Иные (СИ) - Бонд Марина - Страница 20

Был на окраине города короткий участок дороги с отличным покрытием. Когда-то хотели прокладывать вторую – объездную – трассу до аэропорта, но по неведомым простым смертным причинам, проект запустили. Так появился заброшенный участок дороги длиной метров восемьсот, одним концом упирающийся в отсев щебня высотой с БелАЗ, видно когда-то привезенный для отсыпки дороги, другим – в действующую автостраду до аэропорта. Мотогонщики сразу облюбовали это место для своих нелегальных забав, только эти шалости нередко заканчивались плачевно: парни либо разбивались о камни, не справившись с управлением, либо не успевали оттормозиться и вылетали на трассу. Многие тогда сложили свои горячие головы. Отсюда и название – «кладбище мотоциклистов». Позже дорожные службы не придумали ничего лучшего, как отгородить дорогу бетонным забором, но поправили ситуацию лишь тем, что если мотоциклист врежется в стену, то хотя бы не пострадают невинные люди, едущие по магистрали по своим делам. Разумеется, инспекторы дорожного движения каждый сезон гоняли от туда гонщиков, и со временем гонок становилось все меньше, но до конца они так и не вымерли.

Инна выбрала кратчайший путь до Тупика через пригородные населенные пункты, хоть дорога там была и похуже. Она еле сдерживала слезы волнения и страха за мужчину… в которого почти влюбилась! Бред – осаживала сама себя. Нельзя влюбиться в человека за один поцелуй. Или можно? То, что у нее появились проблемы со сном после того будоражащего, всколыхнувшего все ее нутро поцелуя – это факт! И как назло ей отписались сразу несколько мест с позволением забрать учебную литературу, которую она собирала в колонию; навалилось несколько халтурных заказов и, что уж совсем не укладывалось в голове, завал на работе. В итоге, за эти две недели ей всего пару раз удалось заехать на Грязную в надежде встретить там Зака. Ехать к нему в гараж, где он торчал наверняка, было как-то неудобно…

Еще на подъезде к Тупику со стороны отсева, она услышала громкую музыку, но не такую, как на мотослетах, а скорее ритмичную, танцевальную, заводящую. А заехав в Тупик, она увидела воочию Мекку всех дрэг-рейсеров. Несколько низких спортивных, натертых до блеска, автомобилей стояли по краям дороги с распахнутыми дверцами. Из одной лилась заводная, четкая музыка и возле всех без исключения пританцовывали девушки модельной внешности с искрящимися, под стать их настроению и внешности, бокалами шампанского. Вблизи, также вдоль дороги, рассыпались дорогие байки ярко-аргессивного окраса, в основном спорты и дрэгстеры. Пестрые девушки в миниодеждах сбивались в шумные стайки, заводя публику своим веселым доступным поведением и подбадривая победителей заезда на финише. Наверняка у старта подобная же картина. Букмекер уже прикатил к финишу, собрав все ставки, значит, заезд начался. Инна бросила перчатки и побежала к линии финиша, на ходу стаскивая шлем. Хорошо бы с этого конца начиналась гонка, тогда она, может, сумела бы отговорить Зака от столь безумной затеи. Услышала рев приближающихся мотоциклов и оглушительно зашумевшую толпу. Две «Хаябусы» мчались с головокружительной скоростью, за считанные секунды преодолевая отрезок гоночной дороги. Финишную черту с разрывом в четверть корпуса пересек черный матовый байк, который оттормозился юзом перед кучей щебня. Второй пилот резким торможением задрал хвост в стоппи, и чудом удержал мотоцикл. Так вышло, что Инна встала в аккурат за букмекером и наблюдала, как довольно крупный мотоциклист в черном плавно подгоняет свой разгоряченный байк, словно успокаивая лошадь после скачки, и останавливается перед букмекером, который уже отсчитывает выигрыш победителю.

Зак снял шлем, провел рукой ото лба к затылку по влажным от пота волосам, убирая назад, чтоб не лезли в глаза. Он выиграл уже третий заезд! Мысленно он подсчитывал, на какие запчасти для пикапа ему хватит выигрышной суммы. Тут его взгляд зацепился за пятно белых коротких волос, и он увидел Инну, которая с видимым облегчением выдохнула, взглянув на него. Вдруг одни тонкие женские руки обвили его за шею и притянули для поздравительного поцелуя в щеку. Затем другие, более дерзкие, попробовали повернуть к себе его голову, пытаясь захватить целиком все его внимание. Он видел, как взгляд Инны скользнул с одной «модели» на другую и та радость и успокоение на ее лице при виде его целого и невредимого, сменились неприязнью, обидой и даже брезгливостью к творящейся здесь вакханалии. Он смотрел, как она, резко развернувшись, побежала прочь. Чёрт! Он ни чем не хотел обидеть эту кроху, которая так самозабвенно подарила ему такой неопытный поцелуй. Отстранив от себя девушек со словами «не сегодня, дамы» и забрав выигрыш, он ломанулся за Инной, промчавшейся мимо него, наплевав на продолжающуюся гонку.

Какая же она дура, дура! Дура!!! Ругала себя Инна, смаргивая упрямо текущие по щекам слезы. Как ей вообще могла прийти мысль, что тот злосчастный поцелуй хоть что-то значил для этого говнюка?! Такие кобели, как он, десятками баб под себя подминают, а она – неумёха и простофиля в этом вопросе – с какого перепуга ему вдруг станет интересной?! Беркутов догнал ее довольно быстро и снова стал притеснять к обочине. Ну, уж нет, не в этот раз! Инна крутанула ручку газа и вырвалась вперед. Притопила, увеличивая скорость, но мотоцикл Захара, как ни крути, мощнее ее Хонды, и он без труда нагнал ее снова. Прижался почти впритык, вынуждая ее все же остановиться. Метод, конечно, зверский, ну, так она же сама ставит себя наравне с сильным полом, вот и пускай соответствует. Вникая, что девчонке может, что угодно взбрести в голову, он встал совсем близко, сам заглушил ее моц и вынул ключ из замка зажигания, чтобы уж точно никуда не сиганула больше. Затем запарковал «Бусу» перед ней, снял перчатки, шлем и развернулся, готовый к диалогу. Она тоже спешилась, но раздеваться не торопилась, лишь визор подняла. Он сделал шаг к ней, она – от него. Еще один – такая же реакция. Луч от фонарного столба осветил часть ее лица, и он углядел блестящие дорожки от слез на щеках. Все раздражение на безрассудные поступки девчонки как рукой сняло.

– Котенок, ты чего? – не просекая причины ее слез, спросил Захар, нахмурившись.

– Я чего?! Это ты меня спрашиваешь?! Ты?!? Который гонял на кладбище мотоциклистов?!? Может ты не в курсе, откуда такая слава этого злачного места???

Он был в курсе, но не догонял, с чего так рассвирепела малая. Он сделал еще один шаг по направлению к ней и получил легкий удар в грудь, изо всех сил швырнутой в него перчаткой. Прижал ее рукой, не позволяя упасть.

– Перестань злиться, – миролюбиво уговаривал он, – все же хорошо закончилось.

– Закончилось ли?! В этот раз – да, в следующий – тоже. А потом будем кишки твои со стены соскребать?!! – во время этой гневной отповеди, она сорвала вторую перчатку и тоже запустила в него. Он поймал и эту. Будучи уже рядом с ее мотоциклом положил их, как обычно, на приборную панель.

– Так ты из-за этого завелась? – с улыбкой поинтересовался он. – Я жив, здоров, все путем, котенок. Давай, успокаивайся, – мирно добавил Зак. Ему стало чертовски приятно, то малая за него моросила.

– Жив?!?! Это ты называешь жизнью?!! Сначала пятнадцать лет сидел за решеткой, а, не успев выйти, решил угробить себя на трассе?!! Хороша жизнь – ничего не скажешь!! – она сдернула шлем, размахнулась, как следует и, что есть мочи, метнула в него. Захар согнулся от удара в живот, не успев отреагировать достаточно быстро, до последнего не веря, что девчонка осмелится на такое!

– А ты-то что знаешь о жизни? – начиная заводиться в ответ, выкрикнул Беркутов, не глядя, положил шлем на ее же мотоцикл и продолжил наступать на нее. – Ты, которая шугается собственной тени?! Которая прикрывается репутацией лесбухи, лишь бы все отстали?! Которая носит мужские тряпки, страшась показаться слишком доступной или чересчур привлекательной, или что там еще взбрело в твою башку?!! А?!! Что ты знаешь о жизни?!!

Инна лишь молча мотала головой, не в силах оспорить его верные утверждения. Она отвернулась от него и побежала с асфальтовой насыпной дороги вниз, туда, где простиралось поле с редкими деревьями, подальше от света, обличающего ее слезы, а значит – ее слабость, подальше от унизительной правды. Но Беркутов продолжал давить, следуя за ней.