и яростно сверкающим глазам. — Нам бы тоже хотелось их угостить! И благодарность выразить!

— Ну, так и выразишь, Жиша! Только куда ж таких гостей вести, как не в дом старосты?! А? — Любира стала чуть ли нос к носу с, покусившийся на ее гостей, соперницей.

— Тогда и всех нас приглашай! — не сдавалась Жиша.

— Да, Любира, — подключилась еще одна женщина в возрасте. — Всех приглашай! Мы все придем, гостей наших послушаем!

— Куда, всех?! — взвизгнула Любира. — Где ж всех мне разместить?

— Так на улице… — робко вмешалась молодая особа, на которую сразу уставились десятки пар глаз, вогнав девушку в краску. — Столы можно вынести… Тепло…

Поднявшееся высоко солнце и в самом деле пригревало, сегодня Джай не мерз впервые за долгие дни.

Женская половина деревни, взявшая в оборот Джая и спутников, задумалась на мгновение о предложении молодой, но смекалистой белонзорки, затем зашумела, потревоженным роем, раздавая команды, не занятым в ответственном задании — уничтожении разбойников, мужикам.

— Даг, иди принеси стол… тот большой! Давай бегом!

— Ставь сюда!

— Стульев, стульев неси!

— Вон, бревно положи!

Джая, Адонаша и Скайси усадили рядком на завалинке, и им осталось лишь обозревать, щурясь от солнца, воцарившеюся суету: люди готовили праздник в честь своего спасения, тянули столы, волочили бревна и стулья, расставляли яства и бутыли с горячительными напитками.

Монах, так и не расставшийся с цветной шапкой, кому-то широко улыбался. Джай проследил за его взглядом: белокурая девчонка лет семнадцати, такая же конопатая, как и Скайси, вовсю строили тому глазки, успевая при этом еще и откликаться на распоряжения старших женщин, мотаться из дому назад на площадь, таская тарелки и блюда с приготовленными яствами, кувшины с вином и корзины с пирогами. Адонаш же, как ни странно, красавиц в толпе не примечал, а прикрыв глаза, устало прислонил затылок к деревянному забору.

— Джай… — тихо произнес он, не раскрывая глаз, — Скайси еще в шапке?

Джай удивился вопросу, но ответил:

— Да. А что?

Скайси не слышал разговора, продолжая перемигиваться с девчонкой. Адонаш только довольно улыбнулся, так и не посмотрев ни на монаха, ни на Джая. Джай пожал плечами.

Стихшие где-то вдали за пригорком ругательства, оповестили о том, что остатки банды Таансана и его самого увели к месту расправы. Джай не испытывал к этим типам жалости, но мысль о том, что там… в ближайшем леске умрут сейчас разом больше двух десятков человек, в том числе один Одаренный, была не из приятных.

Скайси, подумавший, видимо, о том же, пару мгновений тревожно вглядывался в направлении пригорка, затем тряхнул головой и снова отыскал глазами белокурую конопатую девушку.

Тем временем, подготовка к празднику продвигалась: запахло жареным мясом, вареными овощами, чесноком. На расставленных на площади столах, укрытых белоснежными скатертями, не осталось свободного места от множества посуды и угощений. Откуда-то появился скрипач и флейтист. Джая, Адонаша и Скайси с большими почестями под звуки музыки пригласили к столу. Начался пир.

Выбор

1191 год со дня основания Города Семи Огней. Восточная Тария. Деревня Белонзор.

— А ты тоже Мастер? — Инель зашептала ему в самое ухо, защекотала, так, что по телу поползли мурашки.

— Да нет… — ответил Скайси, проверив, хорошо ли держится шапка на голове.

— Это ничего, — защебетала девушка, — это хорошо! Я, сказать честно, Мастеров этих побаиваюсь… Страшные они… Особенно вон тот — с косами…

Она забавно затрясла головой. Какая симпатичная девушка… Скайси залюбовался маленькими пухлыми кораллового цвета губками и тут же одернул себя. «Да что ты делаешь! С ума спятил?» Он снова судорожно проверил шапку. Конечно, она ничего не значит… Но вот… если он снимет шапку, если Инель увидит косичку монаха… «Да что ж я делаю?! Нужно немедленно снять эту смаргову шапку! Немедленно!.. И признаться во всем Инель… Сказать… Нет… Позже. Успеется…»

— Ты давно с ними путешествуешь?

— Давно… Четыре года… и еще полгода… — ответил Скайси.

— Этот… Астри Масэнэсс… Он и, правда, может все на свете?

— Ну… да… Или почти все. Я видел, как он оплавил мечи Рыцарям Очищения. И как он исцелил сумасшедшую! А как он убил кивела!..

— Кивела? Кто это такой? — у девушки любопытством сверкнули глаза.

Скайси заметил, что они отходят все дальше от столов, где пируют при свете факелов и костров жители деревни, где громко играет музыка, и народ выплясывает и поет… Инель вытащила и его танцевать, закружила, завертела… танец давно окончился, а голова все еще кружится.

— Кивел? Его еще огнеплюем называют. Огромный такой, на муравья похож. Огнем плюется…

— Ага! Потому и огнеплюй?