Андердог (СИ) - Гусев Роман Витальевич "Jormungand" - Страница 33

- Да, мистер Уайт?

- Как там всё прошло?

- Ну, как бы Вам сказать?

- Ты всё запорол, что ли? Не вовремя взорвал бомбу? Или вообще не взорвал?

- Не совсем, – смеясь, ответил Грин. – 76385 баллов принесло нам это происшествие.

- Сколько? – поперхнувшись, переспросил парень.

- Именно! В момент, когда я подорвал бомбу, по железному пути сверху двигался поезд, и он вместе с мостом рухнул, это дало дополнительные баллы, причём от газа действительно много жертв оказалось. Очень много! – восторженно вскрикнул Грин.

- Если бы здесь было чему радоваться… - вздохнул Джонатан.

- Зато мы сейчас с поразительным отрывом лидируем, и не думаю, что кто-то будет в состоянии повторить наш результат. Теперь мы можем расслабиться. Вы как вообще добрались до дома?

- Ну, я чуть было не сдох. Замёрз до такой степени, что еле добрался, и два часа просидел в душе под горячей водой, чтобы согреться, но как можешь слышать, я ещё немного постукиваю зубами. По дороге я выбросил и автомат, и свою куртку, так как она была полностью испачкана в крови. Подгони мне такую же, и ещё, пришли мне целую кучу еды, я очень голодный.

- Хорошо, всё сделаю, – радостно произнёс Грин. – Мистер Уайт, победа у нас в руках!

- Подожди, я же говорю, рано расслабляться. Нам нужно продержаться ещё, а то поймают меня, и всем фанфарам конец.

- Конец фанфарам?

- Да, мой отец так говорил, так что не спрашивай меня об этом.

- Ладно, – усмехнулся Грин. – Я скоро всё пришлю, так что отдохните пока.

- Так и собираюсь сделать, – ответил Джонатан и сбросил звонок.

Как только он отложил телефон подальше и удобно улёгся, он решил поспать, но закрыв глаза, сразу же понял, что это у него не выйдет. Перед глазами сразу же появился образ тех людей, которых расстреляли в электричке. Первым перед глазами появился тот тридцатипятилетний мужчина, которому Джонатан прострелил плечо, а затем челюсть, а именно скулу. В поезде он мельком взглянул на него, когда осматривал корпус, но тогда особого внимания не обратил, а теперь, перед его глазами был очень подробный, детальный вид. Его щека была прострелена, а в отверстии было видно, что пуля выбила ему несколько зубов, и вылетела через другую щёку. Глаза его были выпучены от боли и смотрели в потолок. Лицо его было заляпано кровью, но не его. Большая часть крови была его командира, которому штырь разорвал голову, а остальная была его и одного из товарищей, которого Джонатан убил последним, выстрелив в лоб. Этот человек представал перед глазами, будучи живым. Он смотрел на Джонатана испепеляющим взглядом, полным ненависти. Следующим, кто появился перед глазами парня, был командир, который висел на штыре. Этот человек умер мгновенно, так как штырь сразу же пробил его мозг, да, и вообще всю голову, остановившись на уровне шеи. Раскрыв свои лепестки, штырь разорвал его голову, распространяя все его «мысли» на окружающих. Штырь зацепился за шейное сухожилие, и поэтому его тело поднялось к потолку, и осталось висеть. Отсутствие головы и растянувшееся сухожилие произвело крайне пугающее впечатление, и поэтому хорошо запомнилось Джонатану. Его тело беспомощно болталось в воздухе до тех пор, пока сам парень его не снял, чтобы то ещё больше не вводило его в состояние ужаса, ему на тот момент хватало огромного количества трупов, которые его окружали, и множества литров крови, распространившихся по всему корпусу. Затем перед его глазами возникли сразу несколько людей, которых он убил, впереди всех стоял парень, которому Джонатан в конце выстрелил в лоб, и у него отсутствовала задняя часть головы, так как она последовала за пулей, разлетевшись по полу. Вторым был мужчина с отверстием в груди. Пуля пробила его грудную клетку насквозь и вылетела в стену электропоезда, а в это отверстие можно было заглянуть, и увидеть, что происходило сзади него, в общем, использовать, как дверной глазок. Третьим и четвёртым оказались мужчины, которых Джонатан расстрелял первыми из пистолета-пулемёта. Каждый из них был, как решето. Пули превратили их в куски сыра. На них пришёлся первый массивный огонь Джонатана, когда он ещё толком не знал, как действует его оружие. Их тела были полностью испачканы в крови, и единственным, что осталось целым у них, были ноги…

Образы шли один за другим, и не давали Джонатану успокоиться, но, в конце концов, его усталость сыграла свою роль, и он кое-как уснул. Казалось, что вот он, долгожданный отдых, но сон оказался ещё большим наказанием, нежели бодрствование и рассматривание своих жертв более подробно. Как только он уснул, сразу же узнал место, где оказался. Это был тот самый корпус, в котором он провёл злосчастные пятнадцать минут. Хоть время казалось незначительным на первый взгляд, но они навсегда отпечатались в памяти Джонатана. Такое зрелище исцарапало его сердце, и пробралось так глубоко, как только могло. Парень огляделся вокруг, и видел то же самое, что и в момент, когда большая часть адреналина исчезла, сняв пелену с его глаз.

Вокруг были те самые трупы и те самые лужи крови. Вновь появились те тела, которые он буквально только что рассматривал, бодрствуя. Он шёл по корпусу, переступая через всех, но возле одного места он старался не останавливаться, и пройти дальше, но именно здесь почему-то он остановился, не смотря на своё искреннее желание пройти дальше, лишь бы не заглядывать туда. Его голова сама по себе медленно поворачивалась, но парень старался хотя бы закрыть глаза, а когда и это не получилось, попытался увести глаза в сторону, но в этом сне ему было позволено лишь наблюдать, он не был властен над своим телом. Голова окончательно повернулась, и перед его глазами появился тот самый пятилетний мальчик с игрушкой-мишкой в руках. На его голове был капюшон с медвежьими ушками. Его милая оранжевая куртка была заляпана кровью, и в ней было три отверстия от пуль. Из капюшона торчал пучок чёлки, который слипся из-за крови. Лицо его было беловато-синим, а на щеке засохла одна капля крови, в то время как со лба стекала тонкая тёплая струйка…

На глазах Джонатана появились слёзы, и потекли по щекам, он взглянул на свои руки, которые были полностью испачканы кровью, а когда поднял голову, чтобы ещё раз взглянуть на мальчика, тот уже стоял перед ним и спросил:

- Дядя, а где мой мишка?

Джонатан с криком вскочил с постели, и осмотрелся по сторонам. Он был весь мокрый, его холодный пот стекал по лицу, и капал на одеяло. Он весь дрожал, голова болела и кружилась, а сам он толком не мог понять, где находится. Прислонив ладонь ко лбу, он почувствовал, что чуть ли не горит, и тогда понял, что заболел.

Кое-как нащупав телефон, он позвонил Грину:

- Ало, Грин?

- Да, мистер Уайт. Я прислал Вам, всё, что Вы просили, а конкретно, очень много еды. А ещё куртку.

- Я заболел. У меня высокая температура.

- Чего? Это из-за сегодняшней пробежки от станции до дома?

- Ну, наверно. Больше нигде не мог заболеть. И что мне делать?

- Нужны лекарства, постельный режим, много горячего питья. Я пришлю Вам лекарства, но придётся немного подождать, а пока, заберите посылку, и поешьте, – сказал Грин, и сбросил звонок.

Джонатан поднялся с постели, и, шатаясь, добрался до двери. Открыв её, он увидел перед дверью целый сугроб. Всю посылку засыпало снегом, и Джонатану пришлось стряхивать его. На улице шёл действительно сильный снег, а ещё дул холодный ветер. Парню пришлось всё делать, как можно быстрее, так как он до сих пор был мокрым от пота, и если бы он провёл на улице ещё немного, то уж точно заболел бы чем-то серьёзным. Он занёс всё внутрь, и резко захлопнул дверь. Перед ним теперь лежала точно такая же куртка, какая у него была, а ещё четыре коробки пиццы и целый пакет фастфуда.

- Он наверно решил, что я питаюсь только пиццей и фастфудом…я же через полгода буду бесформенный жирдяем, – вдохнул Джонатан, но всё же, от еды не отказался, и потащил всё к себе в комнату.

Он лёг в постель, подключил наушники к телефону, и надел их, а после накрылся одеялом так, что только руки и голова торчали, и принялся есть.