Чудовище Карнохельма (СИ) - Суржевская Марина - Страница 4

Дэгни всунула в дверь румяное лицо.

— Я принесла холстины, девы! Чтобы обтереться! На полке кувшин с мыльным взваром, пахнет цветами и ягодами! Подарок ильха Ингвара!

Я улыбнулась и деликатно опустила взгляд. Потому что строгая Иветта хоть и фыркнула пренебрежительно, но слегка покраснела. Ее жениха я видела мельком, на пристани. На вид старше Иветты, но статен и красив. И, похоже, моей знакомой он понравился, хотя госпожа врач и пыталась это срыть.

— Холстины, надо же, — пробормотала Иветта, пряча лицо в ткани. — Ну что же, думаю, пора опробовать местную ванну! Но скажи, Дэгни, как нагревается эта вода?

Простодушное лицо девушки на миг застыло, а потом дева развела руками.

— Я не знаю. Я умею печь хлеб, убирать и стирать, вот и все!

Иветта нахмурилась, а когда наша гостеприимная хозяйка вышла, шепнула:

— Мне кажется, от нас что-то скрывают, Энни. И почему-то мне это не нравится.

— Бросьте, Иветта! — искренне удивилась я. — Вы сами называли ильхов варварами, так откуда простой девушке знать о водоснабжении города. Даже я плохо представляю, как работает водопровод!

— Похоже, ты очарована и не хочешь обращать внимание на очевидные странности. А их становится все больше! — проворчала Иветта.

Я смутилась, а женщина махнула рукой, показывая, что я безнадежна. К слову, мой Гудрет врачевательнице тоже почему-то не понравился.

— Слишком он прост, Эннис. Милый мальчик, но и только. Ни глубины, ни порывов, одни булки на уме, — недовольно пояснила она.

— Так это как раз то, что мне нужно, — смутилась я. — Простой и добрый парень, пекарня, детишки…

— Боюсь, плохо вы себя знаете, дорогая… А его не знаете вовсе. Вы очарованы красотой фьордов и влюблены лишь в мысль о любви, но не в человека. Этот пекарь не тот, кто вам нужен.

— Я уверена, что буду счастлива с Гудретом.

Иветта покачала головой с явным несогласием, но спорить не стала. И я была ей за это благодарна, потому что от слов единственной женщины, связывающей меня теперь с прошлым, стало не по себе.

Впрочем, я быстро выкинула сомнения из головы и отправилась обживаться.

После горячего купания нас ждала вкусная, хоть и простая еда. Я облизывала пальцы, не в силах удержаться, смакуя ароматный густой суп, жаркое и варенье из кисловатых ягод!

Наша то ли хозяйка, то ли прислужница потихоньку объясняла нам местные нравы. Молились ильхи перворожденным, правда, кто они такие, я так и не поняла. Вероятно, первые люди, заселившие эти земли.

— Чтобы вы могли войти в дома женихов, надо пройти обряд, — пояснила Дэгни. Иветта закатила глаза, но слушала внимательно. — Ваши будущие мужья при воинах и главах рода назовут вас своими нареченными, возьмут под свою руку и пообещают защиту и покровительство. А вы дадите свое согласие во всем слушаться и почитать новый дом и семью.

Тут Иветта слегка поперхнулась травяным чаем, и я заботливо постучала ее по спине. И спрятала улыбку. Да уж, почитать кого-то моя своенравная приятельница точно не привыкла!

— После обряда вы войдете в дом жениха нареченной и станете жить там до свадьбы. Прикасаться к невесте ильх не смеет, а если такое вдруг случится… — Дэгни озорно подмигнула. — Должен подарить подарок! Новое платье или украшение. Иные девы до свадьбы сундуками даров разживаются!

— Изумительное варварство, — пробормотала Иветта, пряча лицо за чашкой. Только дымчатые стекла ее очков блеснули в свете лампы.

— Обряд наречения состоится уже завтра, на скале хёггов. Сначала для Эннис, потом для Иветты, — огорошила нас местная жительница. — Женихи пришлют наряды и родственниц, чтобы помочь одеться и подготовиться. Так что сейчас самое время отправится спать, и пусть хранят ваш сон перворожденные хёгги!

— Хёгги, хёггкар… — удивилась я. — Что означает это слово?

Но тут Дэгни вспомнила о каше в очаге и, сорвавшись с места, унеслась. Мы лишь переглянулись. Впрочем, что-то выяснять уже не было сил. Удивительный день оставил внутри ощущение удивления и радости, но и усталости тоже. Поэтому, со смехом пожелав друг другу милости неизвестных нам хёггов, мы разбрелись по комнатам. В углу моей тлела лампа, освещая уютное маленькое помещение. Было тепло, хотя в Варисфольде еще дули холодные зимние ветра. Путаясь в непривычных завязках, я сняла верхнее платье и обувь, пригладила нижнюю сорочку и залезла под меховое покрывало. У изножья лежало несколько горячих камней, согревая постель, от льняных простыней пахло травами и свежестью.

И засыпая, я была уверена, что сделала верный выбор. Здесь теперь мой дом, здесь. За Туманом. На фьордах. Рядом с простым парнем Гудретом!

Утро началось с ругательств Иветты. Госпожа врачевательница обнаружила, что фьорды понятия не имеют о том, что такое кофе. Ругалась Иветта со вкусом и выдумкой, я даже заслушалась.

— Почему меня не предупредили? — возмущалась она. — Нельзя утаивать от бедных переселенок столь весомое обстоятельство! Может, оно повлияло бы на мое решение! Неслыханно! Нет кофе!

— А еще автомобилей, смога, телевизоров, глобальной сети и прочих достижений прогресса, — я шагнула в кухоньку, на ходу поправляя платье. Чтобы его надеть, пришлось с непривычки потрудиться. — Бросьте, Иветта, здесь очень вкусный травяной чай.

— Могу налить вам настой бодрянки из Дьярвеншила, — предложила взволнованная Дэгни. Похоже, возмущение чужачки ее изрядно напугало. — Она ужасна, но я слышала, что сама Оливия-хёгг любит этот напиток!

— Оливия? — встрепенулась Иветта. — Оливия Орвей? Мечтаю познакомиться с этой женщиной! Я читала ее работы по антропологии! Она тоже проживает в Варисфольде? Неси скорее эту бодрянку!

— Оливия-хегг живет со Сверр-хёггогм в Нероальдафе. Он — риар, — совершенно непонятно пояснила Дэгни.

— Ильхи, риары, хёгги, у меня скоро голова взорвется, — пожаловалась Иветта, хотя я могла бы поклясться, что ее причитания безосновательны. Комиссия по переселению предупреждала, что наши с фьордами языки совпадают на семьдесят процентов. Оставшиеся тридцать придется освоить на месте. К тому же, даже понятные слова здесь порой произносило неясно, растягивая или, напротив, сокращая звуки.

Что ж, к этому нам тоже предстоит привыкнуть.

Дэгни поставила на стол кружку черного, как деготь, напитка, глянула с испугом. И выпучила глаза, когда Иветта сделала глоток, а потом блаженно улыбнулась.

— Прекрасно! Просто прекрасно! Не кофе, но весьма, весьма недурно! Попробуете, Энни?

— Чай гораздо полезнее, — покачала я головой. И не стала добавлять, что бабушка всячески не одобряла употребление кофе и меня вырастила с осознанием, что он вреден.

— Да, вы совершенно себя не знаете, милая девочка, — пробормотала Иветта.

Не успели мы насладиться вкуснейшими пирогами с мясом или ягодами, как пожаловали гостьи — родственницы моего жениха. Две сестры — юные девы, похожие как близнецы, а с ними седовласая, прямая как палка, старуха. На каждой красовалось платье ниже колен и тяжелый меховой плащ. Волосы девы фьордов заплетали в несколько кос и связывали за спиной либо укладывали на голове. Признаться, это выглядело красиво. Я понадеялась, что вскоре тоже освою такую прическу взамен своего привычного кудрявого каштанового хвоста.

Следом за девами внесли сундуки. Наряды — пояснили нам прибывшие.

Имен я не запомнила, потому что старшая гостья при виде нас всплеснула руками и возмутилась:

— Поглоти меня Хеллехёгг! Живо одеваться! Скоро ведь обряд!

Я благоразумно сбежала в купальню, а когда вернулась в комнаты, застала там изумленную Иветту. Та рассматривала наряд с таким непередаваемым выражением на лице, что я чуть не рассмеялась.

— Варварство, ну какое же варварство, — бормотала пораженная врачевательница.

Я согласно кивнула, не в силах оторвать взгляда от расшитого платья, которое держали гостьи. Совершенное, невероятное, сногсшибательное варварство! И такое красивое, что дрогнула даже деревяшка, что служит Иветте сердцем. Ну а мое и вовсе — стучало и колотилось, норовя выскочить из грудной клетки.