Выбери любимый жанр

Возлюбленная из Страны Снов (Забытые истории о привидениях и духах ) - Фоменко Михаил - Страница 46


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

46

— Я боюсь замочить свои ножки. Дорогой, перенеси меня.

Я беру ее на руки и даю ей подержать мою шляпу, — делаю это для того, чтобы не замочить собственных ног.

Возлюбленная из Страны Снов<br />(Забытые истории о привидениях и духах ) - i_026.jpg

Не знаю, впрочем, почему моя шляпа в руках Елены должна произвести такое действие. Я перехожу поток и заявляю, что намерен и дальше нести ее, потому что это так приятно. Она говорит, что и ей это приятно, и жалеет о том, что мы раньше не подумали об этом. Мне страшно жаль, что мы так долго шли пешком, и я с сожалением говорю об этом, точно о чем-то потерянном, — точно о чем-то, что никогда больше не может быть возвращено. Она огорчена и говорит, что должен быть какой-нибудь способ помочь горю, задумывается, затем подымает на меня свои сияющие глаза и горделиво произносит:

— Отнеси меня назад и начни снова.

В данное время я нахожу ее совет самым обыкновенным, но тогда он показался мне гениальным. И тогда же я подумал, что нет на свете другой такой головки, которая могла бы с подобной быстротой и удачей разрешить столь трудную задачу. Я сказал ей это и заметил, что мои слова ей были очень приятны. Она сказала: «Я рада тому, что все это прошло: таким образом ты мог убедиться в том, какая я способная». Подумав немного, она еще добавила, что все это «очень атрейно». Надо думать, что это выражение кое-что означало, — только не знаю, что именно. Мне лично показалось, что после этого выражении ничего больше не остается сказать. Оно ответило на все, оно пояснило все, и я долго восторгался необыкновенной красотой и блестящим содержанием фразы. Я преисполнился уважения к поразительному уму, создавшему эту фразу. Теперь, в данный миг, я — не столь высокого мнения о фразе. И это — крайне замечательный факт, что многие слова Страны Снов звучат гораздо полнее и содержательнее там, чем здесь. Неоднократно моя возлюбленная изрекала драгоценнейшие, ярко-блещущие слова, которые тотчас же превращались в пепел, как только я пытался запечатлеть их в своей записной книжке после утреннего кофе.

Я отнес ее обратно и снова перешел поток. В продолжение всего долгого полдня я не спускал ее с рук; так мы прошли много миль, и никому из нас не пришло на ум, что есть нечто замечательное в том, что такой мальчик, как, я, в состоянии несколько часов подряд носить на руках свою милую и не чувствовать при этом ни усталости, ни потребности в отдыхе. Много чудесного и прекрасного узнал я во сне, но не было сна чудеснее и прекраснее этого.

С приходом вечерних сумерек мы достигли большого дома, стоящего средь плантаций. Это был ее дом. Я внес ее туда и узнал ее семью; семья узнала меня, несмотря на то, что никогда до сих пор мы не встречались и ничего не знали друг о друге. Мать с озабоченным видом спросила меня, сколько получится при умножении 12 на 14; я мигом ответил: 135, а она торопливо записала эту цифру на клочке бумаги, заявляя, что привыкла не доверяться своей памяти. Ее муж предложил мне стул и сказал, что Елена спит и что всего лучше будет не будить ее. Он довольно нежно прислонил меня к платяному шкафу и выразил уверенность, что в таком положении мне будет гораздо удобнее. Затем вошел негр, подобострастно поклонился мне и, не выпуская из рук мягкой войлочной шляпы, спросил меня: не желаю ли я, чтобы с меня сняли мерку. Этот вопрос, не удивив меня, все же смутил и обеспокоил меня. Я сказал, что по этому поводу хотел бы с кем-нибудь посоветоваться. Негр только направился к двери, желая позвать советчиков, как вдруг он, и вся семья моей возлюбленной, и комната, и все в комнате стали тускнеть, — и через несколько мгновений воцарился густой, непроглядный мрак. Но тотчас же в комнату ворвались потоки лунного света и волны холодного ветра, и я увидел, что перехожу через замерзшее озеро, и что руки мои пусты. Мучительное горе, окатившее меня ледяной волной, пробудило меня, и я увидел себя за своим столом, в редакции, в Сан-Франциско. Взглянув на часы, я определил, что проспал менее двух минут. Важнее было то, что мне было не 17 лет, а 29.

* * *

Это было в 1864 году. В течение последующих двух лет у меня были мгновенные видения, в которых участвовала моя возлюбленная из Страны Снов. Эти видения отмечены в моей записной книжке под правильными датами, но не сопровождаются ни разговорами, ни какими-либо подробностями. Это служит для меня достаточным доказательством того, что добавлять было нечего. В обоих этих случаях имели место: неожиданная встреча, жадное стремление друг к другу и мгновенное исчезновение, после которого весь мир казался мне опустошенным и лишенным какой-либо ценности.

Я провел в 1866 году несколько месяцев на Гавайских островах. В октябре того же года я должен был прочитать свою первую лекцию в Сан-Франциско. В январе 1867 года я приехал в Нью-Йорк, и как раз в это время кончился 31-й год моей жизни. И в этом году я снова увидел мою платоническую возлюбленную. Я увидел себя на сцене Оперного театра в Сан-Франциско. Все вокруг меня замерло в ожидании моих первых слов. Я произнес несколько слов и, похолодев от ужаса, остановился, ибо заметил, что у меня нет ни текста, ни темы, — нет ничего. Я пытался еще в течение некоторого времени выдавить из себя несколько слов, сделал даже жалкую попытку сострить, но присутствующие не откликнулись на это. Наступила мучительная пауза, после которой я сделал другую попытку, столь же неудачную. Кое-где послышался смех, но большинство присутствующих безмолвствовали, и лица хранили суровое, глубоко оскорбительное выражение. Я сгорал от стыда и в отчаянии хотел было сыграть на струнах их великодушия и жалости. Я начал подобострастно извиняться, грубо льстить, молить о прощении и взывать к жалости. Это было слишком, и все присутствующие разразились негодующими криками, свистом, шиканьем и мяуканьем. Вдруг все поднялись с мест и волной бросились к дверям. Я стоят оглушенный, глядя на толпу и думая о том, что завтра заговорит обо мне весь город и что я не посмею после этого показаться на улицах. Когда зрительный зал опустел и затих, я уселся на единственный стул, стоящий на сцене, и опустил голову, боясь смотреть вперед себя. Вдруг над моим ухом послышался нежный, знакомый голос:

— Роберт!

Я ответил:

— Агнесса!

Спустя минуту мы бродили уже по цветущей долине Яо, находящейся на Гавайских островах. Без всяких объяснений я признал, что Роберт — не мое имя, но просто ласкательное название, самое обыкновенное прилагательное, равнозначащее понятию «дорогой». Мы оба знали еще, что Агнесса — не ее имя, а такое же ласкательное название, обыкновенное прилагательное, смысл которого не может быть точно передан на каком-либо ином языке, кроме языка снов. Это слово было также равносильно понятию «дорогой», но словарь снов придавал ему более прекрасное и содержа-тельное значение. Мы оба не знали, почему эти слова хранят такое значение. Мы употребляли слова, не существующие на каком-либо знакомом нам языке, и рассчитывали на то, что они будут должным образом поняты. И они, действительно, были поняты должным образом. В моих записных книжках имеются письма от возлюбленной из Страны Снов. Эти письма написаны на каком-то неизвестном языке, по всей вероятности, на языке снов. Там же приложены и переводы. Я желал бы овладеть этим языком и тогда мог бы со всеми разговаривать стенографически. Вот одно из этих писем, — все целиком:

«Ракс ога тал».

Перевод:

«Получив это письмо, ты вспомнишь обо мне, и подумаешь о той, кто жаждет видеть тебя, кто желает коснуться твоей руки и получить таким образом счастье и радость».

Мы долго шли по сказочной долине, собирали прекрасные цветы имбирного растения, говорили ласковые слова, завязывали и перевязывали друг другу банты и галстуки и, наконец, уселись в тени дерева. Мы поднялись глазами вверх к покрытым плющом оградам, затем ушли еще выше, еще выше, еще выше, — туда, где, подобно призрачным островкам, носились в небе полосы белого тумана. Затем мы опустились на землю и продолжали болтать.

46
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело