Ермак. Телохранитель (СИ) - Валериев Игорь - Страница 57

"Шиза начинает косить наши ряды, — устало подумал я. — И как это в книгах попаданцы стремятся встретиться с первым лицом в государстве и своими советами из будущего перекроить мир. Нет, мне такой мазохизм не нужен. Всё, гвардии подполковник, собрались, медитируем и успокаиваемся".

Я выпрямился в кресле, оторвавшись от спинки, соединил ноги, сложил предплечья на бедрах, сжал кисти в кулаки и начал дышать, как учил меня Джунг Хи. Постепенно успокоился, мысли перестали метаться в голове, а потекли ровно и спокойно. Так и просидел до обеда. Не знаю, с чьей кухни меня кормили, но каких-либо изысков не было. Чуть лучше, чем в училище.

После обеда, окончательно успокоившись, прикинул, о чём ещё могу поведать в беседах князю Барятинскому и иным, по словам императора, лицам. В своё время, набросал кое-какие заметки о создании оружия из будущего на современном этапе. К сожалению, все записи сгорели вместе с хутором. В отличие от остальных бумаг и ценного имущества, которые перенёс из своего дома-казармы к Селевёрстовым, данные записи остались на хуторе. Часто их просматривал, дополнял, правил. Память не Интернет, нажал кнопочку клавиатуры, и информация перед глазами на мониторе. Прикидывал, как осуществить новшества на практике, но в основном всё упиралось в состояние промышленности Российской империи в конце девятнадцатого века.

Только попав в училище и дорвавшись до библиотеки с книгами, справочниками и периодикой, понял, на сколько дела хуже, чем читал об этом в будущем. Если с чем-то крупным, например артиллерией и бронёй для кораблей дела еще обстояли ни шатко, ни валко, то всё то, что требовало высокоточного оборудования, по сравнению с Европой было почти в зачаточном состоянии. Уже в Иркутске убедился в этом на практике, когда попытался сделать, можно сказать, простейший для моего времени оптический прицел кронштейного крепления, как на мосинку и СВТ-40, образца тысяча девятьсот сорокового года. Понятно, полвека разницы. Но не промышленное же производство. В ручную хотя бы один экземпляр можно сделать. Тем более денег готов был выложить для этого немерено. Ну, с полтысячи рублей точно. Не срослось. И с оптикой, и с изготовлением. Не нашлось мастера и технологической базы.

Поэтому для себя во время длительного пути от Иркутска до Петербурга решил, что если появится возможность, то буду просить вооружить "охотничьи" команды новыми казачьими мосинками и на перспективу ручными пулемётами Мадсена. Ещё одно новшество — оптический прицел. Всё остальное — пустые мечтания и вероятность более раннего появления "нового" вооружения у будущих противников.

Опять накатили мысли о своей ошибке на вчерашнем приеме у императора. Боролся с ними до появления под вечер князя Барятинского, который принёс стопку листков, карандаши и попросил изложить свои мысли о том, как изменится тактика малых групп в тылу врага при их вооружении ружьями-пулемётами. После чего ушёл, а я до поздней ночи под светом свечей, так как электрическое освещение в комнате отключили, перерабатывал схемы выведения из строя тыловых учреждений, военных объектов противника, дезорганизации работы транспорта.

На этом моменте запнулся, а потом описал возможность уничтожения рельсовых путей вместе с эшелонами, используя мины на основе динамита. Про время изготовления тротила не помнил, да и по запалам были вопросы. Но электрическое освещение дворца позволяло думать о том, что создание электродетонатора и подрывной машинки вопрос времени. А может быть, уже есть что-то подобное. На лекциях в учебке инструктора упоминали об истории их создания, но, сколько времени то прошло. В памяти по этому вопросу — провал.

Закончив писанину, перечитал её, кое-что поправил и, сложив всё в оставленную князем папку, сунул её под подушку на диване. Раздвинув ширму и затушив свечи, лег спать. С утра побудка Завьяловым и дальше по накатанной дорожке. Туалет, чай, завтрак, ожидание. Слава Богу, в этот день князь Барятинский посетил меня почти сразу после завтрака, прочитал мои измышления и сообщил, что мы отправляемся в Ораниенбаум. Дорога на поезде. Полковник и подполковник с аксельбантами Генштаба, встречающие нас и полигон.

Время, которое провели на полигоне, пролетело как один миг. Впервые наяву, а не на фото увидел пулемёт Хайрема Максима на станке и артиллерийском лафете. Даже дали выпустить из каждого по половине ленты патронов. Как сказал император, не впечатлило. Нет, станкач, конечно, нужен российской армии, да и мне бы пригодился в задумках по созданию ДРГ. Может быть действительно лучше тренога, а не колёсный лафет. В будущем ДШК и Утёс на треногах в Афгане были.

Когда увидел винтовку Расмуссена, то тихо выпал в осадок. Ничего общего с тем, что видел на фото в своём времени. Похожими были только коробка с механизмом подачи патронов и самозарядки. Может быть, я в будущем видел на изображениях более поздний вариант данной винтовки?! Тем не менее, как говорится семь бед — один ответ, с учетом того, что уже нарисовал и показал на приеме императора, рассказал полковнику по просьбе Барятинского, как вижу ружье-пулемёт на базе этого механизма, и по-новому изобразил эскиз пулемёта Мадсена. Особенно представителя генштаба впечатлило оребрение ствола для увеличения площади воздушного охлаждения ствола.

А дальше была песня для души. С подполковником, который встречал нас на вокзале, отстрелялись по мишеням из пехотных и казачьих мосинок на двести, четыреста и шестьсот шагов. Удивило отсутствие деревянных накладок сверху на стволе винтовки, после интенсивной стрельбы ствол быстро нагрелся, обжигал пальцы, из-за чего было не комфортно целиться. Если на первых двух дистанциях я совсем немного уступил сопернику, то на шестистах шагах взял реванш, благодаря тому, что стрелял лежа, положив винтовку на мешочек с песком, чем вызвал совершенно не ожидаемый мною восторг оппонента.

В рамках возникшего единения души поведал Алексею Васильевичу, в голове осталось только имя отчество данного офицера, свои сокровенные мысли об оптическом прицеле. По его просьбе нарисовал эскиз ПУ-1940 (прицела укороченного, понятно какого года). Потом был или поздний обед, или ранний ужин в офицерском собрании стрелковой школы, и мы с князем вернулись на поезде в Гатчину.

В поезде его сиятельство попросил меня отобразить на бумагах ещё какие-либо соображения о возможных новшествах в ведении боевых действий. Подумав и руководствуясь предыдущими соображениями, плюнув на всё, взял и описал поздний бронепоезд. А что?! До его применения меньше десяти лет осталось. Броня у России есть, поезда есть, железные дороги также в наличии. Тот, что в САШ во время Гражданской войны использовался, пойдёт как младший брат.

После того, как закончил излагать на бумаге свои измышления, в душе поселилась какая-то грусть. Не знаю почему, но пятая точка или чуйка стала подавать какие-то сигналы. Но, снявши голову, по волосам не плачут. Глядя, как Барятинский убирает в папку мои умозаключения, подумал, что так и до Петропавловской крепости недалеко. Нет, надо со всеми нововведениями заканчивать.

В своём номере-комнате получил поздний ужин. Потом сон, а после завтрака на следующий день мне было доведено через лакея Завьялова, что до обеда я могу на поезде проследовать до станции Елизаветинской, а оттуда на извозчике до своей усадьбы. Моё затворничество закончилось раньше, чем я ожидал, но я этому был искренне рад. Даже знакомство с имением-мызой уже не пугало.

Поезд пришёл без опозданий. Носильщик занёс в вагон мои вещи, которые доставили из гостиницы во дворец, но увидел я их, только садясь в поезд в Гатчине. Кстати, РД так и не усмотрел в вещах. Правда, пока ехал в поезде успел убедиться в том, что практически все вещи из РД, не связанные с боевыми действиями, спокойно покоятся в чемодане. Судя по всему, князь Барятинский или граф Воронцов-Дашков решили более внимательно ознакомиться с моими "оригинальными" вещами, типа ранец, плащ-палатка, котелок и индивидуальный медицинский пакет. И прочее по мелочи, ременная сбруя для РД, подсумки для патронов, крепления для метательных ножей.