Красные камни - Савин Владислав - Страница 51

— Отчего ты не погиб, тварь?

Видит ли это товарищ Сталин? Наверное, нет — раз он сказал, оценим каждого по делам его. Не понимая, что самые благие дела, совершенные из гнилых побуждений, становятся в итоге своей противоположностью. Этот, московский — если и в самом деле, был одним из тех, кто Гитлера поймали, и прочее, ведь ордена, а тем более, Звезды Героя, просто так не дают — но теперь он образец для подражания, скольких правильных советских людей он собьет с истинного пути своим примером? И верно говорил Сергей Степанович — "у всех баб по существу, всегда самое главное, чтоб дом, муж, хозяйство, дети" — вот и Ганна правильные слова слушала с охотой, а как приперло, так показала слабину. Показательно, что московский считал это нормой — искренне удивлен был, "это же твоя женщина", то есть за нее можно было Идею предать. Наверное, он и предаст, как дойдет до выбора. Потому, Горьковский после этих слов считал себя сильнее — плевать, что у того, две Золотые Звезды и две сотни убитых немцев. Если в нем стержень слабже, чем во мне.

— Отчего тебя не убили, погань?

Коммунисты пытали коммуниста — как в гестапо. Но это было не так страшно, как под пентоналом. Горьковский знал, что это такое — и тоже, видеть приходилось раньше. Но так же слышал, что даже при этом можно не предать — на курсах им рассказывали об английской разведчице во Франции (имя забыл), выдержавшей гестаповские пытки и уколы сколопамина (правда, утверждалось, что она, индуска по рождению, владела каким-то тайным умением отключать сознание и боль). Но принцип был известен — максимально сосредоточиться на чем-то постороннем, думать лишь о том, и тогда остается шанс, что даже "эликсир правды" не развяжет язык.

— Звезды вырезали у нас на спинах беляки. Живьем закапывали в землю, жгли в паровозных топках. Отрекитесь — но лишь слова в ответ, из горящих глоток — да здравствует коммунизм!

Самым простым было — читать стихи. Но Маяковский был слишком сложен, нужна была более простая рифма. И Горьковский повторял:

— Заковали барабанщика в цепи. Посадили в каменную башню. Самой страшной мучили пыткой. Но не выдал он военную тайну!

Откуда эти слова — вроде бы, из Гайдара: башня, цепи, военная тайна, судьба барабанщика. Горьковский повторял их и вслух и мысленно, раз за разом — и когда его привязывали к креслу, чтобы сделать укол, и когда били резиновой дубинкой, и творили иные процедуры. Требуя дать показания на Сергея Степановича, на других товарищей — хорошо, значит пока на них еще ничего нет, только бы выдержать, как наши подпольщики в гестапо, только бы не сдаться!

— Ну что, молчит пока наш херой? — московский приходил еще раз, уже в пыточную камеру, воняющую кровью, дерьмом и мочой — себя не жалко, о других подумай, кого за собой повели. Ничего — мы лишь таких упертых как ты, к стенке или по этапу. А остальных — спасем, уж я сам о том позабочусь!

Горьковский хотел с ненавистью плюнуть — но не смог. Те из Организации, кто шли по правильному пути, не понимая, а лишь веря — с такой же легкостью станут предателями, поверят ведь Герою. "А кто малых, по Божьему пути идущих, совратит — то легче тому будет, если его живым бросят в геенну огненную" — один попик так говорил, в сорок девятом, за час до расстрела. Нет Бога, и рая и ада нет, это поповские бредни — но наших сбивать с пути не смей, пусть лучше они в лагеря все пойдут, слышишь, ты, гадина! А за нами придут другие — кто не захочет, чтобы коммунизм был растоптан такими как ты!

— А что по-твоему коммунизм, идиот? Вот я, со службы приду, возьму жену и детей, и пойдем мы 7 ноября на демонстрацию, с красными знаменами и портретами Ленина и Сталина. А ты в это время будешь гнить за колючкой вместе с бывшими полицаями, или уже станешь лагерной пылью. Мы уже победили, урод — поскольку наша вера, это вера большинства советского народа, а не единиц-фанатиков. Ты сдохнешь — никто и не заметит.

Это ничего — учил Сергей Степанович, что передовая идея всегда встречает сопротивление. И верно писал Маркс про нации "отсталые, реакционные", что даже высокую идею коммунизма извратят — потому что слишком много в них косной инертной массы. Гнить и разлагаться ведь всегда приятнее — и через колено надо ломать, чтобы коммунизм мелкособственническим инстинктом не был побит! И будет трудно, когда большинство против — но кто сказал, что должно быть легко? Но с нами товарищ Сталин — раз он говорил об "усилении классовой борьбы при социализме", имея в виду именно это (а что еще?). Эх, не видит он, что его именем всякие "клопы" творят! Но учение коммунизма истинно, потому что верно — то есть, наиболее полно описывает законы развития общества — а потому, пробьется. И расставит жизнь все по своим местам, пусть через годы, десятилетия, даже века, как в "Красной мечте" — ну а мы, павшие по пути к победе, в вечной памяти и не нуждаемся, нам довольно, что потомки по-нашему жить будут.

Отчего ты не погиб, гад и предатель, с двумя Звездами Героя? Мертвые безупречны — поскольку не могут предать, и не требуют себе привилегий. А потому — лишь их будет дозволено почитать, при нашей победе.

Отчего ты не предал, сволочь? Стал бы наймитом фашистов или капитала, это было бы честнее. И лучше для наших советских людей.

Пономаренко Пантелеймон Кондратьевич. На август 1953 года альт-истории — глава Службы Партийной Безопасности (в разговоре "инквизиция"), и член Совета Труда и Обороны. По некоторым данным считается будущим преемником И.В.Сталина (пока еще живого и здорового).

В истории потомков во Франции 1968 года началось с мятежа парижских студентов — под совершенно несерьезными лозунгами, вроде "запрещаем запрещать". И за всем этим торчали уши ЦРУ — Вашингтон был недоволен, что Де Голль слишком независим, вывел Францию из НАТО, да еще потребовал вернуть французское золото, в обмен на резаную зеленую бумагу. Мятеж нанес Де Голлю удар, от которого Генерал так и не оправился, через год потеряв власть. Хотя он вовсе не был тряпкой, трусом и дураком — уж царю Николашке не ровня!

Положим, мы не французы, у нас общество не настолько продвинутое. Но если бы дело было в одном лишь недовольстве части львовского студенчества (хотя, не только студенчества — если Линник успел свое влияние и на рабочую молодежь распространить). Если бы не обнаружился вдруг за кулисами совершенно чужой, опытный режиссер — и замысел его пока что неясен.

Спасибо потомкам — и их последним, пока еще живым компьютерам. Которые работают сейчас в неприметном учреждении под вывеской "информационный центр АН СССР", в особом помещении, где соблюдаются идеальные условия — температура, влажность, отсутствие пыли. Титанический труд был, перенести все из их памяти на бумажные носители — но и вычислительные мощности все еще востребуются. Решают свои задачи Особые Главки при СТО — атомщики, ракетчики, электронщики, что-то перепадает и прочим ученым. А еще, это оказалась уникальная база данных, имеющая, в отличие от картотеки, возможность перекрестных ссылок любой сложности. То, чего не имела царская охранка — к примеру, приехал в Питер некий революционер из Одессы, засветившийся там в каком-то кружке. Но если этот деятель у одесситов не удостоился отдельной карточки, то на запрос из Петербурга уйдет искренняя информация "не был, не знаем" — хотя наличествовали показания о каких-то его деяниях, связях, могущих очень быть полезными петербуржцам. И дело было вовсе не в нерадении или умысле — попробуйте перебрать тысячи, или даже десятки тысяч карточек, что выбрать все ссылки на некое имя, дату, место, событие? В наиболее важных случаях так и поступали — ну а если такие запросы приходят даже по нескольку десятков ежедневно? Уточняющие "систематические" каталоги проблему не решали — так как потребовалось бы заводить отдельный такой каталог по каждому из параметров поиска (а их могло быть много), да еще и поддерживать эту систему в актуальном состоянии (отслеживая текущие изменения). Так что Пономаренко, столкнувшись с этой проблемой, осознав ее значимость и будучи уже знакомым с компьютерами потомков, стал ярым сторонником автоматизации делопроизводства. Все началось с единственного ноута с программой Ассесс — и Пантелеймон Кондратьевич не уставал подгонять отечественных научных гениев, мечтая получить от них хоть какую-то замену на тот момент, когда компьютер из 2012 года окончательно выйдет из строя.