Трон Знания. Книга 2 (СИ) - Рауф Такаббир "Такаббир" - Страница 25

— Хочу запомнить имя настоящего мужчины.

Узкие губы растянулись в ухмылке.

— Зови меня Турз.

— Вас так назвали родители?

— Сомневаюсь, но другого имени я не знаю.

Скользнув ягодицами по шёлковому халату, Малика придвинулась к хозяину вплотную, обхватила его лицо ладонями:

— Посмотрите на меня, Турз. У вас очень выразительный взгляд, Турз. Я впервые вижу человека с таким взглядом, Турз. — И прошептала на языке морун: — Я стираю с зеркала пыль.

Сначала ничего не происходило, хозяин сидел расслабленно и улыбался. Потом с тонких губ сползла улыбка. Дёрнулся один глаз, другой. Губы задрожали. По щеке покатилась слеза. Гримаса боли исказила лицо. Хозяин застонал, затрясся как в лихорадке. Малика этого не видела. Она парила в пустоте, в темноте и тишине. Она отражала.

Порыв ветра сорвал с шеста связку ярких шаров. В небо взметнулся чей-то зонтик. Детская панамка зацепилась за флагшток и затрепетала, словно птичка в неволе. Будто паруса хлопнули стенки шатров и поникли.

Выйдя на крыльцо, Малика протянула Драго кошелёк с жемчужиной:

— Не потеряй.

Он затолкал кошелёк в карман. Переступил с ноги на ногу:

— Ему было больно.

— Да, видеть себя насквозь — это очень больно.

— Я бы не хотел оказаться на его месте.

— Если боишься меня — уходи, — сказала Малика и спустилась с крыльца.

Слух о том, что произошло возле аквариума, разлетелся по парку. Вокруг ориента и маркиза собралась внушительная толпа. Ориент сидел на земле. Костюм был снят до пояса. Красное худое тело вызывало у дам отвращение — они кривились, обмахивались веерам и закатывали глаза. Зато детей достопочтенные главы семейств посадили себе на шеи.

В передних рядах люди молчали, сборище за их спинами волновалось и гудело, как встревоженное непогодой море. Отовсюду доносились надорванные голоса зазывал, бой барабанов и звон тарелок. Бесполезно. Публика ждала конца представления.

Заслышав: «Идут! Идут!», люди расступились перед Маликой и Драго.

— Он там без нижнего белья, — сказал Безбур Малике. — Прошу прощения за пикантные подробности.

Озираясь, верзила бросил рукоятку молота на землю:

— Ну, я пошёл?

— Хозяин велел тебе проводить нас до машины, — отозвался Драго.

— До какой машины? — переспросил Безбур.

— До вашей, — ответил Драго не моргнув глазом. — У человека атрофированы мышцы. Он не сможет не то, что идти, он даже стоять не сможет без помощи.

Взял одной рукой молот и направился к наковальне, путь к которой, несмотря на давку, освободился в мгновение ока. Без видимых усилий ударил молотом по чаше. Чугунный шарик взлетел по проволоке. Плюшевая игрушка вместе с металлической пластиной взмыла в небо.

Драго нёс ориента на руках, рядом шла ориентка, одетая в рубашку с жетоном на груди. За ними следовала Малика, обнимая собаку. Слушала клокочущее недовольством дыхание маркиза и смотрела в мускулистую, исчирканную шрамами спину стража. В какой мясорубке он побывал?

В стороне, словно стесняясь чуднóй компании, вышагивал верзила — то ли слуга хозяина парка, то ли охранник.

По тротуарам навстречу им двигалась поредевшая к вечеру вереница горожан. Люди останавливались, провожали их взглядами и устремлялись вперёд, горя желанием окунуться в слухи и сплетни.

Верзила довёл компанию до автомобиля маркиза и скрылся из поля зрения.

Малика потянулась к дверце. Безбур перехватил её руку:

— Отойдём в сторону. Надо поговорить.

— Мы отвезём их к ориентам, — сказала она, не двигаясь с места.

— Нет, Малика. Это моя машина, и я решаю, кто в неё сядет. Эти люди жили в ужасных условиях. Они больны и, наверное, заразны.

Малика сделала шаг к маркизу, прижалась грудью к его груди:

— У вас очень выразительный взгляд, маркиз Безбур.

— Малика… Не надо, — произнёс Драго еле слышно.

— Я вижу, что вы не из тех, для кого мелкие личные интересы и глупые страхи важнее достоинства и сострадания, — продолжила она. — Я многое вижу в ваших глазах, маркиз Безбур. И горжусь, что рядом со мной находится один из самых достойнейших людей Порубежья.

Маркиз суетливо вытащил из кармана платочек и вытер пот над верхней губой:

— Драго, постели сзади плед.

Адэр положил на стол книгу в потемневшем кожаном переплёте. Мун не зря рассказывал полузабытую историю о столкновении ориентов с ракшадами. Не зря. Он словно предчувствовал, что правитель, зная о способностях древнего народа, обратится к ним с просьбой. Армии нет. Морская граница без охраны. Авось появится возможность выторговать себе фелюги или весь берег, а может, то и другое. Случай подвернулся, да только не срослось. Прежде чем принять важное решение, люди обычно обмениваются мнениями, спорят. А тут… взяли непонятно что, ткнули пальцем, и на тебе — ответ. Где логика? Они готовы заживо похоронить себя, своих жён и детей в море, и всё из-за так называемых «Откровений Странника». Это не Священное Писание. Скорее фолиант для гадалок и доверчивых простаков. Хотя Йола на простака похож только внешне.

Глядя на обложку без названия, Адэр облокотился на стол, прижал сложенные ладони к губам. Откуда у него, у человека, который не верит ни в дьявола, ни в Бога, безотчётный страх перед книгой, будто это вовсе не книга?

— К вам советник Силар, — проговорил Гюст и пропустил в кабинет главного стража.

Адэр накрыл фолиант папкой для бумаг, жестом приказал секретарю уйти, чем заслужил укоризненный взгляд, и указал на стул.

Крикс без предисловий перешёл к делу:

— Демобилизация граждан Порубежья из армии Тезара займёт намного больше времени, чем я думал, мой правитель.

— Сколько?

— Поэтапно от трёх месяцев до полугода.

— Сколько?! — воскликнул Адэр.

Трой Дадье нанёс удар! Неожиданный, продуманный, болезненный.

— Вам предлагают рассмотреть увольнение военнообязанных в запас, — продолжил Крикс. — Увольнение проходит быстрее, чем демобилизация. Но в случае необходимости моих… ваших людей, мой правитель, могут призвать на службу снова. Никто не знает, когда это произойдёт. Может, даже на следующий день.

— Исключено!

— Я с вами полностью согласен.

— Значит, первая волна через три месяца.

Крикс кивнул.

— Всё?

— Изменилось поведение пленника. Больше месяца он провалялся как тюфяк, а теперь решил вернуть себе форму: поднимает мебель, отжимается от пола, бегает по комнате. Вдобавок ко всему Иштар заговорил.

— Что он сказал?

— Требует женщину.

Адэр рассмеялся:

— Так и до гарема недалеко.

— Он требует Малику, — холодно произнёс Крикс и поднялся. — В мои обязанности входит не только наведение порядка в стране, но и сохранность жизни высокопоставленных особ. Малика Латаль является одной из них. Или я неправ?

— Прав.

— Я наказал охранителей, которые позволили Малике пройти к ракшаду.

— Ты хотел сказать, стражей.

— В тот вечер в карауле стояли ваши охранители. Мои стражи не нарушают приказов.

— Как ты наказал моих людей?

— Пятнадцать суток ареста.

— Крикс! Охранители — подданные Тезара. Заметь, не твои стражи, а граждане другой страны.

— Пока они находятся в этом замке, они будут выполнять мои приказы.

— Ты слишком много на себя берёшь, Крикс.

— В таком случае прошу вас дать мне письменное распоряжение не препятствовать старшему советнику. И укажите, что ответственность за её жизнь вы возлагаете на себя.

Адэр сжал кулак:

— Хорошо, Крикс. Я поговорю с ней.

— Разрешите идти, — сказал страж и открыл двери.

Из приёмной донёсся знакомый голос.

Адэр грохнул кулаком по столу:

— Гюст! Почему мой конфидент до сих пор не у меня?

В кабинет вошёл Тауб Скорз — невзрачный человек, с которым можно ежедневно сталкиваться в коридоре, но так и не запомнить его лицо.

Поставив возле грязных ботинок потёртый портфель, Тауб со смущённым видом одёрнул не первой свежести пиджак: