Архивы Дрездена. Сборник. Книги 1-15 (СИ) - Батчер Джим - Страница 19

Из чего вовсе не следует, что мне время от времени не хочется разбить этот проклятый череп к чертовой матери.

Эликсир бегства приготовлялся на основе из восьми унций дешевой колы. Мы добавили туда каплю машинного масла (для обоняния) и покрошили птичье перо (для осязания). Далее последовали три унции размолотого в муку кофе с шоколадным ароматизатором. Следующими ингредиентами стали неиспользованный автобусный билет (для рассудка) и маленькая цепочка (для сердца), которую пришлось порвать и покидать в смесь, не растворяя. Наконец, я развернул чистый носовой платок, в котором хранил как раз для таких случаев клочок глубокой тени, размешал ее в кипящей жидкости и высыпал туда же из стеклянной банки с притертой крышкой немного мышиных шорохов.

— Ты уверен, Боб, что это подействует? — спросил я.

— Верняк. Этот рецепт — просто супер.

— Воняет кошмарно.

Глаза Боба весело мигнули.

— Так и положено.

— А как он действует? На принципах сверхскорости, или это разновидность телепортации?

Боб задумчиво кашлянул.

— И то, и другое понемногу. Выпьешь — и на несколько минут превратишься в ветер.

— В ветер? — подозрительно покосился я на него. — Что-то я раньше о таком не слыхал, Боб.

— Кто я, в конце концов, дух воздуха или нет? — возмутился Боб. — Сработает в наилучшем виде, уж поверь.

Я поворчал немного, но отставил эликсир в сторону настояться немного и занялся следующим. Впрочем, первый же названный Бобом ингредиент заставил меня поколебаться.

— Текила? — недоверчиво переспросил я. — Ты в этом уверен? Мне-то казалось, что основой приворотного зелья должно служить шампанское.

— Шампанское, текила — какая разница? Главное, чтобы это понижало уровень ее сопротивляемости, — возразил Боб.

— М-да. Боюсь, результат выйдет... э... жестче ожидаемого.

— Эй, — возмутился Боб, — кто тут у нас дух памяти? Ты или я?

— Ну...

— У кого из нас больше опыта с женщинами? У тебя или у меня?

— Боб...

— Гарри, — наставительным тоном произнес Боб. — Я соблазнял пастушек, когда твои пра-пра-прадеды пешком под стол ходили. Полагаю, я знаю, что делаю.

Я вздохнул. Действительно, я слишком устал, чтобы спорить с ним.

— Ладно, ладно. Заткнись. Текила так текила, — я достал бутылку, отмерил восемь унций и покосился на череп.

— Отлично. Теперь три унции черного шоколада.

— Шоколада? — переспросил я.

— Весь шик в шоколаде, Гарри.

Я поворчал, но мне уже не терпелось покончить со всем этим, так что я взвесил и добавил этот ингредиент. Потом проделал то же самое с каплей духов (недорогой имитацией моего любимого аромата), унцией мелко рубленых кружев и прощальным вздохом, хранившимся на дне стеклянного пузырька. Потом добавил в смесь немного свечного огня, после чего она приобрела нежно-розовый оттенок.

— Класс, — одобрительно сказал Боб. — Все как доктор прописал. Так, теперь нам не хватает пепла от страстной любовной записки.

Я в смятении уставился на череп.

— Э... Боб. У меня с этим хреново.

— И как это я не догадался? — фыркнул Боб. — Поройся на полке за мной.

Я послушался его совета и обнаружил там пару любовных романов с невероятно соблазнительными девицами на обложках.

— Эй! Откуда это у тебя?

— С последней вылазки в мир, — невозмутимо отозвался Боб. — Страница сто семьдесят четвертая, абзац, начинающийся словами: «Ее молочно-белые груди...» Нашел? Вырви страницу, сожги и добавь пепел в смесь.

Я поперхнулся.

— Думаешь, это сойдет?

— Эй, женщины заглатывают это на раз. Поверь.

— Хорошо, — покорно вздохнул я. — Какой у нас ингредиент для души?

— Так-так, — хохотнул Боб, возбужденно раскачиваясь взад-вперед на нижней челюсти. — А теперь чайную ложку толченого алмаза, и дело в шляпе.

Я устало потер глаза.

— Алмаза? У меня нет алмазов, Боб.

— Я догадывался. Ты дешевка, потому женщины тебя и не любят. Ладно уж, порви полтинник на мелкие кусочки и насыпь туда.

— Пятидесятидолларовую купюру? — переспросил я.

— Деньги, — пояснил Боб, — по природе своей очень сексуальны.

Я поворчал, достал из кармана оставшиеся полсотни баксов, старательно изорвал и бросил в смесь.

Следующий этап требовал некоторых усилий. Смешав все необходимые ингредиенты, вы должны сообщить им достаточно энергии, чтобы привести их в действие. Собственно, в эликсире важны не столько физические составляющие, сколько их смысл, значение для того, кто этот эликсир готовит. Ну, и для того, кто будет им пользоваться.

Магическая энергия имеет уйму источников. Она может проистекать из чего-то особенного (чаще всего из впечатляющего места вроде вулкана Сент-Хеленс или Старого Служаки — знаменитого гейзера в Йеллоустоуне), или из искусственного сооружения, масштабом сопоставимого со Стоунхенджем, или из людей. Самая лучшая магия всегда истекает из людей. Порой это всего лишь чисто мысленное усилие, голая воля. Порой это чувства или эмоции. Все это вполне подходит в качестве топлива, чтобы разжечь, так сказать, магический огонь.

Так вот, чтобы разжечь этот огонь у меня в достатке имелось тревоги, в достатке раздражения и черт-те знает сколько дурацкого упрямства. Я бормотал над эликсирами положенные фразы на квази-латыни, ощущая на грани физических чувств нарастающее сопротивление. Я собрал всю свою тревогу, всю свою злость и все свое упрямство в большой комок и швырнул его в эту стену сопротивления, подкрепив силой и интонацией слов. И тут магия разом ушла из меня, оставив чувство зияющей пустоты.

— Нравится мне это дело, — заметил Боб, когда оба эликсира окутались зеленым дымом и принялись плеваться горячими брызгами.

Я присел на стул, сняв эликсиры с огня, чтобы они остыли. Силы совершенно оставили меня, и я чувствовал себя так, будто меня нагрузили тонной кирпичей. Когда смеси остыли, я разлил их по фляжкам, подписав каждую несмываемым магическим фломастером — как можно разборчивее. В том, что касается эликсиров, я предпочитаю избегать любой путаницы — после того случая с эликсирами невидимости и для ращения волос, когда я пытался отпустить хоть мало-мальски приличную бороду.

— Ты не пожалеешь, Гарри, — заверил меня Боб. — Это лучший эликсир, какой я только делал.

— Не ты, а я, — Я вымотался до такой степени, что никакая ерунда вроде возможной казни не могла уже удержать меня от сна.

— Разумеется, — согласился Боб. — Как тебе больше нравится, Гарри.

Я обошел комнату, погасил свечи и керосиновый обогреватель, потом выбрался по стремянке из подвала, даже не попрощавшись. Боб довольно хихикал мне вслед.

Я доплелся до кровати и рухнул в нее. Обыкновенно Мистер забирается в нее следом за мной и устраивается спать поверх моих ног. Я подождал, и через несколько секунд он появился и завалился спать, урча как небольшой подвесной мотор.

Уже засыпая, я пытался выстроить в уме программу на следующие день-два. Поговорить с вампиршей. Выяснить местонахождение пропавшего мужа. Избежать кары Белого Совета. Найти убийцу.

Пока он не нашел меня первым.

Неприятная мысль — но я решил, что не буду беспокоиться из-за всякой ерунды, устроился поудобнее и уснул.

В пятницу вечером я отправился на встречу с Бьянкой. С вампиршей.

Само собой, я отправился к ней не просто так, с бухты-барахты. В львиное, так сказать, логово не идут, не подготовившись. Прежде стоит как минимум плотно позавтракать.

Мой завтрак имел место часа этак в три пополудни, когда я проснулся от настойчивого телефонного звонка. Мне пришлось вылезти из кровати и босиком шлепать в гостиную.

— Мммф... Э-э... алё? — спросил я.

— Дрезден, — сказала Мёрфи. — Что ты мне скажешь?

Голос у Мёрфи звучал напряженно. Судя по этому голосу, она находилась в предельно взвинченном для нее состоянии. На мои нервы он оказывал примерно такое же воздействие, как скрип когтей по костям. Похоже, следствие по делу об убийстве Томми Томма продвигалось не слишком успешно.