Чудовище Карнохельма (СИ) - Суржевская Марина - Страница 7

Кажется, я все-таки отключилась. То ли задремала, то ли и правда — лишилась сознания. Очнулась от очередного рывка, а потом хёгг резко упал вниз и… ударился о землю остальными тремя лапами. «Мою» он поджимал, держа на весу. Когти разжались, и я кубарем вывалилась на снег. Кряхтя и подвывая, перевернулась и встала на четыре точки — колени и ладони. Принять иную, более грациозную или хотя бы приличную позу я была просто не в силах. Освобожденное от тисков тело кололо миллионом жал и иголок, ребра болели. Очки свалились с переносицы, и я даже удивилась, потому что была уверена, что они вросли в мою щеку! Пошарив, я нашла свои стекла и дрожащей рукой вернула на место. И тихо застонала — левое треснуло. А правое испачкалось. Может, поэтому мне кажется, что огромная туша чудовища дрожит и словно расплескивается?

Стянув очки, я, как смогла, протерла их куском грязного платья, нацепила на нос. И обомлела. Дракон-хёгг исчез. Там, где мгновение назад был монстр, теперь стоял человек. Мужик, тоже весьма устрашающей внешности. Ростом не менее двух метров, мощный, с клокастой черной бородой, заплетенной в три косички. Одет, как и многие ильхи — полотняные штаны, сапоги, рубаха, широкий кожаный пояс с металлическими кольцами. Наряд дополняла меховая накидка да рукоять огромного меча на боку. Один глаз закрывала повязкой. В вороте рубашки виднелся какой-то черный обруч.

Жуть!

И пока я, открыв рот, рассматривала ильха, одноглазый шагнул ко мне и, не церемонясь, подхватил. Поставил на ноги, и я икнула. Шатнулась, но устояла. Так же, не церемонясь, мужик потащил меня в сторону. Я лишь успела увидеть, что приземлились мы на скальную площадку — видно, любят хёгги такие места!

Одноглазый втащил меня в какой-то проход, протянул по узкому лазу-коридору и выпихнул в огромную пещеру. Я моргала и, кажется, поскуливала — от страха и полного непонимания происходящего. Хотелось заорать, что я переселенка, что у меня есть права и какой-то там фонд их защищает, но интуиция подсказывала, что этому одноглазому чудовищу плевать и на права, и на фонд. Да и на меня тоже.

Внутри пещеры висел плотный, густой, жарко пахнущий пеплом полумрак. У дальней стены громоздилась какая-то куча, под ногами валялись ящики, коробки, сундуки, кубки, монеты…

— Слушай сюда, чужанская врачевательница! — Ильх остановился и рывком развернул меня к себе. Единственный его глаз — темный, как самая гиблая ночь, угрожающе блеснул. — Вот там, — короткий взмах в сторону кучи, — лежит тот, кого ты должна вылечить. Здесь есть твои чужанские лекарства, найдешь, что надо. Он должен очнуться, поняла? Если он умрет, я сброшу тебя со скалы. Если попытаешься бежать, я сброшу тебя со скалы. Если что-то сделаешь не так, я сброшу тебя со скалы!

Одноглазый мрачно прищурил свой глаз.

— И забудь про всякие глупости, поняла, дева? Ради того, чтобы притащить тебя в Карнохельм, я призвал хёгга над Варисфольдом. Нарушил закон. Стал отступником. И мне на это наплевать. Я пойду даже в пасть Хеллехёгга, если понадобится вытащить Рагнвальда! Осознай это своей ученой головой, дева! — ильх постучал грязным пальцем по моему лбу, и я отшатнулась. Босая нога — туфли остались где-то в волнах фьордов — попала на острый камушек, и я ойкнула. Одноглазый с пугающей заботой меня придержал и даже прислонил к стене.

— Он умирает. Лечение фьордов не помогает, — припечатал ильх. В темном глазу мелькнуло отчаяние. — Черный хёгг умирает. Умрет Рагнвальд, умрешь ты. Я сказал, дева! Вылечи его!

— Но я… — я отмерла наконец.

Ильх склонился и щелкнул зубами прямо перед моим носом.

— Некогда мне с тобой болтать, врачевательница! Слишком много времени я провел вдали от Карнохельма! — он хмуро осмотрел мою дрожащую и сжавшуюся от ужаса фигуру. Поморщился недовольно.

— Не выходи из пещеры. Я приду завтра. Лечи, дева!

И скрылся за поворотом лаза.

Слова «но я вовсе не врачевательница» так и остались при мне.

Некоторое время я так и стояла — привалившись к стене. Мне надо было как-то осознать случившееся и привести в порядок свое пошатнувшееся и вставшее с ног на голову мировоззрение. Итак, на данный момент своего прискорбного положения я могу сделать несколько выводов. Во-первых, фьорды населены драконами. Второе. Драконы-хёгги, похоже, способны оборачиваться людьми. Да, это невозможно, но я устала повторять эту фразу! Третье: меня похитили и почему-то считают врачевательницей. Почему — понятия не имею. Машинально поправила свои очки. Очки! Может, этот сумасшедший верзила принял меня за Иветту? Госпожа врач тоже носила окуляры… Очевидно, одноглазый узнал, что в Варисфольд прибыла переселенка-врачевательница, но не знал, что из-за Тумана приехало две невесты? Не только ученая Иветта, но и неуклюжая, ни на что не годная Эннис…

И напоследок — я должна кого-то вылечить, иначе…

Во рту стало кисло, кажется, я прикусила щеку.

Сдернула очки, поправила кривую дужку, безнадежно протерла стекла, вернула на место.

— Надо взять себя в руки, — пробормотала я, с ужасом всматриваясь в полумрак. Успокоиться не удалось, меня колотило от страха и непонимания. А я ведь не верила в дикость фьордов! Как и многие, думала, что здесь всего лишь немного другой уклад жизни! Вот какой уклад — спереть нареченную со свадьбы, притащить в какую-то пещеру и улететь, порыкивая!

Ужас-то какой!

Всхлипнув, я рванула к лазу-коридору. Промчавшись насквозь, выскочила наружу. В грудь ударил холодный морской ветер. С двух сторон площадку подпирали отвесные скользкие скалы, с третьей, открытой, была пропасть. Ежась от холода, дрожа и с трудом вытаскивая ноги из снега, я осторожно приблизилась к краю, глянула вниз. И отшатнулась. Внизу билось об острые гранитные пики море.

Вода пенилась и бушевала, норовя добраться до меня, слизнуть с ненадежной площадки и утащить на дно. И до самого горизонта была лишь свинцовая вода. Ни клочка суши, ни корабля, ни помощи.

Выругавшись так, что моя бабушка наверняка упала бы в обморок, я двинулась обратно в пещеру.

Внутри было относительно тепло, и это пока оказалась единственная хорошая новость. Меня колотило от страха и холода, тело закоченело. Так что какое-то время я просто растирала руки и ноги, надеясь, что те не отвалятся от обморожения. А когда немного согрелась, начала оглядываться. Своды каменной ловушки терялись во мраке. Как и противоположные стены. Освещала это странное помещение огромная куча… углей! Сделав шаг ближе, я удивленно всмотрелась в целую гору слабо тлеющей золы. От нее исходил густой жар и слабый красноватый свет. В этих тусклых отсветах я смогла рассмотреть кучу хлама, наваленного здесь же. Похоже, в пещеру просто тащили и сваливали все подряд — от золотых тарелок до железных ящиков, на которых я с удивлением рассмотрела медицинский знак Конфедерации. Поглазев на это добро, я обошла кучу по кругу. Одноглазый сказал, что здесь лежит умирающий. Но где же он?

Не то, чтобы я и правда надеялась кого-то спасти, но осознание, что в этом жутком месте прячется еще один ильх, сильно нервировало. Если он окажется таким же жутким и агрессивным, как одноглазый, боюсь, что лучшее — это самостоятельно прыгнуть в море. Крадучись и замирая на каждом на шагу, я обошла черную кучу. Рассмотрела ящики и наваленное там барахло. Но человека не нашла. Может, одноглазый варвар просто местный сумасшедший, и здесь никого нет? Или тот человек, Рагнвальд, выздоровел без помощи неумехи-чужачки да ушел? Как-нибудь…

Может, здесь вообще есть другой выход?

Воодушевившись и приободрившись, я снова обошла пещеру, тщательно исследуя стены в надежде увидеть дверь. Или лаз. Или хотя бы дыру! Но через пару часов устала, выдохлась, вконец проголодалась, а кроме влажных камней так ничего и не обнаружила.

— Ничего не понимаю, — пробормотала я. Собственный голос прозвучал жалобно и испуганно. — Бред какой-то! Зачем этот двухметровый псих меня похитил, если здесь пусто? Нет здесь никакого Рагнвальда! Ну и имечко, кстати… Язык можно сломать!