Трепет света (ЛП) - Гамильтон Лорел Кей - Страница 55

— Я очень рада, что ты считаешь нас своей семьей, Мэйв.

— Ты вернула меня в Фэйри или привела Фэйри ко мне после столетий уверенности, что я навсегда потеряла ее.

— Не могу представить себе, каково так надолго потерять ее. Три года изгнания и так были тяжелыми для меня, — признала я.

— Но ты в самом деле американская принцесса фейри, Мередит, с очень американским подходом в своих идеалах. Как, например, предоставить своим стражникам выбор в вопросе любовников.

— Думаю, на это и надеялся отец, когда отправлял меня в школу и поддерживал, когда я заводила друзей вне сообщества фейри.

— Я никогда не была знакома с принцем Эссусом, но он, кажется, был очень мудр. Ни один охранник не может сказать о нем ничего плохого.

— Ты пыталась разузнать о нем? — спросила я.

Ее жест в ответ был чем-то средним между кивком головы и пожатием плеч.

— Немного. Хотелось выяснить, не отзываются ли они о нем так только в присутствии его дочери, но, кажется, он и правда был настолько хорош, насколько о нем рассказывают.

— Почему тебя вдруг озаботило, настолько ли был хорош мой отец, как о нем говорят?

— Честно? — спросила она.

— Да.

— Твой дядя со стороны деда избил меня и сослал, только лишь за отказ выйти за него замуж. Твой дед Уар Свирепый, и он заслужил это имя. Твоя мать, как и дядя, нарциссична до бреда. Твоя тетя со стороны отца — сексуальный садист и социопат, а то и психопат. Ее сын, твой двоюродный брат, был еще хуже матери. Он стал бы серийным убийцей, если бы женщины из его стражи не были бессмертными и не могли залечить почти любые травмы. Из их числа у меня было побольше любовниц, чем у тебя, и все они люто ненавидят покойного принца Кела.

— Нам всем известно, что Андаис мучает свою стражу и придворных. Она этого и не скрывала по большей части, но я не знала, что Кел поступал со своей стражей так же. Он был гораздо более скрытен насчет этого.

— Думаю, он скрывал это даже от матери.

— Она наслаждается муками людей, — сказала я.

— У меня было немало задушевных разговоров о тех кошмарах, что пережили женщины. Я уверена, что Кел осторожничал, потому что Андаис могла вмешаться и прекратить его забавы.

— Соус для гусыни подойдет и для гуся[27], - заметила я.

Она покачала головой.

— Нет, Мередит, то, что Кел творил со своим личным гаремом… В общем, я очень рада, что ты нашла им терапевта.

— Я рада, что они готовы к нему ходить.

— Они не знали, что у них есть выбор, когда соглашались.

— То есть?

Она улыбнулась.

— Они полагали, ты приказала им посещать терапевта, а когда до них дошло, что ты не имела этого в виду, большинству из них терапия начала помогать, так что они продолжили ходить на нее.

— Я никогда никому не приказала бы ходить к терапевту. Я имею в виду, можно велеть им посещать его, но нельзя заставить их действительно работать над своими проблемами.

— Ты велела им поговорить с терапевтом, и после того, что делали с ними Кел и Андаис за неподчинение, они подошли к терапии так, словно от этого зависела их жизнь.

Я покачала головой и вздохнула.

— Значит они все пострадали еще сильнее, чем я думала. Подожди-ка, поэтому некоторые женщины из стражи перестали посещать терапевта спустя несколько недель?

— Да, они наконец осознали, что с твоей стороны это не было приказом. Некоторые из них рискнули проверить, было ли это просто твоим советом, и когда ты не пришла в ярость, на терапию перестали ходить и другие стражники.

— Но большинство из них все же не оставило терапию, — сказала я.

— Как я уже сказала, Мередит, они ответственно подошли к своей терапии из страха, что ты можешь с ними сделать, если они не выложатся, и она на удивление хорошо влияла на многих из них.

— Сомневаюсь, что можно кого-то заставить так подойти к своей терапии.

— Я тоже, но с ними дела обстоят так.

Я нахмурилась, озадаченная, и в конце концов покачала головой.

— Пусть будет так.

— Ты на удивление рациональна в очень нерациональных вопросах.

— Мне нужно поблагодарить тебя за комплимент, или это доставляет проблемы?

Она улыбнулась.

— Ни то, ни другое. Но те стражницы, что упоминают Кела полным ненавистью голосом, рассказывают удивительные вещи о твоем отце. Думаю, большинство из них до сих пор влюблены в него, как в хорошего лидера и как в мужчину.

— Я вообще-то уже задумывалась, что в моей семье гораздо больше безумия, нежели вменяемости. Но ты забыла, что моя бабушка была такой же чудесной и заботливой, как и ее родители, мои прабабка и прадед.

— Ты права, об этом я забыла. Потому что твоя бабушка была наполовину человеком, наполовину брауни[28], я не воспринимала ее всерьез, хотя следовало бы, ведь безумие, похоже, исходит со стороны сидхов.

— Мы не самые уравновешенные люди, — согласилась я.

— Полагаю, дело в слишком долгой жизни, Мередит. Наши тела не стареют, а вот с разумом, возможно, это происходит.

— Хочешь сказать, у Тараниса и Андаис своего рода маразм?

— Возможно, хотя по меркам фейри Кел не был так уж стар.

— Думаю, Кел всегда был слаб и безумен, а его мать ему потворствовала, позволяя увериться, что он не делает ничего плохого, и это лишь укрепило его в этом сумасшествии.

Мэйв снова всмотрелась в мое лицо, словно выискивая брешь или намек, или что-то, чего я и предположить не могу.

— Ты дочь своего отца, и это хорошо.

— Я еще и в бабушку пошла, и это тоже неплохо.

— Да, да, верно, — она взмахнула рукой, словно отбрасывая тему. — Давай взглянем на новорожденных… С дочкой Никка и Бидди, Кади, и с Лиамом малышей стало очень много.

— Ты слышала, что Катбодуа и Усна ждут ребенка?

Она казалась удивленной, а затем снова рассмеялась.

— Нет, не слышала. Это удивительно и забавно, что у кота и птички будет малыш.

— Андаис сказала примерно то же, кот и ворона.

Выражение лица Мэйв стало серьезным.

— Мне бы не хотелось, чтобы меня хоть в чем-то сопоставляли с Королевой Воздуха и Тьмы.

— Я не хотела тебя расстраивать.

Она задрожала, растирая ладонями свои руки.

— Все в порядке, ты ни при чем… Просто столь многие из нас лишаются рассудка, когда минуют столетия, что я об этом переживаю.

— Переживаешь о чем? — спросила я.

— О своей вменяемости, полагаю.

— Ты ни разу не проявляла ни одного признака безумия, что преследует некоторые из благородных родов фейри.

— О, это беда не только благородных родов, Мередит, некоторые из младших фейри столь же непредсказуемы, им просто неподвластны жизнь и смерть, чтобы они смогли потакать своему безумию.

Теперь был мой черед всматриваться в ее лицо.

— Что заставило тебя сказать так?

— Например, фир дарриг[29], ты же помнишь, что один из них живет здесь в Лос-Анджелесе.

— Я встречала его.

Мэйв передернуло.

— Помню, как воевали против них. Как будто целая раса так же испорчена, как Андаис, Таранис и Кел вместе взятые. Вот почему мы отняли у них магию.

— Фир дарриг сказал, что сидхи отняли и их женщин, так что, несмотря на вечную жизнь, они уничтожены как раса.

Она кивнула, снова проведя ладонями по рукам.

— Мы не могли создать заклинание, чтобы убить их или искоренить их злобную сущность, но что могли, мы в них уничтожили.

— Фир дарриг сказал, что я могу вернуть ему его имя. Проклятье, наложенное сидхами, способен снять правитель, выбранный Богиней и фейри.

— Мне неизвестны детали проклятья, но любое проклятье можно снять, это сохраняет баланс. Ничто не вечно по-настоящему, все созданное можно разрушить, а разрушенное — восстановить.

— Что случилось с женщинами фир даррег? Дойл не рассказывал мне подробностей, после встречи с одним из них в Лос-Анджелесе.

— Мы не могли уничтожить их, Мередит, потому что они такая же часть фейри, как и сидхи, но смогли убить их за определенную цену.

— И какова цена? — поинтересовалась я.