Похищенная любовь (СИ) - Волошина Наталья - Страница 48

— А мне теперь плевать на то, как ты видишь мое будущее. Я не собака на поводке. Плевать на все твои дела. На ваш с Ветровым уговор. Алле найдете другого. Блевать хочется от ее любви. Надоело напиваться, чтобы трахнуть ее. Надоело слушать ее заумный треп и фигню про шмотки.

— Твоя Тома — ноль! Не стоит ни гроша. Ты сейчас на трассе остановишь машину и найдёшь такую же блядь.

— Она не блядь. — У меня начало темнеть в глазах от гнева. — Блядь твоя Алла.

— Не говори так.

— Если бы ты не был мои отцом, я сейчас тебя урыл на месте.

Я понимал, что был неправильным. Да чего уж неправильным? Ёбнутым я был, на всю свою голову. Но когда отец вот так говорил, когда распоряжался, мне похуй было на его трепетную заботу, я реально ощущал, что меня это всё достало. Ненавижу, когда за меня принимают решения, пусть правильные, пусть логичные. Предпочитаю, когда сам делаю выбор. Или же знаю, что моё мнение учитывается в первую очередь.

— Не забывайся. Ты пока в нашем мире никто.

— Ты забыл. Твой мир мне нахуй не нужен. Сам втянул меня в него, как и маму.

Это был удар под дых. А я так и рассчитывал.

По нему было видно, что он правильно почувствовал упреки, застывшие в моих глазах. Взгляд его потух, ушла его злость и упрямство, он сдался и уронил голову на руки.

— Сережа, если и ты меня бросишь…Ты последнее, что осталось у меня. Все что я делаю, весь бизнес не имеет смысла. — словно рассуждая про себя, прошептал.

А я не мог, не умел принять чужое переживание. Он был мне чужим. Хотелось, конечно, с ним стать ближе. Иногда остро хотелось. Вот только к последствиям этой фигни, я не был готов. Слишком паскудно становилось после того как у тебя эту близость, любовь забирали. Ощущение пустоты и ненужности. В голове ребёнка постоянно живёт любовь к своим родителям, до определенного момента. Сейчас у меня было исключительно чувство долга к старику. Я не мог рассказать ему об этом. Но, наверняка, он понимал, поэтому и давил именно на это чувство.

— Мне похер на вас всех.

Я развернулся и вышел из кабинета.

На утро, я выполз из клуба. Смутно помню события. Водка, смешанная с коньяком и пивом, уже не просились наружу. Не переставая, гремела музыка, бокалы шли один за другим. Я ссосался с какой-то рыжей девкой, потому что трахнуть ее физически не мог. Я даже не помню, как она возникла в нашей компании. Пьяному человеку море по колено, я позвонил Алле, открытым текстом послал ее, даже не слушая ответный бред. Я хотел опустошить голову. Хотел выключить внутреннюю смесь боли, злобы и обиды. Хотел просто уснуть и отключиться. Я искренне пытался забыть худенькую ладонь, теплые губы и каштановую прядь на своем лице.

Не верьте тем, кто говорит про любовь с первого взгляда. Просто на некоторые лица мало посмотреть один раз… в них есть что-то, что тебя цепляет…

например, боль и страдания. Ей было плохо, с ней точно случилась беда… нет, мне не было её жалко. К тому же беда была ей к лицу. Она сама была бедой. Нет, я не влюбился, я просто запомнил её лицо, но и этого было уже достаточно.

К-ф" Этим вечером ангелы плакали"

— Ну а теперь посмотри, стоило ради этого трястись несколько часов в машине, а?

Я подняла глаза на Валика, со сна не понимая, о чем он. Мужчина тем временем с восторгом смотрел в сторону моего окна. Взглянув туда же, я осознала значение его взгляда. Впереди, по ходу нашего автомобиля на горизонте показалось то, что поначалу в сумерках я приняла за облака. Лишь присмотревшись, поняла, что это горы. Они уходили в небо и вершин не было видно. У меня перехватило дыхание.

— Где мы? — только смогла завороженно прошептать я.

А тем временем лучи рассвета пробивались сквозь каменные выступы, золотили склоны и поросли деревьев.

— Мы поднимаемся в Северные Альпы, на границу Австрии и Германии.

Когда-то я слышала, что горы — это самое величественное зрелище в мире. Только сейчас я поняла, почему так говорили. Никогда прежде не ощущала такой смеси безграничного восторга и счастья. Мне очень хотелось выйти из машины и полной грудью вздохнуть этот воздух. Попробовать его на вкус. Чувство человека, который всю жизнь прожил среди серого бетона и однотипных зданий. Безграничное синее небо, белоснежные облака и пики серебристых вершин. Автотрасса кажется тоненькой светлой ленточкой, убегающей вдаль. Впервые в жизни я чувствую себя птицей, выпущенной на волю. Говорят, в горах человек ближе всего к небу, ближе всего к Богу.

Я была благодарна Валентину, что он не портил этот момент пустыми разговорами. Мужчина включил музыку, и она волшебным образом гармонировала с окружающим пейзажем.

Последующие часы дороги я ни капли не пожалела, что мы передвигались автомобилем. Все вокруг было прекрасным. А я — словно чужестранка, попавшая ошибочно в прекрасный мир сказки. Валентин молчал и с искорками превосходства в глазах наблюдал за моим восторженным взглядом. Казалось, то что я ощущаю по отношению к горам, он ощущал от наблюдений за моей радостью.

— Как насчет кофе? — мужчина тронул мою ладонь, на секунду оторвавшись от управления автомобилем.

— Конечно! — я все так же не могла отвести глаз от пейзажа.

Вскоре мы остановились у придорожного кафе. Я отказалась идти внутрь, предпочитая дышать горным воздухом. Подставляла солнцу лицо и щурилась от теплых лучей. Валентин вернулся с двумя большими стаканами кофе.

— Почему ты решил поехать именно сюда? — не отрывая глаз от горизонта, спросила я.

Валик оперся на капот и притянул меня за талию одной рукой к себе. Такой естественный, хозяйский жест. Никак не могла привыкнуть к его простым и уверенным движениям. Я понимала, что нас объединяло. Понимала, что может произойти дальше, да и Даневич вел себя так, словно мы пара. Пара сближающихся мужчины и женщины. Но при этом он оставался для меня чужим. Казалось, он не замечает моей отстранённости, или делает вид, что не замечает. Так мы и стояли несколько мгновений, молча наблюдая за пейзажем. Потом Валентин ответил.

— Первый моим бизнесом была перегонка подержанных автомобилей из Германии. Только потом я открыл свой автосервис, салон по продажам. Эти места, дороги, маршрут я знаю довольно хорошо. Решил это место как раз для такой как ты. Ну и хотел, что бы ты оценила здешнюю красоту.

— Я оценила- улыбка тронула мои губы.

Мы не виделись 4 месяца. После того, как Валентин отправил меня в Вену по рабочей визе. Хотя все это время между нами оставалось общение, переписка по электронной почте, звонки. Он не раскрывал всех подробностей, каким образом в течении недели решил вопросы с визой, документами и билетами. Он просто вручил мне платежную карту, бумаги и чемодан со всем самым необходимым. А после обнял, прижимая мою голову к своему плечу.

— Я буду скучать, Тома.

Мне хотелось плакать. От этой доброты, от этих чувств. Ощущений, что дарят призрачную надежду свободы.

— В колледже у тебя академотпуск на год, по состоянию здоровья. С мамой я твоей все утрясу. Сама понимаешь, ей не нужно знать куда ты уезжаешь. Пока и звонить не стоит.

Я кивнула соглашаясь.

— В аэропорту тебя встретит человек и провезет дальше. Постарайся выучить язык.

Он прикоснулся к щеке кончиком большого пальца.

— Мы скоро увидимся. Я приеду к тебе, как только смогу.

Тогда, под воздействием своих переживаний, я не обратила внимание на это его — «я приеду к ТЕБЕ». Сейчас до меня постепенно доходил смысл сказанного и сделанного Валентином.

Сутки назад мы встретились. Он позвонил мне утром и предупредил, что мне понадобится взять несколько выходных, и уточник что именно из гардероба мне понадобится. Когда я вышла из пансионата, в котором жила и работала сразу увидела на парковке его. Я испытала простую человеческую радость — увидеть близкого человека. Валентин стоял возле серебристого внедорожника и рассматривал баннер с рекламой. Одетая в желтое, с красными вставками, платье в легких зеленных балетках я понеслась к нему.