Похищенная любовь (СИ) - Волошина Наталья - Страница 34

Через пару метров хватка ослабла, и я уже умоляюще посмотрела на Сергея.

— Сережа, не надо, пожалуйста, он ни при чем…

— Знаешь ее? — если звуком голоса можно было ударить, то эти слова выбыли мой дух.

— А в чем, собственно, дело? — надо отдать должное Олегу, если он и испугался, то виду не подал. Он стоял, держа наушники в руках и встревожено смотрел на мое лицо. В его глазах мелькнуло сочувствие.

Седой возвышался над ним почти на две головы, руки спрятав в карманы штанов, голову склонив на бок, прищуренным взглядом окидывая фигуру Олега. В отличие от Олега я ощущала, что означает такой взгляд.

Пытаясь хоть как-то спасти ситуацию, громко закричала.

— Ты можешь хотя бы выслушать меня!

— Закрыла рот — тихо прорычал в мою сторону блондин.

Сейчас его взгляд не выражал ровным счётом ничего. Полное безразличие. Сердце ухнуло вниз.

— Это между тобой и мной. — я не сдавалась. — Ты хотел поговорить, говори со мной.

Я предприняла попытку отойти, но рука Сергея грубо вернула меня на место.

Он невидящим взглядом посмотрел, и с угрозой обратился:

— Еще один шаг и ты пожалеешь об этом.

Внутри все оборвалось, а в груди начал собираться комок.

— Спрашиваю последний раз, откуда ты ее знаешь? — Сергей, исподлобья, бросил брюнету.

— Я тебе отчет давать не обяза…

Мощный удар в лицо повалил Олега на асфальт, словно этого было недостаточно, Седой приподнял лежащего за волосы и нанес еще один коленом. От этой картины во мне проснулась какая-то тихая ярость. Не контролируя себя, я начала кричать и бросилась на Сергея хватая его за руки:

— Не трогай, не смей, он не виноват… — рыдания перехватили мне дыхание, мешая говорить.

— Убери, блядь ее.

От Седого меня оторвал Семен, удерживая замком руки, не давая пошевелиться. Оставляя лишь возможность с ужасом следить за происходящем.

Олег пытался противостоять и вытянул руки для защиты.

Из носа и рта парня капала густая кровь, переходя дорожкой на воротник. Затуманенные болью глаза, непонимающе смотрели на блондина, который рывком поставил его на ноги.

— Я задал вопрос.

Олег попытался ответить, но удар, видимо, сбил ему дыхание и он прохрипел.

— Ты что, с ума…

Лицо Сергея приобрело звериный оскал, казалось, он сейчас убьет противника. Кулак с силой впечатался в солнечное сплетение, заставив парня согнуться вдвое, и уже отплевывать кровь на землю.

Я закричала.

— Слышишь! Я виновата, я! Не трогай его!… Он просто помог, пожалуйста не трогай… — слова потонули в рыданиях. Седой меня даже не слушал, закрылся полностью. Это был не той Сергей, который стал близким родным, это была глухая стена без чувств, я видела перед собой одни звериные рефлексы.

— Я все поняла, извини меня — проговаривая это, меня накрыла волна рыданий.

Не видя, а скорее ощущая, что Сергей отпустил Олега, который тут же осел на землю, держась за нос, заливая ладони алой кровью. Седой сделал знак рукой Семену. Как только захват ослаб, я рухнула на колени, закрывая лицо руками. Слезы застилали глаза, горло перехватил спазм, волной накатывала тошнота.

Я продолжала шептать одно и то же.

— Не трогай, прошу, не трогай его.

Сергей, смотря на меня, сгорбленную на влажном асфальте, достал сигарету, чиркнула зажигалка потянуло сигаретным дымом. Блондин обратился:

— Ты этого добивалась, Тома, решила поиграть на моих чувствах?

— Что ты такое говоришь? — я неверяще посмотрела на него.

— Нашла мальчика для игр? — он не слушал мои ответы, он говорил сам с собой.

— Я не искала никогда тебя…

Мозг отказывался верить. Если бы меня когда-нибудь спросили можно быть привязанной к кому-то до глубины души и при этом ненавидеть. Я бы посчитала это невозможным. Теперь я знаю как это. Стало холодно, я задрожала.

— Поднимись сейчас же.

Дрожащей ладонью я оперлась на шершавое покрытие, пытаясь встать. Семен протянул руку, но я проигнорировала его помощь. Я боялась и ненавидела их обоих в эту минуту. Но судьба Олега волновал больше всего. Я обязана была его спасти, а для этого должна показать свою покорность. Седой может что угодно сделать со мной, но другие не должны пострадать из-за меня. Хватит.

Пошатываясь я встала.

— Посмотри на меня, Тома.

Я послушно подняла глаза и встретилась с прищуренными, голубыми.

— Как давно ты его знаешь?

— Сегодня познакомились, случайно.

— С каких пор ты знакомишься на улицах?

Он стиснул зубы.

— Прости меня, я жалею, что так вышло.

О боже, боже, боже. Ну, пожалуйста, пусть он мне поверит.

— У тебя с этим… — он указал в сторону сидевшего в крови Олега. — Что-то было?

Я отрицательно мотнула головой.

— Хорошо, считай урок на будущее. Не играй со мной… Еще одна затяжка прервала его.

Немного помолчав, он выкинул окурок и приблизился ко мне, приподнял за подбородок и прошептал.

— Поцелуй меня.

Я закрыла глаза, пытаясь остановить слезы.

Протянула свои губы к его губам, и коснулась рта легким поцелуем.

Я впустила его язык, обхватила нижнюю губу своей. Седой издал стон. После поцелуя прижал мою голову к своей груди.

Вдыхая запах его тела, я мечтала только об одном. Что бы отпустил парня, и дал уйти и ему и мне. Пусть я его разочарую, пусть он перегорит мной, я умоляла высшие силы. Потому что я не могу переварить, принять то, что он называет любовью.

Словно слыша мои мысли вслух, Седой отстранился и произнес.

— Тебе придется быть рядом, Тома. Ты уже знаешь — это может быть приятно. А может так как сейчас. За тобой выбор.

Большим пальцем он смахнул слезу с моей щеки.

— Ненавидишь меня, да? А я вот, тебя люблю.

И я понимала он не лгал, действительно не лгал…Просто никогда мне не приходило в голову задуматься над тем, насколько он нормален, насколько он подходит под это человеческое описание. А сейчас слушая его слова, понимала Седому никогда не была нужна человечность. Только сила и возможность взять, отнять, добиться желаемого.

Нет сил, чтобы выстоять, нет сил чтобы выстрелить.

Рана ноет, рана скулит, рана воет загнанным раненным зверем.

Умоляю — утоли мою боль, напои меня своим отравленным зельем.

И тогда ты снова увидишь во мне монстра, злобного гения.

Но я хочу лишь остановить тебя… это мгновение.

Почему никогда я не умела общаться, выражать эмоции, в конце концов просто разговаривать с людьми? А ведь многие проблемы происходили именно из-за этого. Я не смогла завести подруг и парня по этой же причине. Кто захочет быть рядом с молчаливой замкнутой в себе девочкой?

А сейчас, сидя рядом с Сергеем, мысленно прокручивая сотни слов, вслух я смогла произнести лишь:

— Куда везешь меня?

Чертовски глупо, но ничего не могла с собой поделать. Лишь такую примитивную фразу выдал мой воспаленный мозг.

— Мы едем домой.

Глаза пекло от недавних слез, кружилась голова, мешая собраться с мыслями. Усилием воли заставила губы не дрожать и ответила:

— Мой, в другой стороне, — выделяя первое слово, возразила я.

— Нет, с этого момента он там, где и мой.

Глупо было думать, что Седой изменился, что я свободный человек. Глупо, но ведь именно я так и полагала. По крайней мере хотелось в это верить в течение последнего времени.

— А если я отказываюсь, попросту не хочу? Закроешь и нацепишь на дверь замок? Или еще кого-то покалечишь?

Я думала он начнет кричать, злится, выливать эмоции. Но он будничным тоном без тени взволнованности ответил.

— Если нужно будет — и закрою, и покалечу, — парень проигнорировал мой сарказм.

Я с недоверием посмотрела на Сергея. Он был невозмутим. Словно мы беседовали о пустяке. Я набрала в легкие воздуха.

— Ты заигрался. Никто не может вести себя как ты. Есть законы, есть службы… Это не интернат, мы уже не дети. Ты же не преступник какой-то! Человека невозможно удерживать силой…