Материнский инстинкт (СИ) - Грачева Татьяна Васильевна - Страница 46

Яна не успела открыть глаза, как на её лице расцвела широкая улыбка, она задержалась на несколько секунд и соскользнула под натиском других, более жутких воспоминаний.

Сон женщины был розовый и воздушный, как сладкая вата. Демьян держал её за руку и вёл вдоль кромки моря. Их ноги утопали во влажном песке, тёмная вода искрилась, воздух благоухал магнолиями. Это было настолько банально и напоминало заезженную сцену из романтической комедии, что Яна даже не подумала сомневаться в реалистичности происходящего. Молчанье объединяло их словно общая тайна, ночь окутывала, даря ощущение, что во всем мире никого, кроме них не осталось. Демьян постелил на холодный песок пиджак, сел на него и потянул Яну за руку. Нежно коснулся пальцами лица и наклонился. Сначала его поцелуи были несмелыми, словно первые неумелые касания подростка, потом он накинулся на неё со страстью, граничащей с яростью. Его руки скользили по одежде женщины, будто случайно приподнимали край футболки. И тут Яна почувствовала панику. Она хотела близости и боялась её. Боялась не понравиться и вызвать отвращение. Она уже не была молодой девчонкой с идеальной фигурой, беременность и роды оставили растяжки на бедрах, кормление испортило форму груди. Яна не чувствовала себя привлекательной и смелой настолько, чтобы продемонстрировать свои недостатки. Мужа она не стеснялась, потому что он был причастен к внешним изменениям не меньше нее, это происходило на его глазах и постепенно. Она почувствовала себя загнанной в угол и растерянной.

Яна грубо оттолкнула Демьяна и сразу проснулась.

На завтрак Кеша заказал пиццу и купил кофе. Мужчина включил музыку и, сервируя стол, пританцовывал. Его неуемная веселость распространялась, словно инфекция воздушно-капельным путем и даже зацепила Яну. Она нервно улыбалась и бродила вокруг Иннокентия, попутно переставляя пластиковые тарелки, остановилась у окна и с нарочитым вниманием уставилась на полупустую улицу. Пора золотых облачений у деревьев осталась где-то позади, теперь чёрные ветви на фоне мутно-синего неба выглядели как трещины на фарфоровом блюде. Сухие, скрюченные листья устилали всё ещё зеленый газон и уже начали гнить.

Когда дверь наконец-то распахнулась, женщина схватила пульт и принялась увлечённо переключать каналы. Демьян с удовольствием вдохнул запах кофе и сел рядом с Яной.

— После завтрака в дорогу?

Яна с опаской подняла на мужчину глаза. Он спокойно выдержал пытливый взгляд, и даже улыбнулся. Женщина заправила волосы за уши и отвернулась.

— Пора на работе показаться. Наверное, меня уже заочно уволили. — Она взяла один стаканчик с кофе, другой — протянула Демьяну.

Кеша наблюдал за переглядами между Яной и его другом и одновременно копался в своём бумажнике. Постепенно его лицо становилось озадаченным и растерянным.

— Вынужден вас удручить, но я не могу отыскать свою банковскую карточку. Я покопаюсь в вещах, но дом с приведениями тоже надобно ревизовать.

Демьян успел заметить испуганное выражение на лице Яны, прежде чем она нацепила неискреннюю улыбку.

— Подождем Кешу здесь.

— Не получится, — печально ответила Яна. — Я обещала Анастасии Павловне заехать в больницу, кое-что привезти. Я пойду туда, а вы езжайте к ней домой, а когда закончите поиски, заберете меня. — Она не хотела признаваться, что намеревалась навестить соседку, а вовсе не хозяйку съемного дома.

Демьяну не понравился план, в первую очередь из-за того, что встреча со старушкой будет болезненна для Яны. Он хотел возразить, но, увидев её мрачную готовность, промолчал.

Кеша театральным жестом захлопнул пустую коробку из-под пиццы.

— Собираем скарбы, товарищи кочевники.

Уже через полчаса, оранжевая машина плавно въехала на парковку больницы. Демьян развернулся к Яне. Она, словно загипнотизированная, смотрела на корпус травматологии, пальцы сжимали спинку кресла.

— Давай мы тебя подождем, — предложил Демьян.

Женщина слабо тряхнула головой.

— Нет. Я сначала в магазин схожу, потом в больницу. А вы разберитесь с карточкой. В тот дом я не поеду.

Купив в магазине бутылку питьевой воды, туалетную бумагу, яблоки и сдобную булочку, Яна направилась к корпусу травматологии. Сегодня на посту дежурила другая медсестра. Она расслабленно листала книгу, иногда поднимая глаза над краем страницы. Увидев посетительницу, села ровно и даже слегка смутилась, может из-за этого и проявила вежливость.

— Доброе утро, вы к кому?

— К бабушке, пострадавшей в пожаре. — Яна на секунду замялась и добавила: — К Максимовне. Мне продукты передать. — Она приподняла пакет над столом, демонстрируя его содержимое.

— К Тучилиной Ольге Максимовне?

— Да. Я уже вчера здесь была у её соседки, а она в какой палате?

— В четвертой. Купите бахилы, — резко закончила разговор медсестра и снова уткнулась в книгу.

Яна надела бахилы и медленно двинулась по коридору, браня себя, что последовала совету из сна. В четвертой палате дверь оказалась открытой, и женщина заглянула в комнату. На одной из кроватей лежала пострадавшая в пожаре соседка, её глаза были открыты, но смотрели в потолок невидяще. Яна несмело сделала шаг и застыла в проёме двери. Ольга Максимовна напоминала заготовку мумии, словно бинтовать её начали с пальцев ног и добрались только до пояса. Руки и лицо огонь не тронул. Она пошевелилась, взгляд сфокусировался на гостье, застывшей у входа в палату.

Яна зашла в комнату и остановилась у кровати, её колени упирались в жёсткий матрац.

— Давно вы пришли в сознание?

Пожилая женщина смотрела на нее, словно на призрак, её круглое лицо скривилось, углы губ резко опустились.

— Ты чего не уехала? Дура набитая. Жить надоело! — неожиданно яростно напала она на собеседницу.

Яна на какое-то время растерялась, а Максимовна продолжила:

— Ведьма хотела убить меня, и сама чуть не подохла. — Она заметила недоверчивый и откровенно враждебный взгляд гостьи и добавила чуть мягче. — Я же о тебе, голубушка, переживаю. Ведьма тебя задурила. Небось плакалась на судьбу свою.

Дверь скрипнула, в коридоре что-то зашуршало. Старушка вздрогнула, взволнованно залепетала:

— Глянька, нет ли там кошаков проклятых.

Яна послушно заглянула за дверь и вернулась к собеседнице.

— Нет никого, сквозняк, наверное. Чем вам кошки-то насолили? — Яна уже начинала жалеть, что пришла сюда. Женщина явно была не в себе.

— Ага, кошки. Слуги её. — Она поманила пальцем собеседницу. — О детях узнала? Сколько их было?

— Кроме тех, что погибли, ещё пятеро, — нехотя призналась Яна. Ей казалось, что своими словами она подталкивает старушку к ещё более изощренной лжи.

— Понесла не только мать, отец насиловал её и сестру. А может и сами они под него ложились. Обе девки, как и их братец, сумасшедшие были и злобные, словно бесы. Мать родила ещё двух малышей, чтобы в жертву принести. А потом они убивали новорожденных и дарили их Сатане. Не спрошай, какой нормальный человек такое может сотворить? Никакой. Вся их семья — сатанисты, треклятые приспешники Диавола. Для них человечья жизнь — ничто.

— Анастасия Павловна призналась, что родители утопили детей, — раздражённо сказала Яна, её руки дрожали, хотя в палате было даже жарко, ноги словно приросли к полу.

Пожилая женщина желчно ухмыльнулась.

— Как котят, и она в этом участвовала. Она такая же, как и вся её семья. Она жестокая и беспощадная. Она не пожалела малых деток тогда, в пятнадцать лет, и не пожалела потом, когда вышла замуж. Она убийца и покланяется Сатане.

Яна отклонилась и скрестила руки на груди.

— Почему вы никому не рассказали?

Женщина горько всхлипнула.

— Трусиха потому что. Я боялась, что они и меня как куренка придушат. А потом уже поздно было. Пыталась я ведьме этой жизнь подпортить, а толку? Никто ж не верил, вот и ты не веришь.

— Всё это не очень правдоподобно звучит, — согласилась Яна. — Сценарий к фильму ужасов.