Когда охотник становится жертвой (СИ) - Грэм Анна - Страница 2

— Рассказывай, — Ривера бесстрашно перекрывает ему путь. Маленькое препятствие, хлипкая, фанерная створка против тарана из твёрдых, тренированных мышц. Либидо не подскакивает, страха нет, ощущение опасности не заставляет её прикрыть рот, как то бывало раньше. Эйса не чувствует сейчас ничего, кроме запаха крови вперемешку с древесными нотками его одеколона — в голове мутно после удара о стойку, а желчь ползает по пищеводу от горла до пустого желудка. Хреновее некуда.

— Поехали, жрать охота, — он берёт её за плечо, разворачивает спиной и лёгким шлепком по заднице задаёт направление прямо по коридору. — Ты мексиканскую кухню уважаешь?

— Итальянскую предпочитаю, — фыркает она в ответ через плечо. Подкисших фахитос и тухлых буррито из помойки она наелась до блевоты в родном Синалоа. Пока есть выбор, она всегда выбирает лучшее. А жрать действительно хочется.

— Годится.

Пока они спускаются вниз по железным ступеням из решетчатого полотна, Данэм звонит в ресторан и делает заказ. Три бутылки неплохого красного вина в конце длинного списка блюд заставляют Риверу улыбнуться в предвкушении — разогнать кровь хорошей порцией алкоголя кажется весьма неплохой идеей. Голова станет яснее. Он называет адрес доставки, Эйса этого адреса не знает.

Когда они выходят на улицу, Данэм открывает ей дверцу старого «Фольксвагена» — видимо, свой шикарный «Мерседес» он решил не светить. Когда они молча выезжают за ржавые ворота с табличкой «Частная территория» Эйса оглядывается назад, пытаясь вычислить, где они только что были. Здание, где осталась подыхающая от боли Лара Кинг, похоже на заброшенный завод. «Авиамоторы Кеннет-Брауна» — очертания здоровенных отвалившихся букв на фасаде становятся видны лишь когда они отъезжают на четверть мили.

Они едут не больше десяти минут. Малоэтажка из красного кирпича находится рядом с железной дорогой, в паре кварталов от завода. Стратегически верно — не слишком далеко и не слишком близко на случай, если придётся уходить.

— Любишь ты клоповники, — Эйса входит следом за Оливером в квартиру и брезгливо озирается. Номер дешёвого мотеля, в котором они были с ним в Вегасе, кажется ей в разы лучше.

Квартира после пожара, на стенах копоть, лопнувшее окно в кухне наглухо забито сизой от плесени фанерой. Обеденный стол и мягкая мебель кажутся вполне новыми, наверное, кто-то пожертвовал погорельцам. С желтого, местами подкопченного потолка свисает пыльная, обсиженная мухами лампочка на длинном проводе — она покачивается прямо у её лица, паркет раздулся от воды и рассыпался в щепку, плотная полиэтиленовая плёнка изображает дверь в туалет.

— Ты ещё на голой земле не спала, — хмыкает Оливер, наверняка припоминая своё армейское прошлое. Эйса многозначительно хмыкает в ответ.

— Откуда ты знаешь?

Она спала на камнях, нагретых солнцем за день и воровала корм из коровников до тех пор, пока Энрике не вывез их в город и не помог остальным братьям пристроиться в картель. Мать зарабатывала, как могла: спала с мужчинами за деньги, пока её красота и молодость ещё котировались, меняла мужей, чтобы те кормили её детей, попутно делая ещё детей. О предохранении в их деревне никто не слышал. Эйса не знала, что после третьего ребёнка Мария желала каждому следующему сдохнуть, ей рассказала об этом Лупе. Но они оказались слишком живучими, кто ж виноват?

Данэм смотрит на неё пристально, изучающе. Он ничего не говорит ей на это, но в его глазах Ривера видит понимание.

— Лара Кинг, она же Луиза Мария — ещё хренова туча имён — Ортега Диаз работает на твоего бывшего босса, а Франко, как ты помнишь, начал борзеть и продолжает это делать — значит, за ним кто-то стоит, — он расстегивает пуговицы рубашки, бегло перебирая пальцами по кромке ткани, стаскивает ее с плеч, комкает, метко бросая её в угол дивана. — Эта сделка прошла мимо нас. Я позвонил своим людям в АБН и те закинули удочку Беккету. Ну, а звонок тебе стал эдаким финальным штрихом. И я немного подыграл тебе, чтобы твоя якобы полезность не пошла прахом, иначе, сидеть бы тебе, дорогая, в мексиканской тюрьме. Я слышал, условия там так себе, — он улыбается, на лице у него выражение хитрожопого благодетеля. В совокупности с идеально скроенным телом это похоже на вызов. Но Ривера его не принимает, оставаясь стоически невозмутимой. Да и что она может? Затрахать его до смерти? — Я слил партию, чтобы посмотреть, у кого гореть начнёт. Беккет тупой до мозга костей законник, он не при делах, а эта дамочка, как я предполагаю, не последнее звено в цепи.

— Человека хотят подсидеть?

— Хотят, — Данэм открывает свою незаменимую дорожную сумку, достаёт чистую рубашку, идёт в сторону ванной. — Беккет плотно сел ему на хвост. Ублюдок не побоялся подкинуть в «Таити» наркоту, чтобы задержать его хотя бы за это. Но босс успел уйти.

Зашумела вода. Эйса останавливается в коридоре, переваривая сказанное. Плёнка вообще ничего не скрывает — полосы воды скользят по его телу, собирая тёмную дорожку волос от пупка и ниже в извилистую змейку. Его вялый член в облаке пара выглядит ярким светлым пятном. Эйса вдруг отчётливо вспоминает ощущение его внутри, от этого по спине пробегает лёгкая дрожь и жар.

В дверь звонят. На пороге стоит кудрявый пацан с лицом сплошь в ямах от акне. На нём бейсболка с логотипом «Солерно Траттория».

— Прими заказ. Наличку возьми в чемодане, — кричит ей Данэм из душа.

Эйса просит парня подождать минуту. Она склоняется над распахнутой сумкой, с азартом проверяет каждый карман. Два паспорта, чеки, талон на парковку, свернутые тугими рулетами боксеры, носки, три белые рубашки, джинсы, ноутбук в чехле. В отделении поменьше — флакон «Хьюго Босс», спиртовой гель для рук, пачка презервативов и антисептик на случай, если резина не выдержит нагрузок. Эйса усмехается. Продуманный, зараза. В нижнем отделении две обоймы для пистолета, лежащего на кухонном столе, в маленьком кармане под замком — золотое кольцо и два армейских жетона.

«О. Данэм» «М. Холт»

«М. Холт». Ривера задумчиво вертит в руках. Дохрена сентиментально носить с собой жетон своего босса. Если это, конечно, его жетон. А ещё кольцо…

— Ты заблудилась? — Данэм, в полотенце, обернутом вокруг пояса, заходит в комнату. Парнишка с коробками мнется на пороге, явно желая поскорее получить деньги и убраться из этого неприглядного дома. Одним чётким отработанным движением уличной воровки Эйса прячет жетон между пальцев, прикрывает цепочку ладонью, передаёт Данэму бумажник, а после аккуратно бросает жетон обратно в родное отделение. Он ничего не заметил, иначе вряд ли бы промолчал.

Салат, цыпленок, ризотто, нарезка из сыров и ветчины, овощи на гриле, джелато на десерт, вино и бутылочка лемончелло в качестве комплимента от ресторана — услужливый доставщик с резиновой улыбкой складывает весёлые цветные коробки на комоде в прихожей. Эйса берёт бутылку вина и открывает его ржавым штопором, найденным на дне кухонного ящика. Она прикладывается к ней прямо из горла. Чистота местных стаканов вызывает у неё сомнения.

— Что, даже свечей не зажжём? — глумится Данэм, видя, как Ривера на ходу цепляет два ломтика сыра с плесенью и закидывает в себя следом за большим глотком вина.

— Здесь уже однажды зажгли, похоже. Ну их к чёрту, — она многозначительно обводит взглядом подкопченный потолок, игнорируя очередной данэмовский подъеб.

— И то верно, — Данэм плюхается на табурет и вгрызается в ножку цыпленка.

Эйса не понимает, что именно не даёт ей покоя: переделка сфер влияния где-то на недостижимом для неё верху, её собственные перспективы или тот жетон в чемодане. Она подходит к окну, вглядывается в мутные сумерки через щель в фанере, пытаясь сообразить, с какого боку зайти. Алкоголь пьётся, как вода, легко и приятно, ненавязчиво растворяется в крови, развязывает язык и, как ни странно, убавляет головную боль и собирает мысли в кучу. Налицо первые признаки алкоголизма — без бутылки хреново думается, но это волнует Риверу в последнюю очередь.