Война Ночных Охотников (СИ) - Афанасьев Роман Сергеевич - Страница 12

-Да, - сказал он, поднося телефон к уху.

-Приготовься, - раздался из трубки знакомый голос. – Машина будет внизу через десять минут.

Йован открыл глаза - бледно-голубые, выцветшие, почти белые – и уставился в потолок.

-Что-то изменилось? – спросил он. – Мне нужно что-то еще знать?

-Все идет по плану, - отозвался Якоб князя. – Просто придется начать немного раньше, чем мы рассчитывали.

-Почему?

-Объект замечен в городе. Я выдвигаюсь на условленную позицию, и буду ждать там.

-Его ведут?

-Нет, - помолчав, отозвался Якоб. – Его засекли камеры наружного наблюдения. Мы ждали его со стороны центра, но объект выбрал другой путь. Сейчас наблюдатели направляются к объекту, чтобы установить визуальный контакт.

-Хорошо, - отозвался Йован, садясь на кровати. – Я буду готов к назначенному времени. Что-то еще?

-Нет, - после краткой заминки произнес Якоб.

-Мне необходима вся информация для принятия адекватных решений, - спокойно произнес Йован.

-Мы, - Якоб помедлил. – Мы ощутили некоторое повышенное внимание к нашим людям со стороны одной организации. Вероятно, они вели наблюдение за нами. А теперь проявляют интерес к нашему объекту.

-Параллельная акция? – спросил Йован, поднимаясь на ноги. – Это повлияет план?

-Нет, - отрезал советник. – Все остается в силе. Выполняй поставленную задачу. Ситуация под контролем. Просто будь готов изменить схему действий в случае получения приказа.

-Восемь минут, - медленно отозвался Йован. – Я буду готов.

В трубке раздался щелчок и шифрованный канал отключился. Йован аккуратно положил телефон на тумбочку и сбросил халат, оставшись полностью обнаженным. Его крепкое мускулистое тело борца было полностью безволосым. А всю кожу – от шеи и до самых колен покрывала затейливая татуировка. Черные нити плыли по белоснежной коже, то скрещиваясь, то расходясь, то образуя концентрические круги. Из тонких нитей сплетались толстые лепестки, они разбегались лучами в разные стороны, а между ними виднелись ряды мелких черных пятен – букв древнего алфавита, известного лишь посвященным.

Йован подошел к шкафу, распахнул дверцу, открывая ровные ряды одежды и начал одеваться. Сначала белье. Потом рубашка. Идеально выглаженные, с острыми стрелками, костюмные штаны. Черные глянцевые ботинки. Темный, с едва заметной серой нитью, галстук. Черный пиджак. Большие блестящие часы с серым циферблатом и золотыми стрелками.

Отступив на шаг, Йован взглянул на себя в зеркало, провел ладонями по пиджаку, разглаживая его на себе. Взглянул на часы, открыл соседнюю дверцу шкафа и вытащил небольшой дипломат.

Положив его на кровать, Йован открыл крышку, сдвинул в сторону ворох папок с распечатками отчетов, приподнял ноутбук и вытащил из встроенного кармана небольшой старый диктофон. Поддев ногтем заднюю крышку, Йован осторожно открыл ее и вытряхнул на ладонь две маленькие длинные батарейки. Одну, самую обычную, он тотчас сунул обратно, а ее сестру близняшку, на вид ничем не отличавшуюся от первой, осторожно опустил в нагрудный карман. В каком-то смысле, она тоже была батарейкой – во всяком случае, предназначалась для хранения энергии. Но вставлять ее в бытовую технику не рекомендовалось.

Йован быстро взял с кровати телефон, сунул его карман, захлопнул дипломат, закрыл зеркальные дверцы шкафа. Огляделся.

Номер по-прежнему выглядел пустым. Все осталось в идеальном порядке, словно после уборки горничных. Впечатление портили только брошенный на пол халат, и едва заметное углубление на покрывале кровати. Йован вернулся к кровати, потянул за покрывало и разгладил вмятину. Потом подхватил халат, заглянул в ванную комнату и осторожно повесил его на крючок. Взглянул на часы. У него оставалось еще полторы минуты – вполне достаточно, чтобы спуститься вниз по лестнице, к машине, в которой его будет ждать все необходимое для операции.

Йован спокойно, с бесстрастным лицом, погасил в номере свет, вышел в коридор и захлопнул за собой дверь.

***

Кобылин шел по городской улочке, прикрыв глаза, и прислушиваясь к своим ощущениям. Идти было приятно – разбитые грубые ботинки сменились на старые кроссовки, мягкие и пружинистые. В них так удобно было шагать вперед, огибая прохожих, перекатываясь с пятки на носок, чуть ли не танцуя под неслышимую другим музыку. Какое счастье, что они оказались в той запертой квартире в новостройке, где Алексей устроил тайник. Как и поношенные, но все еще приличные джинсы, сунутые когда-то в сумку вместе с парой футболок и легкой серой ветровкой.

Алексей легко повернулся на одной ноге, прямо перед пешеходным переходом и, проскользнув сквозь стайку туристов, направился к узкой тенистой улочке. На ходу он довольно жмурился, восхищаясь давно забытым ощущением комфорта.

Заброшенная новостройка, спустя год, оказалась не такой уж заброшенной. Там появились строители, приехала техника, во дворе стало шумно. В кранах появилась ледяная вода, а в одинокой розетке – электричество. Это было более, чем достаточно для счастья. Алексей так обрадовался этим простым житейским радостям, что даже смог отодвинуть проклятый зов на задворки сознания. Он вымылся под струей ледяной воды, стекавшей прямо в трубу в полу. Забрызгал, конечно, бетонный пол и стены, но не обратил на это внимания. Достав сверток с оружием, выбрал маленький острый нож и побрился – так чисто, как только смог. Даже подрезал отросшие лохмы, глядясь в лезвие огромного мачете. Потом, счастливый и обессиленный, упал на пыльный матрас.

Он постарался исчезнуть из этого мира. Не думать ни о чем. Никаких друзей, никаких новых дел. Ни единой мысли. Зов все не утихал, но Алексей знал, как его обмануть. Нужно было просто перестать думать.

Всю ночь он крутился на разложенной сумке и старой одежде, как уж на сковородке. Но все-таки урвал три часа – даже не сна, черного забытья – прямо перед рассветом. Когда вставшее солнце наполнило пустую квартиру ярким светом, разливавшимся желтыми ручьями по серому бетону, Алексей поднялся на ноги, уступая призрачному зову, бившему набат в его голове. Все, хватит, я уже иду – шепнул он, направляясь к двери.

До центра города он добрался на метро – на этот раз Кобылин решил не брать с собой серьезное оружие и не боялся проверок. Да, в тайнике у него было припрятана пара стволов, но охотник не собирался тащить с собой груду оружия среди бела дня по людным местам. Раньше бы рискнул. А сейчас не видел в этом необходимости. Работать придется днем, в центре огромного города. Возможно, сейчас даже все ограничится лишь разведкой. Для подстраховки, конечно, он захватил пару мелочей, но не больше того.

Придя к зыбкому соглашению со своим внутренним зовом, Алексей взял с собой прочный складной нож и старую спицу с серебряным напылением. Он не думал, что они пригодятся, но так было спокойнее. Строго говоря, он уже не помнил, когда в последний раз ему требовалось серьезное оружие. Он сам был оружием – его смертоносное касание могло упокоить любую тварь, способную выдать такой зов.

Помрачнев, Кобылин ускорил шаг, проскользнул на другую сторону прямо перед машиной и свернул в тенистый переулок, ведущий к старым городским домам, построенным лет сто назад. Здесь они стояли кучно, теснились, заслоняя вид на современные дома, и Алексею казалось, что он попал в прошлое. Высокие окна, потрескавшаяся лепнина, причудливые узоры на дверях и – пластиковые рамы плюс самые современные кондиционеры. Очень необычно.

Свернув еще раз, охотник двинулся быстрым шагом между старыми домами по дороге, на которой чудом сохранилась брусчатка. Прохожих тут не было, а дома стояли так близко, что переулок напоминал горное ущелье.

От стен веяло холодом, и Алексей ускорил шаг, стремясь миновать неприятное место. Он вдруг понял, что идет слишком быстро. Зов все усиливался, нарастая с каждой минутой. Алексей сгорбился, постарался сосредоточиться, чтобы как-то притушить разгоравшийся внутри пожар.