Венец безбрачия - Юраш Кристина - Страница 26

— Сам лови, добытчик, — сонно простонала я, пытаясь перевернуться на другой бок и выключая будильник с петушиным криком.

— Цыпа-цыпа… — басил орк, заглядывая под стол. — Где ты? Сейчас я тебя поймаю и съем!

Он пошел ловить петуха в коридоре, гремя мебелью. Ну правда? А вдруг петух просочился под шкаф? Такой компактный плоский петух… Шкаф завалился, грохоча, как раскаты грома.

Я задремала, слушая, как по дому ходит громила и орет: «Цып-цып-цып! Иди сюда, цыпочка!» Да, с таким подходом Имхо явно претендует на звание мастера пикапа. Орал он так, что складывалось впечатление, что либо несуществующий петух слегка глуховат, либо наш герой поставил цель приманить всех одиноких девушек в радиусе микрорайона.

Если раньше, чтобы уснуть, мне нужны были абсолютная тишина, темнота и мягкая подушечка с уютным одеяльцем, то сейчас, прислони меня к дверному косяку комнаты любителей круглосуточного прослушивания тяжелого металла, я буду спать с блаженной улыбкой идиотки.

Меня потрясли за плечо, заставив разлепить глаза и заскрипеть стульями.

— Мне нужна раскраска! — послышался рык. Я зевнула, встала, поплелась в комнату, вспоминая, что у меня есть замечательная детская раскраска, которой я занимаю детей тети Зины во время взрослых посиделок. И пока тетя Зина расхваливала собственные методы воспитания, делая акцент на том, что ребенку нельзя ничего запрещать, ибо это негативно сказывается на его самооценке и психике, ее малышня могла дать фору любому орку и повергнуть в ужас даже самого рьяного любителя набегов. Слова «можно», «пожалуйста» и «спасибо» были крайне не рекомендованы для подрастающего поколения, ибо мешают полноценному развитию личности, унижая ее с самого детства. А слово «нет» вообще не должно звучать в разговоре, ибо калечит детскую психику на всю оставшуюся жизнь.

Отодвинув ящик стола, я достала книжку «Веселая мультяшка-рисовашка», порылась и достала несколько цветных карандашей.

— Держи, — буркнула я, разворачивая какого-то недокрашенного фиолетового ежика и высыпая оставшиеся огрызки карандашей на стол. — Раскрашивай. Небо — голубое, травка — зеленая, солнышко — желтое.

Судя по изумленному взгляду, Имхо ежиков не любил. Я перевернула листочек, и показалась морда Шрека. На нем и остановимся. Мало ли? Вдруг родственная душа заинтересует моего клыкастого ухажера?

Я поползла на кровать, накрылась одеялом и уснула.

Проснулась я оттого, что в ванной что-то упало! Я не обратила внимания, пытаясь снова уснуть. Потом меня стала одолевать тревога, заставив лениво плестись на разведку.

В разбитой раковине валялся сломанный карандаш для бровей из каталога, ценами которого запугивают жадных мужей, разбитая пудра из того же каталога, выкрученная помада, чья крышечка хрустнула под тапками, как особо живучий таракан-разведчик. Мои тени, которые я купила с новогодней премии вместе с супертушью, способной из трех ворсинок над глазами сделать роскошный веер, скребущий противоположную стенку, рассыпались по полу, раздавленные чьей-то ногой, а лысая щетка туши застряла в водостоке.

Все, что нажито непосильным трудом, все, что было куплено в качестве тревожного чемоданчика: «Вдруг принц? Вдруг судьба?» — валялось в раковине и на полу! И как теперь жить? Как меня принц опознавать будет? Меня даже на работе не узнают! Меня же на вахте не пропустят!

Нет, не этого надо бояться! Бояться нужно того, что где-то в моей квартире затаился визажист-криворучка, чудовище косметического ада, исчадье художественной преисподней… Я сглотнула, глядя на пустой тюбик из-под тонального крема и опасливо косясь на шкуру-дверь.

Если там прячется то, что я себе представила, то не обессудьте, если потом всю жизнь буду заикаться и мочиться в постельку. На секунду мне показалось, что длинные ресницы с эффектом увеличения способны украсить даже плоскую морду с маленькими желтыми глазками и добавить как минимум десять очков к няшности и кавайности. Но почему-то мне кажется, производители косметики слегка слукавили в своей рекламе.

В комнате что-то загремело, а потом послышался звук, словно кто-то бьет в барабан. Тумс-тумс-тумс… Резко выдохнув, отогнув шкуру, я двинулась в комнату, где застала то, чем долго будут пугать друг друга мои нервные клетки.

На меня смотрела такая рожа, которой можно спокойно отпугивать любую тварь в радиусе километра. Глядя на это, по стеночке ползали все слабонервные чудовища-убийцы, заикались прожорливые твари, а особо впечатлительные маньяки клялись завязать. Некоторые даже на узелок. Алые клыки, размазанные по лицу пудра, тени и тушь оставили неизгладимый отпечаток на моей детской психике. Орк сидел и ритмично лупил досками в тумбочку, что-то уныло подвывая.

— Это боевой клич! Я собираю все племя! Мы идем в набег! — пояснил мне тот визажист, которого я с удовольствием порекомендую на свадьбу злейшим врагам.

— И как успехи? — осторожно осведомилась я, понимая, что Матвевна — это мощное подспорье в любом набеге, особенно на прилавки с уценкой. Остальные боевые соседи тоже как-то не спешили собираться. Один страдалец-пекинес очень хотел в набег, но его заперли дома, оставив наедине с переполненным мочевым пузырем и чувством собственной ненужности.

Полчаса мотивирующих криков типа: «Отомстить неразумным соседям!», «Заработать быстро и без вложений!», «Оттянуться и покуролесить!» успехом не увенчались.

Имхо, далекий от русской классики, выдал что-то вроде: «Да, были орки в наше время! Не то что нынешнее племя!» — и решил идти в одиночку, дабы в случае чего пасть смертью храбрых за родной шалаш и устыдить трусливых соплеменников столь широким и щедрым подарком.

— Баба не имеет права стоять на пути воина! — прорычал орк, возвышаясь надо мной, перегородившей ему дорогу к светлому и обеспеченному неприятностями будущему. — Мужчины племени тотеб всегда воевали и погибали! А бабы рожали новых воинов! Так что готовь и готовься! Если я вернусь, ты родишь мне пятерых детей!

Я посмотрела на Имхо, понимая, что план на ближайшую пятилетку мне уже обозначили. Недовыполнение плана карается перевыполнением его на следующую пятилетку. Так что жизнь у меня будет очень интересная. Я бы даже сказала, увлекательная. Я не знаю, дадут ли нам какой-нибудь шалаш, как многодетной и нищей семье, но я уверена, что органы опеки, завидев наше зеленое клыкастое разнообразие, первыми потребуют пересмотреть принципы ювенальной юстиции. Ладно если мальчики… Мужик чуть красивее орка и чуть страшнее питекантропа в наших широтах тоже долго не залеживается в своей холостяцкой берлоге. А вот девочки… Мысли, что мне их еще замуж отдавать придется, заранее огорчали мое материнское сердце. Нет, со своей стороны я буду говорить им, что они — красавицы и принцессы, но боюсь, что зеркала на всякий случай придется снять и запастись валидолом.

Впервые в жизни я думала послать домашние вооруженные силы в военный поход, но пока еще я не придумала куда…

— Неси оружие, женщина! Снаряжай меня в набег! Мне не нравится этот мир! Здесь плохие племена! — воинственно заорал Имхо, горя желанием что-то вынести. И пока нормальные мужики выносят мусор, этот товарищ решил вынести соседское имущество и мой мозг.

Я приподняла голову, чувствуя себя главнокомандующим зелеными человечками.

— Неси оружие! — зарычал на меня орк так, что я чуть не подпрыгнула на месте. — Живо! У тебя дома должно быть оружие!

Через десять минут в коридоре лежал весь мой арсенал. Вантуз, вилка, зубная щетка, найденная под раковиной, швабра, веник и деревянный молоток для отбивных. Да, тут любой самурай растеряется от такого разнообразия.

— Это что? — подозрительно спросил Имхо, беря в руки вантуз. Ножи я предусмотрительно спрятала, так что придется импровизировать.

— О! Это очень страшное оружие! — я сделала вид, что ужасно боюсь. — Оно засасывает насмерть!

Но орк не захотел вламываться к соседям с вантузом и криками: «Сейчас как засосу вас до смерти!», — и заинтересовался веником.