Под полной луной (ЛП) - Краудер Мелани - Страница 3

По мере того как веки Уиллоу тяжелели, дыхание становилось глубоким и равномерным, и сама она начинала сползать со спинки кровати, бабуля Ту постепенно переходила на шепот. Луна забрала у сестры тарелку и натянула одеяло ей до подбородка. Все трое переглянулись — в их глазах зеркалом отражался общий страх и безутешная скорбь.

Уиллоу уже никогда не попадет в плавучий город, никогда не научится самостоятельно управлять лодкой и не отпразднует следующий день рождения.

Наверно мама не заметила немую мольбу в глазах Луны, видимо, она не догадывалась, что мысль о потере сестры лихорадочно жгла Луне кожу. Мама лишь взглянула последний раз на Уиллоу, как поднимается и опускается ее грудь, как бегают зрачки под опущенными веками, и потом вышла. Луна соскользнула с кровати и на цыпочках обошла перегородку.

— Подожди! — крикнула она, догоняя мать на улице.

Мама была уже на полпути к соседнему дому, в котором жил Бенни. Она повернулась, расшатывая переходный мостик.

— Как я могу помочь, мам? Скажи мне, что надо сделать, чтобы вылечить Уиллоу?

— Ничего нельзя сделать, — тихо ответила мать, ее голос напоминал лист, намертво прибитый ливнем к земле.

— Но мы не можем просто сидеть здесь! Мы должны попытаться…

— Ты думаешь, никто не пытался? Ты думаешь, ты первая теряешь близкого тебе человека? — голос матери дрогнул, и она закрыла рот ладонью.

— Но бабуля Ту сказала, что в городе живут знахари. Мам, может, у лекарей найдется средство для Уиллоу.

— Луна, я не собираюсь нестись сломя голову в город, когда я нужна Уиллоу тут. Лекарь ничем не сможет помочь. Никто из нас ей уже не поможет.

Последние слова прозвучали едва различимо. Мама развернулась и медленно прошла мимо хижины Бенни, мимо школы — прямо к деревенской молельне на холме.

Сложив руки на груди, Луна раздраженно вздохнула. Перебирание четок снова и снова вряд ли хоть сколько-нибудь поможет. Равно как и сидение возле кровати с рассказыванием сказок.

Она управится за день. Мама разозлится, но это она потом как-нибудь уладит.

Луна собиралась к озеру. Она обязательно отыщет лекаря.

4

Утопия

Подобно тому, как воздушные феи прыгали с одного порыва ветра на другой, а древесные феи перескакивали с листика на веточку, а потом снова на листик, так и водяные феи больше всего радовались купаться, скользить по воде или просто быть рядом с течением. Совсем еще малышей, не умеющих ходить и даже ползать, бросали в реку, поэтому первым делом они учились плавать.

Стремнина и волны — не угроза для водяных духов. Струя воды поднималась, приветствуя их, вздувалась у них под ладошками и, с плеском падая, щекотала ласты. Утопия и Океания брыкались, восхищаясь вихрями из пузырьков, кружащих следом за ними, и наслаждались шелковистостью воды, ласкающей их пальцы.

Их друзьями по играм были головастики и мелкая рыбешка; еще они катались верхом на утятах, поглаживая их пушистые перышки и щекоча их перепончатые лапки. А пока они резвились, взрослые феи с помощью магии — магии воздуха, что поднимает и переносит, магии дерева, что опускает и выращивает, и магии воды, что омывает и возрождает, — строили портал, который перенесет их народ в другой мир.

Каждое утро, лишь солнце выглядывало из-за гор и бросало первый луч на озеро, строители портала приступали к работе. И каждый вечер трудились до тех пор, пока светило не пряталось за горизонт. И тогда ночи наполнялись хриплым песнопением воздушных фей и посвистыванием флейт древесного народца, и, сливаясь воедино, их песнь мрачно опускалась на землю.

Ах, если бы надо было лишь построить дверь из одного места в другое, переселение не составило бы труда и заняло бы не больше пары недель или, на худой конец, пару месяцев. Но не так-то просто найти подходящее место. Творцы портала искали мир, откуда их не выдворят еще долгое время. Мир, в котором еще нет людей и нет смрада от их машин. Мир, где воды чистые, небеса — прозрачные, а лес все еще поет — так было и в первый день этого мира.

А пока творцы портала без устали колдовали, остальной народец крутился подле. Воздушные феи спускались к древесным обнюхать их подозрительным замшелые дары, а древесные феи старались не поддаваться панике из-за умышленных брызг водяных проказниц.

В беспрерывных поисках работали строители перехода, дабы предстать в полной готовности, когда придет время; и вот, спустя месяцы стали появляться едва различимые очертания двери. Она висела прямо в воздухе, не выше, чем кончики кроличьих ушей, но достаточно высокая, чтобы прошел самая рослая фея и достаточно широкая, чтобы пройти вдвоем. Казалось, портал окружала собственная аура, как будто смотришь на него краем глаза.

Даже люди, не ведая о магии, неуклюже ступая точно в центр каменного круга или сквозь паутину солнечного света, каким-то образом умудрялись обходить это невидимое место, будто оно звенело исходящей от него энергией. Чудесным образом тропы, что брали начало от человеческих лачуг, что шли через джунгли и вверх к садам на холме, огибали пространство между двумя деревьями шореи.

— Не отходите далеко, — предупреждала Утопию и Океанию мать. — Портал откроется в любой момент.

Близняшки сидели по обе стороны от матери, спиной к порталу, и зачарованно глядели на мерцание света на водной ряби и слушали как вода переваливается через камни. Долго усидеть они не могли.

Им не давала покоя мысль, что им придётся скоро уйти. Ведь отмерены дни, распределены вдохи, что остались им в этом мире с его чарующей рекой, которая вьется как лента через лиственные джунгли, где на голой земле люди построили свои маленькие хижины, а на отмели важно вышагивают длинно-шеие водоплавающие птицы. Конечно, новый мир по другую сторону может оказаться не менее завораживающим, да еще и далеким от людей, но он будет там, а не здесь, где близняшки впервые открыли глазки и познали воду.

Им так много предстояло всего увидеть, а их ладошкам, пока не знавшим мозолей и шрамов, потрогать. Ута и Кея всегда находили занятие: поиски пустых раковин моллюсков или прогулки по лугам, глядя как кисточки травы высоко колышутся на их головами.

Считалось, что предназначением водяных фей было беречь течение реки, но Ута не придавала правилам особого внимания. Она перескакивала на берег, и Кея спешила следом. Сестры задерживались перед шапкой одуванчика, Ута трясла его, и семена листопадом разлетались им в руки и на плечи и, кружа, приземлялись в грязь, словно перевернутые зонтики. На реке же они садились на молодого карпа и верхом скользили по водной глади, подпрыгивая на встречных волнах.

Настолько крепкой была связь между близнецами, что если одна прикладывала руку к груди, она слышала биение двух сердец:

Тук-тук.

(Тук-тук).

Тук-тук.

(Тук-тук).

Настолько крепкой была связь между ними, что, даже после недолгой разлуки, одиночество, будто змея, заползало к ним под ребра и болезненно пульсировало глухими ударами. Однако, чем старше они становились, тем явственней проявлялись различия между ними. Появились разные желания и неразделённые цели.

Кея, понимая, что переезд совсем близок, держалась возле матери, чтобы не опоздать, когда откроется портал и колокольный звон призовет всех фей. Она была начеку.

Но Уту это известие отводило все дальше и дальше от дома, чтобы, когда портал между мирами построят, не осталось ни единой неизведанной пещеры и ни единой неисследованной воронки.

Она вечно где-то бродила и благополучно терялась, постоянно возвращаясь то вся в аистнике, то на панцире водяной черепахи, то запутавшись в дрейфующей паутине. Каждый раз Кея встречала сестру у дома. Каждый раз Ута сыпала поцелуями, обещаниями и плакала слезинками-росинками.

— Я никогда не уйду так далеко снова, — обещала тогда Ута.

Но сдержать это обещание ей ни разу не удалось.

5

Луна