Иные (СИ) - Бонд Марина - Страница 39

Приняв решение, он хотел было пойти обратно уламывать персонал, чтобы его пустили к ней, но услышал звук подъезжающей машины. Механик тормознул у крыльца и вышел:

– Как она?

– Состояние стабильное, угрозы для жизни нет, – устало повторил Зак зазубренные слова врачей.

– Шуруй-ка ты домой, поспи, а я пока здесь подежурю, – пробасил Ксан Ксаныч, глядя в красные прищуренные глаза парня.

– Она запаникует, если не увидит меня, когда очнется.

– Я успокою. Давай, тебе тоже нужен отдых, – настаивал он, уже протягивая ключ от фургона. Тот немного помедлил, но все же поддался уговорам. Сел в машину, когда голос Механика не дал закрыть дверцу:

– Следователи нашли нож Инны со следами крови на нем. Вряд ли это ее кровь, сам понимаешь. Не хочу разводить панику раньше времени, но хорошо бы подготовиться к любому исходу событий.

Захар внимательно смотрел на Механика – они думали об одном и том же.

– Я позабочусь об этом.

Они как в воду глядели. Через несколько дней не успела Инна еще до конца оправиться, как к ней наведался прокурор с обвинениями убийства, совершенного при превышении пределов необходимой обороны. Инна даже растерялась, хорошо хоть сообразила ничего не говорить без адвоката. О его наличие уже побеспокоился Зак. Ее вызвали в суд по обвинению в превышении самообороны, повлекшей за собой смерть нападавшего, как только ее выписали из больницы. Захар пообещал, что все будет в порядке, и у нее не было причин ему не верить. Непосредственно перед началом самого заседания он еще раз напомнил, чтобы она ничего не боялась, пристально вглядываясь в ее огромные испуганные глаза, словно хотел поделиться своей внутренней силой и уверенностью.

Только зайдя в зал суда, она поняла, почему именно Захар так тщательно настраивал ее. Сбоку от места судьи, возле стены, малюсенький участочек был огорожен тюремной решеткой – туда-то ее и проводили. Когда за ней закрыли дверь с характерным звуком у нее мороз прошел по коже. Как же психологически удручающе это давит на обвиняемого! Ему словно устраивают тест-драйв его будущей жизни в заключении. Инну передернуло. Даже в колонии, работая, по сути, тоже за решеткой, она не чувствовала такого дискомфорта. Когда зал заполнили люди, она нашла глазами Зака и, подпитываемая его непоколебимой решимостью вызволить ее, понемногу успокоилась.

Приятной неожиданностью для Инны стало появление всей шайки Беркутова с Глебом во главе. Ирина, как всегда красивая и уверенная в себе, смело внесла себя в помещение. Инна не хотела, чтобы друзья видели ее в разбитом состоянии, потому принимала лишь телефонные звонки от последних, противясь личной встрече до полной поправки. Сейчас же у нее навернулись слезы, видя как преданно эти люди готовы заступиться за нее.

Итак, Инне грозило лишение свободы сроком до двух лет. Несмотря на то, что неопровержимыми доказательствами применяемой обороны являлись синяки, ссадины, поломанные ребра, разорванная одежда и сам факт насильственных действий сексуального характера в отношении обвиняемой, которые зафиксировали правоохранительные органы, все это не являлось авторитетным показанием для судьи. По словам обвинительной стороны выходило, что Инна первая схватилась за нож, вынуждая насильников применить более радикальные меры, о которых они, возможно, и не думали в начале встречи. Но свидетелей, кроме самой Инны, подтвердить или опровергнуть сей факт, больше нет.

Далее слово предоставили защитной стороне, где каждый свидетель отвечал на вопросы как обвинительной, так и защитной стороны. Глеб охарактеризовал Инну как человека положительного, немного замкнутого, но в целом очень приятного. Леха Хоббит рассказал про неприятный случай с Гаремом, представив девушку в этой ситуации потерпевшей стороной, а вовсе не агрессивным зачинщиком. Макс Баламут вспомнил самую первую стычку с Гаремом, акцентировав внимание на то, что просто так Инна за нож не хватается. Естественно, суд потребовал документы на право владения холодным оружием, которые ему тут же предоставили. Лысый вспомнил, как она стала преображаться в последнее время, а Ждан признался, что хотел бы видеть своей спутницей Инну, но… увы и ах. Зак на протяжении всего заседания не сводил с Инны пронзительного взгляда, и она в любой момент могла получить необходимую порцию заряда уверенности в своей невиновности. Пожалуй, это был единственный раз за все время, когда Захар отлепил взгляд от Инны и бросил предостерегающий на Ждана.

Когда подошла очередь выступать Ирине, никто из всех присутствующих не усомнился в ее квалификации, как компетентного специалиста высокого уровня. Она грамотно предоставила информацию об уже проделанной работе над психологическим портретом девушки, не забыв упомянуть о выдающихся результатах последней, и обрисовала план действий по дальнейшей реабилитационной программе, которая, Ирина уверена, понадобится ей. Ксан Ксаныч рассыпался в по-отечески теплых комплиментах и уверял, то нет на свете человека «всех милее, всех румяней и белее».

Наконец, дошла очередь держать слово Бертукову.

– Я правильной располагаю информацией, что вы освободились из колонии строго режима не далее, как год назад? – начал допрос прокурор. Вроде обычный человек, руки там, ноги, голова – все есть. Но такое склизкое ощущение во рту после общения с ним остается, будто там пиявка побывала. Без шуток, подташнивало Инну от него.

– Какое это имеет отношение к делу? – адвокат защитной стороны даже слово не успел вставить – Захар четко поставил того на место.

– Самое прямое. Я могу предположить, что Расман О.Г., или прозванный в узких кругах как «Буйвол», имел некие счеты с вами.

– С чего бы? – невозмутимости Беркутова можно позавидовать.

– С того, что шестнадцать лет назад его брат причинил некий вред вашей жене, после чего вы совершили самосуд, за что понесли справедливое наказание.

– Под «неким вредом» вы имеете в виду нападение на мою жену? Интересно, это как так получается – сначала меня обвинили в холодном убийстве, а теперь откуда-то вылезли дополнительные факты, по которым я получаюсь не таким уж и безжалостным убийцей? Что же произошло за это время? – издевательски бросил он и впился взглядом в прокурора. Тот понял, что сболтнул лишнего в погоне за лицемерной задачей засадить еще одного человека за решетку, неважно по справедливости или нет. Прокурор достал платок из кармана пиджака и вытер взмокший лоб:

– Больше вопросов нет, уважаемый суд.

После всех прений суд удалился на совещание и вынесение постановления и приговора. У Инны вспотели ладошки от нервного ожидания. Объявилась резолюция о снятии всех обвинений с Инны в присутствии всех сторон-участников и заседание суда объявили закрытым.

Только тогда все смогли свободно выдохнуть и поспешили покинуть угнетающие стены зала суда. Инна тепло поблагодарила всех, кто пришел поддержать ее в трудный час. Потом юркнула под крыло любимого, и они отправились в дом, милый дом.

Прошел месяц, в течение которого Инна сидела на больничном дома под неусыпным присмотром Захара. Дважды в неделю он возил ее на психотерапию к Ирине и по выходным – в анонимный клуб жертв насилия, по ее же совету. Инна шла на поправку. Ее физическое здоровье восстановилось полностью и, слава Богу, без последствий, но даже тогда Беркутов не настаивал на интимной близости, позволяя девушке самой выбрать подходящий момент. А вот ее психическое состояние требовало особого внимания. Как бы она не храбрилась, Зак замечал ее нервозность днем и тревожные сны по ночам. Бывало, она впадала в депрессию, хандрила, а потом ее поведение резко менялось на агрессивное и выливалось в самобичевание и саморазрушение.

Он допивал крепкий чай, развалившись на стуле в кухне. Инна мыла посуду и вскользь заметила, что ей пора выходить на работу.

– Продли больничный, – не видя в этом никакой проблемы, ответил Зак.

– Это будет не так просто сделать. И потом: чувствую я себя прекрасно и не вижу смысла дальше оставаться дома без дела.