Безмолвие (СИ) - Вежда Юлия - Страница 17

Утро выдалось морозным и бодрящим. Возвращаясь с патрулирования приграничной территории, Вернер заметил спешившую ему наперерез парочку. С удивлением, он признал в них одного из смотрителей дворцового сада и девушку из пансиона, Эллионор. Парень был взволнован и явно не знал как начать разговор. Девушка, присев в реверансе и, взглянув на парня, начала первая.

— Простите нас, КсиЛорд, за неподобающее поведение и, что отнимаем Ваше время, но мы бы хотели поговорить об Алине. Понимаете, она не виновата во всех проделках, что её обвиняют. Здесь есть и наша вина.

И парень с девушкой, перебивая друг друга, начали рассказывать о былых проделках Альки, выгораживая и защищая. Слушая их, Вернер задумался. Эта девчонка здесь находится менее полугода, а уже все во дворце знают её имя. Кто ругает, кто боготворит, но равнодушных нет. Даже Старейшины от нее в восторге. Наставники на неё не надышатся. С тех пор как он её наказал, Вернер постоянно ощущает неодобрение дружины. Он ведь не запер её в подземелье на хлеб и воду. Почему все вокруг смотрят на него как на монстра. Теперь и эти двое, не боясь навлечь на себя его гнев, встали на её защиту. Что что, а союзников девочка находить умеет! Она, как снежная буря накрыла с головой тихое Безмолвие и прогнала из сердец людей уныние и скуку. Весь дворец с нетерпением ожидает её новой выходки, смеётся над проделками и…

Его мысли прервал взволнованный голос Элеоноры:

— Альку нельзя запирать в комнате. Это все равно, что запереть вольную птицу в клетке!

— Вольную птицу в клетке, — повторил Лорд. Встряхнул головой и сказал:

— Я подумаю над смягчением ее наказания.

_______________________________________________________________________________________

Четвертый день моего заточения, а мне кажется, что прошли годы. Книг я так и не взяла, вышивать и ткать не умею. Остается строить планы мести.

Забравшись с ногами на подоконник выглянула в окно. Больше всего мне не хватает свежего воздуха и возможности двигаться. Сейчас я гоняла бы со щенками в вольере или гуляла бы в парке с друзьями. А еще я скучаю по синим глазам этого невозможного молва. Словно услышав мои слова, Беркут появился на дорожке ведущей к нашему крылу. Прижав руки к стеклу я смотрела на него, любовалась его походкой, красивой фигурой. Вдруг он поднял голову, словно почувствовал мой взгляд. Так мы и стояли, глядя друг на друга несколько только наших драгоценных минут. Затем КсиЛорд продолжил свой путь.

Наказание мне все же смягчили. Кроме занятий мне разрешалось гулять в саду, но не более двух часов в день и посещать библиотеку, в любое удобное для меня время. До вечернего сна, разумеется. Для этого мне выделили специальный кабинет по соседству с библиотекой. Но выдавались мне только копии книг, это постарался старичок библиотекарь, дабы уберечь бесценные экземпляры от загребущих ручек такой неуравновешенной особы, как я. Да мне все равно, копии так копии. Читала я с удовольствием, особенно оценив шкаф с поэзией.

Моим друзьям было разрешено общение со мной. И вечера в библиотеке из одиноких превратились в клуб по интересам. Здесь собиралась молодежь и мы рассказывали разные истории из жизни, обменивались списками книг, которые стоило прочитать, играли в игры, типа типа города, мафия. Остин даже нарисовал нам карты. Каждый вечер проходил весело и плодотворно, правда соблюдая приличия под руководством одной из классных дам, которые даже вовсе были не против.

Прощаясь с друзьями, я тихо кралась в комнату малышки Дагни по тайному коридору, показанному девочкой. У неё был особый дар их находить. Рассказывала сказки, пела песенки и учила плести косички из волос. Девочка очень ждала наших встреч Спокойно засыпала в моем присутствии и почти перестала вздрагивать во сне. Иногда, устав от событий дня, мы засыпали вместе, обнимая друг друга. А ранним утром, я крадучись пробиралась к себе в комнат, у по тому же секретному коридору, чтобы принять ванну и переодеться к приходу Наставников.

Занятия с ними становились все интересней. От теоретических знаний и медитаций мы перешли к практическим. Благодаря их науке, я могла теперь гасить в себе часть энергии, не выпуская ее на волю. Оказалось это не так уж и сложно. Но долгое время я подбирала верный для себя мыслеобраз.

Медитируя, я представляла себя в долине Безмолвия. Вокруг меня расстилались серебристые поля снегов. Весь избыток энергии, состоявший в основном из отрицательных эмоций человека, которого я лечу, направляла в снег, растапливая его. Так учили меня Наставники. И, были не правы. Они мастерски владели всеми методиками управления водой и всеми её состояниями: снегом, паром, льдом. Внутри же меня жил огонь и, с каждым днем, он разгорался все ярче. Поэтому, однажды, я представила, что разжигаю костер посреди снегов Безмолвия, а топливом для этого самого костра, как раз и являются поленья из негативных эмоций. Огонь разгорался быстро, поглощая всю эту гадость, сжигая до тла, развевая легким горьковатым дымком послевкусья по ветру. Глядя на огонь мое внутреннее Я успокаивалось. Обретало такой необходимое равновесие между духом и телом.

По началу было очень трудно дозировать поленья. Подкинешь мало, огонь не разгорится, много, взовьется до небес и станет неуправляемым. Для этого я освоила, под бдительным оком Наставников, дыхательную гимнастику. Она же очень помогала быстрее достичь медитативного состояния.

Дальше — больше. Понимая, что выброс негатива происходит порой внезапно и просто не бывает времени войти в поле медитации, я стала пытаться выводить собственный огонь из тела наяву. Ведь ничто не мешало мне просто сжечь все плохое, вместо того чтобы заземлять или испарять.

Сначала это были хилые искорки, но постепенно я научилась разжигать пламя в собственных ладонях. Он не приносил мне никакого физического вреда. Понимая, что я пока нестабильна, Наставники ограждали меня от всяческих потрясений и перепадов настроения и тем паче, контактов с больными людьми. Даже во время наших вечерних посиделок я, порой, ловила на себе изучающие взгляды Кси, которые, скорее всего были на дежурстве под прикрытием, что вовсе не мешало нам вместе дурачиться и веселиться.

О моем же общении с принцессой никто не знал.

Время шло. И во мне все созрело для решительного разговора с Беркутом. Раз Магомет не идет к горе, Значит пансионерка Алина потопает сама. Как истинно правильная воспитанница, я записалась на прием.

— Вот бюрократ фигов, — шептало уязвленное самолюбие, — Но он ведь занят государственными делами, да еще и возится с проблемной девчонкой, — отвечал разум.

А ручки тоже не дремали, перебирая гардероб, а душа пела, что скоро его увижу. И ничего душе не мог возразить даже разум. Глупая влюбленная дура!

В назначенный срок, решительно настроенная, я стаяла у дверей кабинета, незаметно вытирая об юбку, вдруг вспотевшие ладошки.

— Не съест же он меня, в конце то концов. Я ни в чем, на этот раз, не провинилась.,- подбодрила себя и толкнула массивную дверь.

КсиЛорд, как и в прошлый раз, сидел за столом и что-то внимательно читал. При моем появлении, он поднял глаза и выжидающе уставился на меня. А я, вздохнув, решительно перешла в нападение:

— Скажите, уважаемый Лорд Вернер, как здоровье нашего Снежного Лорда?

Удивление, отразившееся на лице Кси, придало мне уверенности.

— Вы хотите поговорить со мной о здоровье моего брата?

— Да, то есть нет! А у меня собственно несколько вопросов и это один из первых.

— Мой брат еще слаб, но его здоровье поправляется и скоро он займет свое место во главе Безмолвия.

— Это очень хорошо, — с удовлетворением ответила я и, видя как хмурится Лорд, продолжила, — а в его отсутствие бразды правления ложатся на Ваши плечи?

— Да, — коротко ответил Кси, уже явно не зная, чего от меня ожидать.