Порочные души - Фален Элен - Страница 7

Мне уже не хватает его, очень надеюсь, что все будет хорошо, и больше они не вернутся в больницу. Я объясняла заведующему отделением, по совместительству хирургу-травматологу, что дети даже пусть и бывших наркоманов имеют в несколько раз выше шанс на внезапную смерть. Надо постоянно следить за дыханием, проверять биение сердца и быть бдительными. Все осложняло то, что он не пытался сосать, настолько ослаблен организм и отравлен. Встретиться бы с его родителями и задать хорошую трёпку, чтобы знали, как они уничтожали своего будущего ребёнка ещё во время беременности.

На заднем сидении шевелится Лина, она приподнимается и трясёт головой.

– Выспалась, родная? – мой брат сгибает руку в локте и гладит пальцы своей жены, которая теперь сидит между сидениями, держась за кресла.

– Нам ещё долго ехать? – она трёт свои глаза и приглаживает непокорную копну вьющихся волос.

Я приглядываюсь к местности, скоро появятся высокие ели, и мы будем на месте. Уже предвкушаю первые вопросы моих родителей. В кармане вибрирует телефон, эсэмэски от Рея. Устало убираю сотовый на панель машины и вытягиваю ноги.

– Ещё полчаса. Так что закрывай глазки и спи, принцесса, – ласково говорю своей родственнице.

– Опять Рей? – Лина сжимает мои плечи, массирует голову, я начинаю мурлыкать от удовольствия.

– Да Пошёл он. Этот придурок сказал, что зарежет себя, если я не вернусь. Спасибо господу, работаю в детском отделении, а не в травме. Таких придурков привозят пачками. Шантажист, – вяло отвечаю, мои глаза закрываются от усталости.

– Твоего мальчика забрали домой? – нежные пальцы продолжают массировать кожу головы.

– Да, я уже по нему очень скучаю, – меня укачивает, Трой включает радио, из колонок доносится красивая медленная мелодия.

Я слышу, как Лина набирает в лёгкие воздух, предполагаю вопрос, который она хочет мне задать, но она останавливается, видимо мой брат показал знак. Действительно, не готова говорить о своём провале в зачатии. Не сейчас.

Ненавижу офисную работу, галстук, сжимающий вены на моей шее, и белоснежное дерьмо в виде рубашки. Ручка замирает в моих пальцах лишь на секунду, решение уже принято и остаётся только последовать тому, что предначертано с пелёнок. Ослабляю в который раз галстук, расстёгиваю пару пуговиц, вытаскиваю рубашку из брюк и расслабленно сажусь в кресле. В просторный кабинет заходит моя секретарша, перед собой толкает каталку с напитками для людей, которые скоро наводнят это место.

Руководящий пост, доставшийся по наследству, все равно, что поношенная обувь от твоего старика. Он в ней проходил много километров и оббил носки, стирая подошву до дыр. Это обувь, ставшая легендой благодаря ему, но одень её я, все равно чувствую себя сосунком в потёртом хламе. Я сравниваю огромную фирму со старым хламом, потому что чувствую себя не в своей тарелке. Вот такой парадокс.

– Мистер Карпентер, скоро пора начинать совещание. Вы не хотите заранее просмотреть информацию по присутствующим? – шатенка в брючном костюме расставляет бутылки с водой на столе.

– Для чего мне это делать? – наблюдаю за её хаотичными действиями, она нервно роняет одну из бутылок, отчего я хмурюсь.

– Ну, может вам захочется… – очередная бутылка падает на пол из её трясущихся рук, и это взрывает мой мозг.

– Ты можешь делать все тихо? Или это слишком сложно для тебя? – сам того не замечая, я понижаю голос до зловещего.

– Простите, – лепечет девушка, я встаю и иду к ней.

– Убирайся отсюда, – отталкиваю от неё тележку и едва себя сдерживаю, чтобы не схватить за руку. – Если ты печёшься об эпизоде, свидетелем которого я стал, ты получила предупреждение. – я наклоняюсь к ней, чтобы смотреть в её глаза. – А теперь проваливай отсюда, в следующий раз я сломаю твои руки, если ты выкинешь подобный финт со мной. Все поняла?

Девушка трясёт головой, хлюпает носом и быстро выходит из моего кабинета.

Стоит отдать ей должное, белье было что надо, вот только она не обмолвилась и словом, что мой папаша спал с ней на протяжении всего его рабочего срока и решил подложить под меня, чтобы снять стресс. Добродетель в его лице любит крайности. Я не монах, но хватает того, что я донашиваю его фирму, ещё и потаскух, которыми он обзаводится ради развлечения.

Делаю работу секретарши, пододвигаю стулья, и до меня, наконец, доходит. Это моя фирма, не его. Теперь после официального подписания документов мне не зачем следовать пунктам, с которых я начинал работу. Больше нет смысла сдерживать себя и слушать совет, который несет ахинею по поводу и без него.

Медленно расстёгиваю пуговицы снизу вверх и иду к смежной комнате офиса. Небольшая гардеробная на случай форс-мажора умещает в себе помимо вещей ещё выпивку и удобный диван. Улыбаюсь, вспоминая, как поймал своего отца с девчонкой, как он был возмущён, а затем раздавлен. Наша вражда перестала быть интересной с момента моего лечения в клинике. Все это меня просто веселит, каждый из нас живёт своей жизнью, но он пытается удержать меня в узде. Хотя бы ради того, чтобы я не начал колоться по новой. Это уж вряд ли. У меня теперь есть пацан, нуждающийся во мне. И пусть я все никак не могу заставить себя проводить с ним время, он мой. Что-то эгоистичное появляется в душе, зная о ребёнке, отцом которого я являюсь. Однажды попытаюсь стать нормальным родителем, но в данный момент я не готов. Пусть его воспитанием и играми занимаются няни и дедушка, вышедший на своеобразную пенсию.

Я снимаю с себя рубашку, беру с полки обычную белую футболку, надеваю сверху черный пиджак и довольно смотрю на себя в зеркало. Пальцами зачёсываю волосы назад и рассматриваю того, кем я стал. Мне удалось избавиться от татуировки на моей скуле, но не от шрама после перелома носа. Напоминание о бурной молодости и горячей крови.

Прищуриваю один глаз и поворачиваюсь в профиль, не просто так меня боится девчонка, черты лица стали резче и жёстче. Тело более подтянутое, исчезла мальчишеская худоба и вечное желание ссутулить плечи, благодаря занятиям с персональным тренером. В моем понимании то, что я сейчас олицетворяю, это мужественность, я не должен был оставаться таким же смазливым, как и раньше. Оставляю футболку на выпуск и выхожу из комнаты. Все стоит на своих местах, за исключением дурацких табличек, вечно расположенных как на симпозиуме. Будто у этих старпёров начались проблемы с памятью. По пути беру ведро для утилизации предметов, которые выводят меня из себя, толкаю таблички к краю стола, и все кучей летят в мусорную корзину. Запихиваю её под стол, предварительно носком ботинка прижимаю бумагу, чтобы не вываливалась.

Возвращаюсь в своё кресло, нажимаю на кнопку, горящую красным цветом, сообщая о том, что готов принять всех, кто сегодня соизволил посетить меня. Толпа мужчин заполняет огромный кабинет. Они довольно улыбаются ровно до того момента, как обнаруживают не кого-то иного, а именно меня. Я, облокачиваясь на край стола, сжимаю пальцы в замок, слегка поддавшись вперёд. Оглядываю каждого и уже примерно знаю, кто сегодня покинет это место, проклиная меня. Как стадо баранов они толпятся около края стола, не зная, кто и куда теперь должен сесть. Мой отец любил собирать вокруг себя жополизов. Со мной подобное не пройдёт. Я приподнимаю бровь, когда они не двигаются, все ещё переглядываясь друг с другом.

– Время идёт, а вы его тратите впустую. – произношу я.

В понимании всех этих людей, не мог наркоман занять этот пост. Кто угодно, но не придурок вроде меня. Они все ещё осматривают меня с определенной долей неприязни, которую я ожидал. В свою очередь оставляю им возможность вывести меня из себя и нарубить дров.

Из толпы выходит парень, предполагаю младше меня лет так на пять, дёргает нервно свой чёрный галстук и садится с правой стороны ближе ко мне. Один из друзей моего отца смотрит с отвращением на происходящее и выходит за двери. Постепенно все размещаются на стульях, и я оглядываю каждого.