Тиран на замену (СИ) - Невестина Ксюра - Страница 33

Алиц тихо сопела - я и не заметила, как она уснула. Вольсхий поднял ее на руки и понес в другую комнату. Сейчас он выглядел таким домашним, что мне даже стало стыдно за свое отношение к нему. В одну ночь Вольсхий и Алиц стали круглыми сиротами. Теперь-то они точно носа из цитадели не покажут. Эти земли - их гнездо. Ведь именно так сказал Вольсхий. верно?

Очень долго он не возвращался в гостиную. Сколько требовалось времени, чтобы уложить спящего ребенка? Подавив возмущение, я набралась смелости и прокралась к арке, ведущей в соседнюю комнату. Все было так необычно. Внутри намного больше пространства, нежели выглядело с улицы.

На этот раз - кухня. Напротив огня - стол под окном с забавными голубыми занавесками, изъеденными молью. Здесь я останавливаться не стала. За следующей аркой снова лестница и снова с выбитой защитой. На следующем этаже - я не знала на каком по счету - лестница не оканчивалась, но заслонка не была сорвана. Зато дверь рядом нараспашку. Внутри еще одна комната, в которую я осторожно заглянула.

В кровати под желтым одеялом посапывала Алиц, в кресле задремал Вольсхий. Не сразу но я приблизилась к нему. И не узнала! На улице в ночной тьме он был крайне зол, и за злостью я не заметила его внешнего вида. Но не сейчас в, пускай тусклом, свете настенных факелов я видела все. Вольсхий в один миг постарел на десять-двадцать лет. В полумраке мне показалось, что его темные волосы проредила серая грязная седина. Кожа на лице побледнела, в уголках рта и глаз залегли морщины. Пальцы жестко впивались в подлокотники кресла до побелевших костяшек.

Насколько сильно нужно ударить по боевому некроманту чтобы довести его до такого состояния? Мне было жалко его, до слез. Дед, его жена, отец, мать и старшая сестра, муж сестры. И все - мертвы? Сейчас я не сомневалась только в одном - к утру Вольсхий отдохнет и озвереет. Он не проснулся, когда я впритык подошла к спинке кресла. Даже не шелохнулся. Прошедшее с момента его возвращение в цитадель время было для него тяжелом - он перевернул всю академию с ног на голову в считанные дни! И теперь такие известия!

Я попыталась взять себя в руки, вспомнив данное им обещание разобраться со мной. В свете произошедших событий Вольсхий больше не будет церемонится - сразу отправит на тот свет. А умирать мне не хотелось, несмотря ни на что. Поймает - убьет на месте, не разбираясь. Но я все равно чуть наклонилась вперед, облокотилась грудью на спинку кресла и положила ладони на темноволосую голову касаясь указательными пальцами висков. Вольсхий не шелохнулся.

Его дурной, судя по мимике, но глубокий сон не отпускал, что приободрило. Я всего лишь немного вмешаюсь в воспоминания и поправлю отношение ко мне, улучшу его. Это ведь не так серьезно. Не буду же я подчинять его себе - ему племянницу воспитывать!

Алиц стала еще одной причиной. Заставить ее пройти те же злоключения, что выпали на мою долю, я не хотела. Вряд ли она справится, какой бы сильной не была. Вдохнув и выдохнув, я постаралась максимально расслабиться. Любая неправильная мысль могла сломать Вольсхому мозг и превратить в овощ.

Первым посетившим меня видением стала короткая картинка. Короткий, полный подозрения и презрения взгляд наверх - я выглянула из окна библиотеки. Смягчаем углы и добавляем легкую заинтересованность.

Второй раз он заметил меня в столовой во время представления его дедом. Я даже имя его вспомнила - Рейсланд. А то все Вольсхий да Вольсхий. И снова это противное чувство в его душе - подозрение. Будто кто-то намекнул ему, что я имела страшную тайну и не сказал какую именно.

Вместо безразличного ковыряния в тарелке с рыбой и выслушивания трепа Сарона в пол-уха послала в воспоминания легкую искреннюю улыбку, адресованную конкретно Вольсхому в поддержку. Чтобы дружелюбия добавить. Правильное приятие этой улыбки я также проконтролировала.

Нашу третью встречу после его возвращения я помнила - снова библиотека. В тот день я обложилась разными пособиями по некромантии и в очередной раз искала информацию о слиянии энергии жизни и энергии смерти. Впервые я нашла в душе Вольсхого очень яркий, отчетливый интерес к своей персоне. Причем чисто в научной плоскости.

И тут меня осенило - его ранение! Если не утром, то позже, но Вольсхий явится ко мне за исцелением! Вот почему он так заинтересовался мною. Если после этого неизвестного мне ранения он не мог больше подчинять пробужденных, то, по факту, лишился большого преимущества. А он захочет мстить за убийство родных да так, чтобы самому не покидать цитадель-гнездо и не допустить полного осиротения Алиц. Он ведь ее любил - это было видно по отношению.

Мысли в воспоминаниях читать не получалось - только слабые, но ощущаемые отголоски эмоций. И разразившееся внутри него бешенство, когда в четвертую встречу наши адептские нестройные ряды выползли на первое построение после шедевральной вечеринки.

Дальше я проматывала его воспоминания, как ленты для волос при заплетении косы. Это он просил ту сварливую манису взять присмотр надо мной! Она занималась вопросом слияния энергий и их совместного использования. Следом пролетел наш второй разговор, только теперь в ректорском кабинете. Я не поняла когда, но он заметил силу и могущество Сарона Его потенциал и слабое место - меня. Сильнейший из нас стал моим другом, поэтому лидерство над нашими предложили мне. Сарон пойдет за мной, а за ним - все остальные.

Расчетливый засранец! А еще шантажировал меня Сароном!

Разозлившись, я допустила ошибку. Полотно воспоминаний пролетело, а у меня не получилось вернуть его назад. Даже страшно, какие мысли я вложила в его просветленную голову! Чем глубже я уходила в воспоминания, тем сложнее мне было. На собственном опыте убедилась, насколько сложна псоноторика. С таким не каждый справился бы! Зато практику у магистра Каснийского я точно пройду на высший балл!

Оказалось, что Вольсхий видел мои прогулы и был крайне недоволен ими. И снова червячок подозрения точил его. Особенно, когда я не являлась на утреннюю и вечернюю пробежки. Будто я чем-то противозаконным занималась. Я просто спала. Что-то еще делала - не помню.

Все пролетевшие дни, что Вольсхий провел в академии, он только то и делал, что носился из одного угла - в другой, с этажа на этаж. И в окне во время смены колокола Вольсхий меня тоже видел. И про наш сбор в комнате парней он знал заранее, получив донос. Если бы я только смогла поймать, от кого именно! Он же попутно воевал в спорах с Разэлом, к которому испытывал братские чувства, на тему отчисления отбросов из академии. Только благодаря моему «слабо» и якобы его «честному мужскому» была проведена проверка на академическую состоятельность.

Затем эта самая проверка. Удивление и удовлетворение. Жажда моего полного подчинения с последующим использованием.

Последней каплей стали две вещи: игнорирование ухудшения моего самочувствия и проклятая книга сказок. Он видел, насколько мне плохо без мяса! Он видел, какой я вышла из аудитории Каснийского. мое истощавшее лицо, натянутую на кости кожу, но промолчал! И даже стал угрожать, пользуясь моей слабостью! Права была Валла: такой - загрызет.

Я знала, что мне еще аукнется, но иного варианта спасения самой себя я не видела. Перед тем как встряхнуть руки и пройтись по воспоминаниям вновь, я застала еще один эпизод. Сегодня врата закрыл он. Чтобы проучить. Как и говорил целитель Карэм. показать ничтожность моей жизни и зависимость от его желания.

Оттого он и впал в такое бешенство, когда ветер разбудил его. Когда увидел на моих руках раненную Алиц и понял, что если бы не я - Алиц бы погибла. От сгустка боли и страха я абстрагировалось, разорвав контакт. А заодно окончательно убедилась, что поступаю правильно. Вольсхий будет меня защищать. Он должен меня любить, как и Алиц. Жаль, что не могу стать для него сестрой или племянницей. Никакой жалости к издевавшемуся надо мной уроду.