Связанные Любовью (ЛП) - Рейли Кора - Страница 44

Он был еще молод. Смерть больше террора для него, чем он сделал для нас. Он еще не сталкивался с этим достаточно часто.

Фабиано опустил пистолет на пару дюймов. Я сомневался, что он заметил.

— Никто не должен узнать, что ты позволил нам уйти. Ты мог бы попытаться остановить нас, но нас было слишком много, - сказал Ромеро.

— Они подумают, что я испугался и убежал, поэтому ты и сбежала.

Я подал Ромеро знак.

— Нет, если тебя ранили. Мы можем выстрелить тебе в руку. Это была легкая первая работа, никто не ожидает, что ты сможешь остановить лучших бойцов Нью-Йорка. Они не будут держать на тебя зла, если тебя подстрелят.”

Ария уставилась на него.

— Ты хочешь пристрелить моего брата?

— А что, если ты его серьезно покалечишь? — спросила Лили.

— Я мог бы поразить прыщ на его подбородке, если бы захотел; думаю, я смогу поразить незащищенное место на его руке, — сказал Маттео. — И мы рискуем, не убивая его, так что рана на руке это ничто.

Я проигнорировал их и сосредоточил свое внимание на мальчике.

— Ну, что скажешь, Фабиано?

В его глазах был конфликт, но затем он опустил пистолет.

— Окей. Но мне придется позвать на помощь. Я не могу ждать больше нескольких минут, иначе они что-нибудь заподозрят.

Я держал пистолет направленным на Фабиано, как и Ромеро и Маттео.

— Нам хватит нескольких минут, чтобы уехать. Они последуют за нами, как только поймут, что происходит, но пять минут будет достаточно, что увеличить расстояние между нами и ними. Данте не из тех, кто любит драться в открытую, поэтому я сомневаюсь, что он пошлет своих людей на дикую погоню. Он нападет на нас позже, как только найдет лучший способ навредить нам.

После того, как мы инсценировали стрельбу, а Маттео прострелил руку Фабиано, мы умчались на арендованных машинах. Ромеро и Лили сели впереди в свою машину, а мы сели в другую. Маттео сидел за рулем, Джианна рядом с ним, а мы с Арией сидели на заднем сиденье. Я посмотрел в окно, и через несколько минут три черные патрульные машины начали преследовать нас.

— Вниз, — приказал я, и Ария тут же подчинилась, свернувшись на сиденье, с беспокойством и страхом на лице. Я опустил стекло, готовясь стрелять. До сих пор люди Данте не сделали ни единого выстрела, вероятно, потому, что мы все еще находились в жилом районе. Ни он, ни я не нуждались в дополнительном внимании прессы или полиции. Как только мы въехали в промышленную зону, я поднял пистолет и начал стрелять. Наше окно разбилось, и Ария вскрикнула. Я выстрелил еще раз и попал стрелку в голову. Моя следующая пуля пробила их шину, и машина потеряла управление. Две другие машины продолжали преследование, но в конце концов замедлили ход. Данте, должно быть, отдал приказ отступить. Он скоро нападет, после того как разработает план, где сможет причинить нам наибольшую боль.

Когда я был уверен, что на нас не нападут снова, я опустил взгляд туда, где Ария была прижата к сиденью. Я смахнул осколки с ее волос и плеча, и она открыла глаза, глядя на меня с доверием. Я верил, что смогу защитить ее, но, черт возьми, сделать это сегодня стало труднее.

— Ты никогда не сможешь вернуться в Чикаго, — тихо сказал я, когда она села.

— Ты никогда больше не увидишь своего брата.

Ее лицо сморщилось, она прижалась ко мне и уткнулась лицом в мою шею. Я держал ее, пока она плакала. Маттео встретился со мной взглядом в зеркале заднего вида. Мы оба знали, что скоро все полетит к чертям, и у нас будет полно дел, чтобы контролировать наших дядей и держать их подальше от нашей территории.

Любовь. Корень слабости.

Черт.

Ария снова подняла голову, эти гребаные детские голубые глаза притягивали меня, как всегда.

Глава 14

Ария

Лука все еще был напряжен рядом со мной, с тех пор как узнал, что я знала о Лили и Ромеро, и не сказала ему. С тех пор как Данте Кавалларо объявил нам войну, настроение Луки не улучшилось.

Он никогда не поднимал на меня руку и не оскорблял, но был холоднее обычного. Он искал меня по ночам, все еще занимался со мной любовью, но между нами был барьер. Я не знала, как его снова снести.

После того, как мы вернулись в наш пентхаус после свадьбы Лили и Ромеро, я прижала руку к его груди над сердцем, глядя в его настороженные серые глаза.

— Лука, прости, что не рассказала тебе о Ромеро и Лили. Пожалуйста, не сердись. Я этого не вынесу. Я нуждаюсь в тебе. Я люблю тебя. Я только хотела защитить Лили, а не предать тебя.

Его взгляд слегка смягчился.

— И мне нужно защитить семью и тебя, но теперь, когда мы воюем с отрядом, это будет сложнее. Против нас русские и их банда, а еще Каморра в Лас-Вегасе. Если они решат напасть и на нас, или, не дай бог, сотрудничать с бандой, у нас будут неприятности.

Я вздрогнула.

— Это реальная возможность, что произойдет?

— Каморра сейчас не очень сильна, но это может измениться.

С тех пор, как я начала работать с книгами для семьи, я больше была вовлечена в бизнес, но Лука по-прежнему заботился о том, чтобы я испытала только небольшую часть плохого.

— Но большинство твоих людей не винят тебя за нарушение перемирия с отрядом, верно? Они верны Тебе, потому что ты сильный и способный.

Лука мрачно улыбнулся.

— Они хотят войны, но им не нравится, почему Данте объявил войну нам. И то, что я сделал Ромеро капитаном, тоже было воспринято не очень хорошо. В основном это все еще только мои дяди, но если мои другие подчиненные решат встать на их сторону,мне придется пойти на убийство, которого я действительно не жду.

Я вздрогнула.

— Будь осторожным.

Шесть недель с тех пор, как была объявлена война; шесть недель ничего, кроме молчания из Чикаго, от Фаби.

Я волновалась за него, не могла перестать волноваться. Мой разум был в смятении, когда я украшала рождественскую елку в огромной гостиной нашего особняка с Лили и Джианной. В этом году большую часть Рождества мы проведем в Хэмптоне. Лука хотел, чтобы мы уехали из Нью-Йорка. Сейчас там было напряженно, потому что все боялись возмездия со стороны Данте и отряда.

Было еще только начало декабря, но я надеялась, что рождественские украшения поднимут нам настроение.

Джианна искоса взглянула на меня.

— Иы очень молчалива.

Я вздохнула.

— Я беспокоюсь за Фаби. Теперь, когда я больше не могу говорить с Вэл, у нас нет способа узнать, как он.

— Вэл сказала, что они поверили его рассказу и не станут его наказывать. С ним все будет хорошо, — твердо сказала Джианна. Интересно, она действительно верит в то, что говорит?

— Этого мы не знаем. Это было больше месяца назад. Ненавижу, что ему придется праздновать Рождество без нас. В прошлом мы могли хотя бы посетить его в Чикаго, но в этом году он будет совсем один с отцом и его новой женой.

Отец никогда не был добр к Фаби, и теперь, когда у него появилась новая жена, молодая жена, которая могла бы родить больше наследников, я беспокоилась, что он будет еще менее склонен проявлять нежность к моему младшему брату.

— Фаби вот вот вступит в эту организацию; празднование Рождества без нас наименьшая из его проблем, — сказала Джианна. Она говорила так ... равнодушно обо всем этом. Возможно, потому, что Фаби был мальчиком. Она думала, что мужчины в нашем мире рождаются с кровью на руках.

— Он еще мальчик. И мы даже не смогли поздравить его с Днем рождения.

Пару недель назад ему исполнилось тринадцать, и мне не разрешили ни поговорить с ним, ни послать подарок. При одной мысли об этом у меня заныло сердце.

Лили ничего не ответила. Она все еще винила себя во всем. Я знала, что она счастлива, как жена Ромеро. Это становилось очевидным, когда она смотрела на него, но иногда она пыталась скрыть от нас свое счастье, как будто это могло улучшить наше положение.

Джианна покачала головой.

— Ария, ты должна принять то, что не можешь изменить. Ты должна прекратить и я не могу поверить, что говорю это ты должна прекратить идти против приказов Луки.