Я буду в маске (СИ) - Каретникова Ксения - Страница 43

 Перед глазами была пелена, в голове ни единой мысли, а в сердце болезненно пусто. Как я добралась до трассы, как ловила машину и как возвращалась в город - помню с трудом. В себя более-менее пришла, когда стояла возле расписной двери художницы и давила в ее звонок.

 Я и сама не знаю, почему случайному водителю назвала не свой адрес, а Жанкин. Наверное, моё подсознание не хотело, чтобы я сейчас оставалась одна, и решило за меня.

 Мне долго не хотели открывать. Но я, слыша шум по ту сторону двери, не отступала и настойчиво продолжала стоять и звонить. И дверь мне все-таки открыли. Мужчина. Улыбающийся, высокий, в Жанкином коричневом махровом халате. Этот халат был у моей подружки “дежурным” и такого фасона, что носить его мог человек любого пола, я сама иногда надевала сию домашнюю одежку, когда оставалась ночевать у Жанны. И если мне этот халат был немного великоват, то мужчине, наоборот, чуть маловат, о чем свидетельствовала длина рукавов, открывающая запястья, ну и длина самого халата на этом мужчине - чуть ниже колен.

- Здравствуйте, - нахмурившись и внимательно присматриваясь к незнакомцу, поздоровалась я, а потом задала логичный вопрос: - А вы кто?

 Мужчина тоже нахмурился, но при этом продолжал улыбаться.

- Добрый день, - ответил он.

- Милый, кто там? - раздался голос моей ненормальной подружки, и  ее довольная мордашка вылезла из-под руки мужчины в халате. Увидев меня, Жанка радостно сказала: - О, привет! - я молча кивнула. - Заходи.

 Жанкино приглашение сразу же было мной принято, и я быстро переступила порог квартиры. Жанкин “милый” тут же подсуетился, помог мне снять пальто и повесил его на вешалку.

- Познакомься, Даша, это Ярослав, - взяв мужчину под руку, представила его Жанка.

- Ярослав? - уточнила я, делая акцент в произнесенном имени на первых двух буквах. Жанка кивнула и весело мне подмигнула. - Очень приятно.

- И мне, - вполне искренне улыбнулся Ярослав. Улыбка у него, кстати, была обезоруживающая - такая широкая, открытая и заразительная. И вообще, чисто внешне Ярослав очень даже хорош собой: коротко стриженый шатен с карими глазами лет тридцати пяти. На его непрестанно улыбающемся лице виднелась чуть отросшая темная щетина, но и она его совсем не портила.

- Надеюсь, я вам не помешала? - тихо спросила я.

- Что ты, Дашка! Ты же знаешь - мой дом всегда для тебя открыт, - сказала Жанка. Я попыталась улыбнуться, но у меня это не получилось. Зато тяжкий вздох, которым я попыталась скрыть подкатывающие к горлу слёзы, получился у меня вполне очевидным. И Жана, заметив это, спросила: - Что-то случилось?

- Не знаю… - как-то потеряно ответила я. Моя подружка, пристально на меня посмотрев, поняла меня правильно и тут же обратилась к своему Ярославу:

- Милый, ты ж не против, если мы с Дашей поговорим наедине?

 Милый кивнул и молча удалился в Жанкину спальню. А Жанна повела меня на кухню.

- Я же правильно поняла, что Ярослав – это тот самый Яр? - спросила я, присаживаясь за стол.

Художница присела напротив и ответила:

- Он.

- И, как я вижу, у вас все хорошо?

- Да, - томно притупив глазки, ответила Жанка. - Вчера в ВИПке мы сбросили маски. Поговорили и решили дать друг другу и нашему будущему бэбику шанс. Я назвала Яру свой адрес, когда мы разъезжались из клуба… И буквально через полчаса, как я доехала до дома, он был уже у меня… - Жанка остановила свою речь и шепотом добавила: - Мы всю ночь, все утро и даже днём занимались сексом. И по ощущениям, это было даже лучше и фееричней, чем в клубе.

- Я рада за тебя, - сказала я честно. Честно, но грустно. Моя подружка, уловив грустные нотки в моём голосе, вдруг нахмурилась и повторила свой вопрос:

- Что у тебя-то случилось?

 Я не знала, с чего начать, да и лёгкий мандраж, который начал меня бить, стоило мне только вспомнить об открывшихся сегодня тайнах, очень мешал мне говорить. Жанна смотрела на меня, все больше и больше хмуря брови.

- Это как-то связано со Львом? - уточнила она. - Ты же вроде, насколько я помню, собиралась сегодня провести с ним день.

- Собиралась, - кивнула я.

- И?

- Он заехал за мной, и мы поехали в их загородный семейный дом… - начала я, но вдруг остановилась, ощущая нарастающую, пульсирующую боль в висках.

- Вы поругались, что ли? - предположила Жана.

- По сути, мы не ругались… Я от него сбежала.

 Жанка непонимающе покачала головой, а потом тихо, наклонившись ко мне, спросила:

- Он что, этот, озабоченный извращенец и… Обидел тебя?

 Я, фыркнув, сказала:

- Он такой же извращенец, как я, как ты и даже как твой Ярослав.

- В смысле? - не поняла моя подружка.

- Жанка, - прикусив губу, произнесла я, глубоко вздохнула и на выдохе добавила: - Лев - это Эл.

Жанкино лицо забавно вытянулось.

- Да иди ты… - выпалила она, а я медленно кивнула. - Ты уверена?

- Да, - пискляво ответила я, чувствуя, как глаза становятся мокрыми. Я часто заморгала, пытаясь удержать слёзы. Жанка опять нахмурилась, потом коснулась моей руки и предложила:

- Коньяк будешь?

- А у тебя остался? - Жанна кивнула. - Буду.

 Подружка тут же поднялась с места и вышла на балкон, вход на который находился на кухне. Погремев там немного, Жанка вернулась обратно, держа в руках непочатую бутылку коньяка. Поставив бутылку на стол, она достала с полки рюмку. Потом залезла в холодильник, извлекла из него лимон, быстро нарезала его кольцами и присыпала стоящим на столе растворимым кофе. Это была любимая Жанкина закуска под сей напиток. И, кстати, весьма вкусная.

 Жанна пристроила тарелку с лимоном рядом со мной, открыла коньяк и, налив его в рюмку, сказала:

- Выпей и рассказывай. Поподробнее.

 Я послушно взяла рюмку, выпила и закусила “кофейным лимоном”. Коньяк был тем самым, который мы пили на “оригинальном чаепитии”, но сейчас он мне показался более обжигающим и горьким, а ещё более опьяняющим. Крепкий напиток как-то уж очень быстро ударил мне в голову, и я, немного расслабившись, начала рассказывать обо всем случившемся со мной за эти два дня – как мы вчера с Элом “прощались” и игрались в клубе с воском и как я сегодня, случайно прочитав черновик нового романа Льва, увидела метку на теле писателя от этого самого воска.

- Ну надо же, никогда бы не подумала… - сказала Жанка, когда я закончила свой рассказ. Налила мне ещё коньяка, и я тут же выпила. Художница с задумчивым видом наблюдала, как я передергиваюсь от напитка и как морщусь от кислоты цитруса. И вдруг, как будто опомнившись, поинтересовалась: - Подожди, что ж это получается, Майский пишет роман о “Трёх масках”?

- Ага, - кивнула я. - А мы с тобой - одни из его главных героинь. Имен, даже клубных я в том отрывке не увидела, но все, что происходило в мой первый визит в клуб в зелёной маске, описано очень точно.

- Ну, Лева, писака, твою мать… - Жанка стукнула рукой по столу. – Нашёл, о чем писать… Хотя, - художница покосилась на меня и извинительной интонацией продолжила: - Согласись, это оригинально.

 Ни соглашаться, ни спорить я не хотела… А чего ты сейчас вообще хочешь, Дашка? И как тебе быть? Как дальше жить, зная, что тебя использовали? Зная, что все твои сокровенные и когда-то недоступные эмоции и ощущения будут читать несколько сотен, а то, может, и тысяч людей? А человек, которому ты доверилась, причём дважды - двум его “ипостасям” – будет хихикать и получать за это деньги и восхищение своих читателей?

 Как тут, Дашка, чёрт побери, не сойти с ума?

- А мне вот, знаешь, что сейчас интересно? - задумчиво произнесла моя подружка, не позволив мне упасть и пропасть в своих мыслях. - А откуда он вообще узнал про клуб?

 Не зная ответа на этот вопрос, я покачала головой и, сама потянувшись к бутылке, налила себе коньяка.

- Милый! - громко позвала Жанка. Настолько громко и неожиданно, что я аж подскочила на месте.