Ермак. Телохранитель (СИ) - Валериев Игорь - Страница 59

В общем, дальше была феерия вкуса нормальной здоровой пищи. Борщ со сметаной, косточка, из которой мозговое вещество было выбито и намазано на кусок теплого ржаного хлеба. Пара рюмок толи водки, толи хорошо очищенного самогона. Водку в этом мире первый и последний раз пил у Касьянова во время обеда. Поэтому опыта для определения качества и названия представленного мне для употребления продукта не было. А здесь, увидев борщ, не удержался. Да и стресс, накопившийся за время пребывания во дворце, надо было снять. Степанида также принесла еще два графинчика с настойками. Одну по запаху определил как вишнёвую, вторую опознать не смог. Но пробовать их не стал. После борща был запеченный в небольшом горшочке картофель с мясом. Тарелка с квашеной капустой, огурчиками. Ещё под это дело рюмочка и полная лепота! На сдобу и предложенный Степанидой чай сил уже не хватило.

Когда домоправительница всё также молча, лишь изредка бросая на меня взгляды, убрала со стола, что-то буркнув на моё спасибо, я решил, что на сегодня впечатлений достаточно. За окном было уже темно. Обед поздним получился, но вкусным. Поэтому, сказав, пришедшему в кабинет Сазонову, что завтра с утра займемся бумагами по усадьбе, направился спать. Шикарная перина на кровати, мягкие подушки, невесомое одеяло. Упал на кровать и заснул мгновенно и крепко, будто бы в родном доме.

Утро началось с пробежки на восходе солнца, а потом около часа отрабатывал ката с шашкой и кинжалом. На мои упражнения, раскрыв рот, смотрели обитатели усадьбы, пока собирались, кто ехать в поле, кто на огороды, кто пасти пяток коров. Последние, двойняшки малец и девчушка лет пяти-шести, отправились за коровами с хворостинами в руках только после хороших подзатыльников от Митьки.

Закончив зарядку, отнёс оружие в кабинет, а потом направился баню, где ополоснулся, чтобы не смущать окружающих своим голым торсом. Закончив утренние гигиенические процедуры, направился в так полюбившееся помещение. "Хорошо то, как, — думал я, открывая дверь. — Больше полутора месяцев не было зарядки. Сорок дней дороги, потом жизнь в гостинице, во дворце. Уже жирок завязываться начал".

Зайдя в кабинет, плюхнулся на стул за столом. Мечтательно потянулся и тут же принял пристойный вид, так как в кабинет со стуком вошел Сазонов.

— Разрешите, Ваше благородие, — управляющий с кипой каких-то амбарных книг в руках застыл около двери.

— Проходите, Александр Иванович, книги положите на стол, а сами возьмите стул и присаживайтесь ближе.

— Я лучше постою, Ваше благородие, — произнёс управляющий, выкладывая передо мной книги.

— Александр Иванович, давайте определимся в следующих моментах, — я подпустил в голос командный металл. — Если я что-то прошу, то просьба эта к исполнению обязательна. Это первое.

Увидев, что управляющий внимательно и даже с каким-то страхом слушает меня, я продолжил

— Поскольку я хочу во всем детально разобраться, и время терпит, то и разговор нам с вами предстоит долгий. Обстоятельный. Вы что же, так и будете стоя его вести? И подбегать всякий раз, когда в книги заглянуть потребуется? Так что взять стул и сесть рядом со мной за стол вам все равно придётся. Это второе. Первый момент, я надеюсь, запомнили?

— Запомнил, Ваше благородие.

— Вот когда Вас в строй поставят да в мундир обрядят, тогда и будете меня благородием величать, а пока этого не произошло я для вас — Тимофей Васильевич. И это третье.

— Благодарю Вас, Тимофей Васильевич, — в глазах управляющего я увидел какое-то облегчение и появившийся потом проблеск уважения.

— Тогда, Александр Иванович, — продолжил я, усевшись за стол и дождавшись, когда рядом расположиться управляющий. — В наказание и позавтракаете со мной, и пообедаете. Это четвёртое.

— Всегда были бы такие наказание, — усмехнулся Сазонов.

После такого налаживания взаимопонимания началась плодотворная работа над документацией и бухгалтерией, отражающей финансово-хозяйственную деятельность на усадьбе. Прервались лишь дважды на завтрак и опять поздний обед, которые предоставила Степанида, явно удивленная моим распоряжением накрыть на двоих.

В прошлом мире всю мою финансово-хозяйственную составляющую жизни представлял домашний бюджет, когда был в неженатом состоянии. В женатом им заведовали жёны. На службе вопросами вещевого, продовольственного и прочего снабжения как-то не пришлось заниматься. Не считая одного раза. Тогда после окончания операции в Первомайске нашу группу офицеров и солдат двадцать второй отдельной бригады специального назначения вертушками доставили в Ханкалу на базу. На следующий день должна была прибыть какая-то группа шишек из Москвы, и нам было приказано быстро привести себя в порядок для их встречи. Потрепало нас тогда сильно, так как основной удар прорвавшихся из Первомайска боевиков прошёл через наши позиции.

С бумажкой от какого-то тыловика из штаба направился с группой бойцов на центральный вещевой склад Ханкалинской объединённой группировки, где меня встретил старший прапорщик с мордой, об которую коня убить можно. Ознакомившись с принесённой бумагой тот начал мне объяснять, что я полностью неправ, если надеюсь по данному документу, что-то получить у него на складе. Выслушав весь этот монолог, я просто достал из разгрузки эргэдэшку, вырвал кольцо с предохранительной чекой, и, отпустив спусковой рычаг, засунул гранату за пазуху этому большому хомяку. Посмотрев в его выпученные от страха глаза, взял его за плечо и резко развернул к себе спиной. После этого, придав ударом ноги в пятую точку ускорение, отправил "страшного" прапорщика вдоль стеллажей с вещёвкой.

Я тогда стоял и смотрел, как метрах в десяти от меня извивался на полу, не удержавшийся на ногах прапорщик, и пытался достать из-за пазухи гранату. Через несколько секунд он затих, а под ним образовалась лужа. Никакой жалости у меня к этой кучи жира не было, одна только злость. Неужели у данного индивида и мозги салом заросли. Он не видел, что перед ним стоят бойцы, которые только что вернулись из боя. Изгвазданные, в прорехах и крови бушлаты, разодранные штаны, лица и руки еще не отмытые от порохового нагара. В том бою из сорока человек наших двух групп мы потеряли трех офицеров и двух солдат, еще шестеро бойцов были ранены. Двое тяжело. Но перед нашими позициями остались восемьдесят четыре трупа боевиков, не считая раненных и пленных. А этот козел!..

Всю новую форму мы тогда получили. Достав у прапора из-за пазухи гранату, я объяснил ему, что это "пустышка", которая иногда требуется при зачистке помещений, если надо взять пленного. Но если за то время пока я этот муляж привожу в исходное состояние мои бойцы не получат того, что нам выписали в штабе, то в ход пойдет настоящая. При этом всё имущество прапорщик должен будет предоставить лично. Конечно, за промежуток времени, пока я установил назад чеку и рычаг, прапор всё не смог нам выдать, но он очень старался. У меня даже сложилось мнение, что бедолага похудел килограмм на десять за ту небольшую часть суток, что пообщался с нами.

За эту "шутку" чуть не завернули моё представление на звание Героя России. Но вступился тогда ещё генерал-лейтенант Трошев — командующий Объединённой группировкой российских войск в Чечне. По слухам, Геннадий Николаевич в своей манере объяснил главным тыловым шишкам Ханкалинской группировки, что очень желает их видеть всех вместе с подчинёнными на передовой и в отличной физической форме. И он всеми силами будет этого добиваться. Это если всё перевести на нормальный язык.

Вспомнив этот эпизод из своей прошлой жизни, украдкой посмотрел на Сазонова. Надеюсь, к нему таких экстремальных мер применять не придется. После чего опять стал внимательно вслушиваться в отчёт о деятельности управляющего. Из того, что он мне доложил до завтрака, я понял, что усадьба приносит чистый доход в среднем около двух тысяч рублей в год. Всё зависит от урожая. На настоящий момент Сазонов готов передать мне две с половиной тысячи рублей, которые были получены в прошлом году. С учетом переработки и продажи нового урожая со всеми затратами и налогами будет получено минимум такая же сумма.