Похищенная любовь (СИ) - Волошина Наталья - Страница 11

Он молчал, правая рука в черной перчатке с обрезанными пальцами, лежала на ободе руля. Мелькнула мысль. что такие перчатки больше подходят байкеру. И пальцы длинные, пластичные словно у музыканта.

— Тома, — голос Валика прозвучал мягко.

— Она в тот день они пила с соседкой с третьего этажа, — я закрыла глаза

— Мать была пьяна, никак не могла понять, что я от нее хочу.

Мы молчали оба. Мне было плохо, хотелось не просто плакать, а разрыдаться во весь голос, одно дело все это носить в себе, другое раскрыть все перед абсолютно незнакомым человеком. Неожиданно мне стало себя жаль. На меня обрушились все переживания сразу. И осознание, что могла умереть, и боль от ударов, и стыд за свой вид перед этим красивым молодым мужчиной. Я даже не замечала, что я плачу. Слезы просто текли одна за другой.

Валентин накрыл своими пальцами мою руку. Его ладонь в обрезанной перчатке была теплой и сухой.

— Тише, не стоит.

Он открыл бардачок и вытянул салфетки, запах лимона наполнил салон авто.

Еще одну минуту в машине было тихо, только урчание двигателя и мое громкое дыхание.

— Наверное ты не часто плачешь?

Я удивленно подняла взгляд, серые глазу лучились теплотой.

— Ты это очень тихо делаешь.

Я улыбнулась.

— Так-то лучше. Сколько все таки тебе лет?

— Шестнадцать…

— И давно тебе шестнадцать? Не обижайся, но на вид тебе и пятнадцати нет.

— Полгода уже шестнадцать, это все мой рост и веснушки.

— Веснушки? Я и не заметил, честно.

Не понимаю, к чему сейчас… — но неожиданно я поняла, что мужчина меня таким образом отвлекает от грустных мыслей. Я рискнула посмотреть в его лицо, он улыбался, но глаза были серьезными и даже напряженными.

— Ночевать тебе есть где?

Мое лицо залила краска, и я отрицательно качнула головой.

— На, держи, и обязательно съешь все, — он протянул коробку из макдональдса. — Не обижайся, но вид у тебя, словно ты еды никогда и не видела. А я не переношу голодных людей, — встретив мой недоуменный взгляд, он улыбнулся, как говорится, во все тридцать два. — Фишка у меня такая.

От этой улыбки в салоне автомобиля стало теплее, и вдруг я ощутила, впервые за долгие месяцы, чувство успокоения и облегчения.

***

Все, что в прошлое одето

Не умею и не буду

Если вспомнишь рядом где-то

Забери меня, забери меня отсюда

Это ветер все растратил

Невпопад из ниоткуда

Если вспомнится некстати

Забери меня, забери меня отсюда

Тихая мелодия заполняла авто. Валик краем глаза следил за склонившейся Тамарой. Теперь, в более спокойной атмосфере, было видно, что это довольно привлекательная, совсем еще молоденькая, но уже вполне сформировавшаяся девушка. При всей убогости одежды она была привлекательна, похожую на ребенка ее делали огромные карие глаза и немного курносый нос. Длинные, редкого оттенка янтаря, волосы, на фоне белой кожи, были словно расплавленная медь. У Валика был немаленький опыт в общении с девушками разного плана, но с заплаканной, покрывающейся алым румянцем при любом проявлении чувств — впервые.

Она негромко, с грустью в голосе, рассказывала про родителей, школу, про этого малолетнего уголовника. То и дело переплетая пальцы, и лишь один раз подняла свои глаза при упоминании директора. И посмотрела с таким выражением, словно Валик один из тех, кто причиняет ей боль. Его даже передернуло мысленно. Он своей жизни часто сталкивался с несправедливостью, злоупотреблениями и черствостью людей. Но в отличие от его пассажирки у него были силы и возможности противостоять. У этой девочки их не было. Ни возможности не сил.

В эту секунду захотелось что бы она поняла, что он, Валик, сильный самодостаточный мужчина, который многое может в этой жизни. Чтобы эта по-сути еще девочка увидела в нем хотя бы небезразличного человека. И он протянул Томе пачку салфеток, в душе уже зная, как поступит.

В дверном проеме стоял Сергей. Голубые глаза уставились на меня, ощупывая каждый сантиметр тела.

— Кто?!

Лицо парня побледнело. Глаза, проделав изучающий путь по мне, остановились на стороне, где разлился всеми цветами радуги ушиб. Конечно, видок был еще тот, пятно расползалось от начала талии и заканчивалось почти у груди, занимая практически всю правую сторону. Ссадины на ладонях и внешней стороны запястья покрылись красноватой коркой, и теперь яркими рубцами выделялись на белой коже. Похоже, тот факт, что я стою в одном лифчике и трусах, Сергея совершенно не смущал.

— Ты совсем с ума сошел? — я пыталась кое-как прикрыться свитером, первым, что оказалось под рукой.

— Денис, дверь снаружи закрой, и сделай так, чтобы нам не мешали, — коротко распорядился Седой, на секунду высунув голову в коридор. И тут же развернулся ко мне.

— Тебя не было два дня. Где ты была, и откуда это? — он кивнул на синяк.

И снова меня накрыла волна страха, такая же, как и всегда от присутствия Сергея. Было что-то в его глазах такого, что приводило меня в тихий ужас. Он словно обладал гипнозом, и мог владеть моим сознанием.

— Я… ударилась, — наверное, это было произнесено невнятно. Потому как немой вопрос не исчез из холодных глаз, а скорее наоборот, усилился.

— Сначала первый вопрос, — он скрестил руки на груди.

— Решила побыть дома, — снова соврала я

— Тебя не было у матери, я проверял, — отчеканивая каждое слово, Сергей не отрывал глаза от меня.

— ЧТО-О?! Ты был у меня дома? — в висках появился шум, и непроизвольно начали дрожать колени.

— Да, был. Но ты все еще не ответила.

Я сделала глубокий вдох, пытаясь привести сердцебиение в нормальное состояние.

— Послушай, — я лихорадочно пыталась придумать ответ. Вся ситуация смахивала на дурной сон, в котором может произойти все что угодно. "Нужно постараться не спровоцировать его. В комнате он не причинит вреда. Для этого больше подходит парк возле школы, и темное время суток. А мы стоим посреди бела дня, и пусть даже сейчас одни в комнате, но все же там за стенами есть люди, все таки детское учреждение, как никак." Мысли сменяли одна другую.

— Можно я оденусь, стоять раздетой холодно. Ты так не считаешь? — примирительно протянула я. "Буду тянуть время и разряжать по максимуму обстановку."

По всей видимость, эти слова подействовали отрезвляющие на моего собеседника. И, если можно применить по отношению к Седому, то даже смутили.

Парень повернулся и направился к ближайшей кровати. Не смущаясь, что она аккуратно застелена, по-хозяйски сел на нее. "Прекрасно, — подумала я, — теперь ему стало еще лучше видно меня". Ведь кровать, которую он выбрал, располагалась как раз напротив шкафа и меня полуголой.

Я лихорадочно начала одевать свитер, благо, из-за поношенности он чуть-чуть скрывал бедра. Следующими стали джинсы и носки. Все время, которое я потратила на натягивание одежды, Сергей пристально наблюдал за мной, не проронив ни звука.

Я пригладила пряди, выбившиеся из волос.

— Тома, — я даже вздрогнула от тихого, но явно с ноткой угрозы, обращения ко мне. — Где ты была?

Похоже ничего не поделаешь. Придется говорить с ним и, похоже, врать не удастся.

— У меня есть родственник, по папиной линии. Я ночевала у него. У нас дома ремонт…

— Я знаю. Кто тебя так?

Я подняла глаза на него. "Вообще, какое ему дело. Или это что, сейчас, забота о моем состоянии?"

— Случайно упала. Только и всего. Подскользнулась на лестнице.

— Если упала, то где была все это время? — он протянул, не намереваясь прекратить допрос.

— Скажи, зачем тебе это знать? — я огрызнулась. — Или с синяками не подхожу для твоей запланированной забавы?!

И снова глаза блондина гневно сверкнули, пальцы сжались в кулаки, а на лице появились желваки. "Вот и разрядила обстановку, черт!"

— Я для тебя умственно отсталый? — он прищурился с угрозой. — Спрашиваю, в последний раз…