Зеленый жемчуг (СИ) - Токарева Оксана "Белый лев" - Страница 25

 — Получи, тварь! И еще раз, и другой!

Вот идиот! Размечтался об антеннах и едва не словил плазменный заряд от какого-то паука-недомерка! Хорошо хоть мышечная реакция не подвела! Да сколько их тут! И какие все разные! Лезут из всех щелей, целятся из-за каждого угла. Да здесь, кажется, вся многократно оспоренная креационистами таблица земной эволюции Дарвина, пара десятков инопланетных чудищ, точно византийские клибанофоры, одетых в чешуйчатую броню и еще что-то совсем уж невообразимое, словно сошедшее с полотен Босха. Интересно, кто у кого тырил: бионики у мэтра Северного Возрождения или наоборот? Последнее, конечно, вряд ли. Человек способен вообразить лишь то, что он где-то когда-то видел. Вот только кто может поручиться, в какую вселенную и эпоху заносили живописца его бредовые видения и сны.

Как только мозг почти инстинктивно начинает реагировать на опасность, выбросив в кровь дополнительный заряд адреналина, все реакции приходят в норму, даже дышать становится легче. Куда-то пропадает усталость, ватные ноги превращаются в надежные пружины, даже муть перед глазами почти исчезает и видения отступают вглубь памяти. Интересно, это бионики потрудились создать оборонительные рубежи для своего института, на случай вторжения обоих противоборствующих сил, или созданная ими техника сама расползлась по району, вроде тысяченожек из гаража. В любом случае надо не просто как-то выживать, но и пробиваться вперед. Только бы вновь не накрыло.

Конечно до обидного жалко тратить драгоценное время, которого и так в обрез, на непонятную войну с этими рукотворными недосуществами, расходуя на них предназначенный для легионеров боекомплект. Однако, когда каждое щупальце и клешня превращается в электрическое стрекало или лезвие, каждая лапа или рука оснащена скорчером, каждая пасть норовит тебя сожрать и переварить для подзарядки аккумулятора, иного не остается. Тем более, что оружия кругом, хоть вывози на черный рынок, и можно, убрав родной скорчер с настроенным под себя прицелом, палить из всего, что под руку попадет, от души и не экономя.

Хорошо, что хотя бы часть этого механического террариума — модификации образцов, принятых на вооружение войсками Содружества и соединениями Альянса. Ох, уж этот нейтралитет, позволявший бионикам заключать выгодные контракты с обеими сторонами конфликта, сколько бы Командование ни пеняло дирекции, грозя урезать финансирование. Но от стандартных боевых дронов, по крайней мере, знаешь чего ждать. А когда гигантские пауки пытаются ударить током, точно скаты, крабы и раки плюются кислотой, а тушканчики и мангусты начинают извергать огонь, поневоле задумываешься, у кого едет крыша.

Впрочем, не исключено, что образы, которые принимают механические твари — это плод угнетенного депрессивным излучением больного воображения, только и озабоченного тем, чтобы выуживать из подсознания жуткие кошмары и негативные воспоминания, генерируя парализующий сознание страх. По мере приближения к институту воздействию излучателя все труднее противостоять, а опытные экземпляры окончательно превращаются во что-то фантасмагорическое, вызывая в памяти картины Страшного Суда и Искушения Святого Антония.

А не пошли ли эти видения в бездну вместе с Бульдогом, Феликсом, и уравнением Менделеева-Клапейрона! Надо выручать ребят, а не бороться с несуществующими демонами!

Когда периметр в зоне видимости от остатков сквера до площадки перед воротами очищен, можно продвинуться еще на десяток метров, выбрав в качестве очередного перевалочного пункта брошенный на подступах к институту элекар, на котором пытались вывезти какое-то оборудование. Следующим укрытием станет уже пункт пропуска у ворот. Только бы там какая-нибудь дрянь не засела! Так и есть. В будке охранника словно на семи дубах расположилось что-то безголовое, криворукое, с оглушительным свистом изрыгающее огненную смесь. Только акустического удара не хватало! И так голова раскалывается!

«Как из города из Мурома, из села да Карачарова». Полторы тысячи лет прошло, а ничего не изменилось. Кому-то обязательно да приспичит проехать дорогой прямоезжей! А иначе нельзя. Депрессивное излучение не убивает мгновенно, но тот, кто находится под его воздействием больше часа, может повредиться рассудком.

Приходится израсходовать половину аккумулятора, чтобы определить частоту залпов, а потом короткими перебежками, каждые пять секунд кидаясь плашмя и отлеживаясь в рытвинах и лужах, заполненных жижей сомнительного происхождения, подбираться на расстояние выстрела. Позаимствованный у какого-то бедолаги скрочер срабатывает штатно, зарядка не подводит, а десяти секунд хватает, чтобы превратить механического «Соловья-разбойника» в груду металла и успеть занять его место до того, как в будку забрались твари, ошивающиеся с той стороны ворот и в гараже.

А вот теперь точно пора начинать биться головой об стену и желать руководству института провалиться в черную дыру. Надо как-то пройти через двор, а там скопилась целая армия дронов, приготовленных к отправке, но брошенных в неразберихе эвакуации на произвол судьбы. Даже беглого осмотра с помощью встроенной в шлем камеры внешнего наблюдения хватает, дабы понять, что все машины не только находятся в полной боевой готовности, но и за время ожидания успели полностью зарядиться от солнечных батарей.

Земля черным-черна и колышется, словно в муравейнике. Здесь нужен вертолет с полным боекомплектом или установка «Плазма», которые, увы, в этом районе планеты остались только у легионеров, а они точно делиться не станут. А может попробовать элекар? Когда во время дуэли с «Соловьем-разбойником» отсиживался внутри, успел отметить, что машина исправна. Бегом назад. Запустить двигатель. Если пробить ворота, все дроны хлынут на улицу и наверняка доберутся до барсов. Вопрос лишь в том, кто окажется быстрее. Пришли бы ребята в себя, а уж отбиться они сумеют. Значит надо успеть быстрее машин! Ворота поддаются не сразу, приходится таранить будку и далее выжимать полный газ, под шквальным огнем прорываясь через двор. И что же там на крыше? Лохмотья обветшалой, давно нелатанной кровли и никаких антенн! Похоже придется лезть в недра этого небоскреба наоборот.

Внутри никаких дронов нет. Только на минус втором, где располагается виварий, степенно кудахчут и поклевывают зерно флегматичные куры. Неужели на них депрессивное излучение не действует? Видимо мозгов слишком мало, чтобы что-то помнить и о чем-то жалеть! В какой-то момент хочется даже поменяться с ними местами.

Голова гудит и раскалывается, перед глазами вновь закручиваются в безумном танце навязчивые картины допросов и отвратительные рожи палачей. Потом память услужливо вытаскивает на поверхность лица родителей Клода, Армана и Женевьев Дюбуа, генных инженеров «Панна Моти» и активистов подполья, которых так и не удалось спасти.

Сознание возвращается в промозглый заброшенный док, в котором они стояли, прижатые друг к другу, без малейшей возможности пошевелиться в холодной сырой мгле, вдыхая тошнотворный запах ржавчины, разлагающихся водорослей и гниющей рыбы, совершенно заглушающие свежий океанский бриз. Семь лет назад механизм производства «Зеленого жемчуга» на Ванкувере был еще не отлажен, для экспериментов большого количества человеческого материала не требовалось, поэтому Корпорация заметала следы по старинке.

Арман пытался крепиться и лишь временами вздыхал, понимая, что все усилия подполья потрачены впустую и добытая такой жуткой ценой информация останется здесь на дне заброшенного дока. Женевьев, насколько позволяли связанные руки, прижимала к себе сына, которого перед арестом не успела отправить к родителям. А малыш Клод, у которого зуб на зуб не попадал, разглядывал следы побоев на лице соседа-землянина и со смешанным с ужасом интересом наблюдал за его неловкими попытками разлепить заплывшие лиловыми синяками щелочки глаз, чтобы хотя бы попытаться сориентироваться.

 — Ты с кем-то подрался? — поинтересовался мальчонка, видимо не до конца осознавая происходящее.