Низкий старт (СИ) - Сейтимбетов Самат Айдосович - Страница 46

— Провоцирует? — подумав, спросил Асыл.

— Именно. Так что завтра подсуньте ему какое-нибудь нарушение, что у нас там, по мелкой бюрократии ничего не найдется?

— Найдется, как не быть. Посмотрим, покумекаем с капитаном Маметовым, может, на ходу чего сочиним.

— Вот — вот, сочините. Остальному гарнизону передай, да чтоб накрепко усвоили — за меня не заступаться. Пусть арестуют и везут, и чтоб ни одна живая душа, даже на миллиметр руку не подняла за оружием!

— Во избежание провокаций и обвинений?

— Да, да, Асыл, ты все правильно понимаешь. Начало этой интриги надо искать в Риме, и мы его найдем. Мы — потому что поедешь со мной. Всего-то год меня не было, а эти пни из Совета совсем страх потеряли! Гарнизону также внуши, что все будет в порядке, мол, Римский Лев накрутит, кому надо, хвосты в Риме и вернется. Пусть и дальше тренируются и ловят тварей.

— Главным останется капитан Маметов?

— Да, — кивнул Лев, отодвигая пустую тарелку. — Заодно придержит буйную группу, а то еще сорвутся в поход за скальпами тварей.

— Самый сезон, лето в разгаре. Да и год тренировок дает о себе знать, хочется им испытать силушку молодецкую.

— Как будто в апреле мало испытали, — проворчал Лев. — Ничего, надолго эта ерунда со столичными интригами не затянется. Максимум месяц и вернемся, и можно будет затеять парочку акций, по глубинному проникновению, кхех. Заодно понюхаем столичного воздуха, что и как, да новости узнаем. Неофициальные новости, если ты понимаешь, о чем я.

— Вполне понимаю, — Асыл не стал возмущаться и напоминать, что за столько лет рядом с Львом выучил почти все его стандартные присказки.

— Вот и отлично, что понимаешь. Давай, топай за кипятком и приступай к осуществлению прикрытия. А я еще пораскину мозгами, чего нас ждет и что предпринять в ответ. Совсем страх потеряли, пеньки столичные!

Благодаря предупреждениям Льва, отъезд генерала прошел крайне скучно и обыденно. Гарнизон делал вид, что у них тут каждый день генералы армии под трибунал в столицу ездят, мол, подумаешь, видали мы зрелища интереснее! Полковник подозрительно косился на Льва, но высказывать ничего не стал. Поэтому два внедорожника просто и спокойно покинули форпост, без стрельбы, погонь и драк, а то и убийств. Командиром форпоста остался капитан Маметов, немедленно объявивший гарнизону благодарность «за проявленную выдержку и понимание момента».

После чего предложил заниматься и дальше тренировками и патрулированием, но без фанатизма.

— Да, теперь в горах станет спокойно, — глубокомысленно заявил Дюша и тут же пояснил. — Думаю, что твари охотятся на Льва. Нет Льва — нет тварей.

— Да ладно, — тут же недоверчиво отозвался Виталь. — Не было Льва, на форпост еще как нападали!

— Так тогда Вторая Волна была, если вдруг кто не заметил, — немедленно парировал сержант-инструктор. — А сейчас войны нет, зато есть Лев!

— Так чего ж ты раньше молчал?! — вскричал импульсивный Дрон.

— Молчал? Точно молчал? — почесал затылок Дюша. — Вроде факт общеизвестный, казалось, что всем рассказал. Ладно, в любом случае мы в выигрыше. Смотри, есть Лев — твари бегут на него, мы стреляем тварей, и бегать по горам не надо, так?

— Так.

— Нет Льва — нет тварей, и опять бегать по горам не надо. Выгодно же, так?

— Так.

— Вот и получается, что генерал Слуцкий — хорош всегда, есть он рядом или нет!

— И почему у меня ощущение, что Дюша опять где-то нас надул в своей истории? — задумчиво пробормотал под нос Влад.

Но его услышали, и одобрительно загудели. Дюша, нимало не смущаясь, пожал плечами.

— В моих историях одна чистая правда, многолетней выдержки! Всегда это говорил, и буду говорить!

— Так что, Дюша, думаешь, теперь настанет затишье? — переспросил капитан Маметов, прерывая веселье.

— Думаю, что вероятность нападения на форпост новой орды бешеных тварей в отсутствие генерала Слуцкого — стремится к нулю. В остальном все будет как и прежде: мелкие группы и одиночные твари, следовательно патрулирование прерывать не стоит. И нагрузки на гарнизон стоило бы увеличить! Шутка, шутка!

— Дюше все бы зубоскалить, — вздохнула Алина. — Никакой серьезности.

— Серьезён я в бою, о прекраснейшая из лейтенантов! И перед боем, и после боя — серьёзен как никогда. А в остальное время — ну, извините, так и с ума сойти можно, если все время быть серьезным!

— Капитан Имангалиев, например, прекрасно справляется!

— Так он такой один на миллион. И заметь, не где-нибудь, а рядом с Львом, который, конечно, герой войны, человек-легенда и все такое, но очень даже любит, ценит и уважает хорошую шутку! А вы не цените! Такой прекрасный человек!

— Тебя послушать, Дюша, так вокруг одни прекрасные люди! — распалялась все сильнее Алина.

— Конечно. Не прекрасных людей вокруг себя я, как правило, убиваю. Или они сами умирают. Люди в этом плане очень разнообразны. Вот твари, те как горох в стручке — одинаковые до жути. Верны своим Мозгам до самого мозга, уж извините за тавтологию. Бегают стаями, бьются стаями, и никогда не предают своих. Или предают, но очень-очень редко. У людей же, в этом вопросе, все разнообразно и богато. Рядом с героем может быть предатель и подлец, который и сам завтра станет героем, не ожидая такого. Есть патриоты, жизнь кладущие за человечество, а за их спиной орудуют полные мрази, хуже тварей. И — самое обидное — в тяжелые годы, когда человечеству надо сплотиться, стать единее тварей, вся эта гнусь и мерзость человеческая лезет наружу. И даже суровые наказания, ненависть населения, возможность сдохнуть в мучениях в любой момент, не останавливает этих преступников. Вот помнится… хотя ладно, рассказ будет не слишком приятный. И весь правдивый, весь, до последнего слова!

— Трави, — махнул рукой Дрон, — как раз до отбоя успеешь! Если вообще решишь рассказывать!

— Расскажу, не волнуйтесь, — пообещал Дюша. — Устраивайтесь поудобнее, рассказ будет долгим. Итак!

Вот, помнится, лет десять назад дело было. Ну, или почти десять. Получил, значит, лычки сержанта-инструктора 2-ой категории в средиземноморском лагере, казалось, всё, море по колено. А море там, Средиземное которое, это я вам, скажу, ни разу не Иссык-Куль! Теплое, ласковое, прозрачное, видно все вглубь на 100 метров. Чем, собственно, наши и пользовались, чтобы тварей отслеживать. Эти уроды тогда сбегались к Риму со всех сторон, как будто им там запахòвую приманку поставили.

Ну и наш лагерь вниманием не обходили, мы на берегу Адриатики стояли, периодически всяческое лезло на берег. Выйдешь с утра на пляж, а песок белый-белый, небо чистое до горизонта, вода плещется, благодать! Рай на земле! Как гаркнешь «Эх, хорошо-то как!» тут же из воды парочка Жаб выскочит, или Акулка выпрыгнет, а один раз вообще Черепашка полезла. Вот с последней мы умаялись, пока не подтащили толпой тяжелое оружие, то есть цельную пушку калибра 100 мм. Да как вдарили практически в упор! Двоих кусками панциря убило, да еще начальство потом всем клизму поставило, мол, какого-растакого возле лагеря из пушек палите?! Жаб из огнеметов обрабатывали, там полегче было, и то, несколько погибло, плевки у них сильно ядовитые. Иссык-Кульские Жабы, кстати, послабее выступают, так что и тут средиземноморье впереди.

Так, ладно, что-то я отвлекся. В общем, коллектив в лагере подобрался замечательный, а уж как нас наставники любили. Даже кушать не могли, лишь бы еще тренировку провести, да капельку знаний передать после марш-броска. Богатая практика, сытная еда, отличный коллектив, новое звание — что может быть лучше? Так что из ворот лагеря выходил я с настроением, ну просто готов был весь мир обнять и полюбить. Даже тварей отлюбил бы, раз так по десять! Развернул предписание, оп-паньки, отправили меня в САУ, то есть североафриканский укрепрайон. Как раз туда твари напирали больше всего, просто набегали толпами каждый день. Хмыкнул, мол, признали инструкторы, что я хорош — в самое пекло отправляют! — и давай смотреть, где же мой персональный корабель побольше размерами?