Лабиринт. Войти в ту же реку - Забусов Александр - Страница 11

— Каретников, ну какой подследственный? Какой подследственный? Шпика провинившийся комсомолец!

— Перед кем провинившийся?

— Перед всем комсомолом!

— Минуточку! Галочка, напомни, чем он там провинился?

— Своим аморальным поведением…

— Так значит помощь товарищам это у нас аморально?

— Как?

— Да, все просто. Это Шпика молчит, никого подставлять не хочет, а нам с Самариным терять нечего. Мы и рассказать обо всем можем. Так, Игорь?

Игорь Самарин дебилом никогда не был. Был по жизни обычным «тормозом». Вот и сейчас, пока в себя от сказанного приходил, пока соображал, что к чему, Михаил перешел в атаку. Он построил картину на основании подмеченных в течении не одного дня, фактов и ситуаций, сторонним наблюдателем каковых был.

— Значит так, объясняю. Линка и Светка! То есть Мазур и Иванова…

Обе девушки сидели за одной партой, с лицами цвета кумачового полотна.

— …на сборе металлолома чуть не надорвались, тащили болванку. Тяжесть адская! Поверьте! Сергей им помог ее дотащить. Вот они его и отблагодарили. Одна в левую щеку поцеловала. Другая в правую. Это был дружеский поцелуй. Правда же, Игорек? Мы с тобой лично это видели. Скажи!

Самарин с тормоза снялся. Сам по себе он парень мелкий, метр с кепкой. Было дело, когда-то Каретников вступился за него перед мальчишками из соседнего класса. С тех пор Игорек готов был для него на многое.

— Мишка чистую правду сказал. Я видел!

— Вот!

Михаил толкнул Шпику в спину.

— Ты чего молчишь? Так было?

Проглотив комок воздуха в пересохшем горле, Шпика выдавил слово:

— Т-так.

— По первому эпизоду, информацию прошу занести в протокол собрания. Дальше поехали!..

Своими примерами, ситуациями и умозаключениями, Каретников свел дело к тому, что неизвестный никому доброжелатель своим оговором попытался подвести доброго комсомольца Шпику, в лучшем случае под выговор с занесением. Кроме голословного заявления никакой конкретики начальство «вниз не слило». «А раз вы к нам с пустым брёхом, то и мы к вам, голым задом», как говорится!

Одноклассники с одобрением кивали головами.

Кириленко, член школьного комитета комсомола, подошел в класс только к «шапочному разбору», дернулся с голой грудью на амбразуру, но поделать ничего не смог, класс объединился вокруг Каретникова и готов был стоять «на смерть». Вот тогда «член» и «сдулся»…

Ребята понемногу покидали класс посмеиваясь, подкалывая шуточками виновника события. Торопились домой, вспомнив о неотложных делах, уроках, секциях и прочем. Настроение ни у кого не было испорчено. Шпика подошёл к Михаилу. Как-то по особенному отводя взгляд, тихо произнес:

— Спасибо!

Каретников кивнул. Отвернувшись, глазами нашел Самарина. Позвал:

— Игорек! Красава!

Поднял вверх большой палец. В ответ получил широкую улыбку на лице приятеля.

— Что-то ты долго сегодня? — посетовал дед.

— Комсомольское собрание было.

— В спортзал побежишь?

— Сегодня уже нет. Так. Во дворе разомнусь и за уроки сяду. Кое-что подтянуть нужно.

Пообедав, уселся за учебники. Осенний день короток, не заметил, когда на улице стемнело. Дверь в его комнату закрывалась, не сразу обратил внимание на словесную перепалку под боком. Ага, значит родоки с работы вернулись, опять мать батю из-за чего-то «строит». Что за женщина? Характером вся в деда. Ей бы только покомандовать! На работе не накомандовалась. Пора выручать отца, пока пополам не распилила.

Войдя в зал, тут же напоролся на «разнос» от матери.

— Чтоб с сегодняшнего дня в темное время суток из дому ни ногой! Понял?

Вопросительно глянул на сидевшего в кресле отца.

— Не понял!

— Нина, не пори горячку. Объясни ему толком. — Спокойно сказал отец.

— Толком? Да, он наверное уже знает.

— Ничего я не знаю. Вы о чем?

Оказывается батя с матерью вовсе и не ругались. Это неуемная мама, на повышенных тонах выражала негодование работой милиции. В городе два убийства, а менты не чешутся, урку разыскать не в состоянии. Дошло! Вспомнил! В городе появился маньяк и орудовать он будет в течении семи лет. Пока что, два случая убийств случилось. Но это в городе. Скольких этот гад за пределами города замочил, одному Богу ведомо.

— Хорошо. Дома сидеть буду. — Покладисто пообещал Михаил.

От греха подальше ретировался в свою комнату. Усевшись на кровать, призадумался, вспоминая занятие по курсу из «бурсы». Тогда ознакомительно им дали информацию о маньяках, промышлявших в стране. Для военной разведки дело не существенное, но ознакомиться с ним они были обязаны. Мало ли, с чем в повседневной жизни столкнуться придется. «Головастик» — психолог в белом халате, войдя в класс их учебной группы, долго распинался, два часа «лил воду в решето». Если отбросить ненужную шелуху, то в остатке выходило следующее.

Понятие серийного убийцы появилось впервые в зарубежной криминалистике. Такой преступник совершает периодически убийства, перерывы между которыми в психиатрии называют «эмоциональным охлаждением». Маньяк испытывает некую зависимость, подобную наркотической или алкогольной. Он живет от убийства до убийства. Совершая преступление, нелюдь получает моральное и физическое удовлетворение, которых никак иначе он достигнуть не в силах. Затем он на некоторое время забывает о своих страшных потаенных фантазиях и ведет абсолютно нормальное открытое существование. Но позже приходит чувство опустошенности и требуется новая жертва. Преступник испытывает ощущения, подобные наркотической ломке. Избавить его от таких мук может лишь очередное убийство. Интервал между преступлениями имеет особенность уменьшаться с годами, а жестокость по отношению к жертвам — расти. Условно маньяков разделили на две категории. В первой — преступники изощренные, с высоким уровнем интеллекта, имеют как минимум одно высшее образование. Желание самоутвердиться приводит к тому, что в обычной жизни они делают карьеру, создают семьи. А в другом мире, скрытом от родственников и знакомых, реализуют свои жуткие потаенные желания. Ко второй категории, можно отнести более примитивных личностей. Убивающих ради убийства. Но эти упыри совершают свои действия более хладнокровно. Обладая невысоким уровнем интеллекта и скудным душевным миром, они не мучаются и не страдают от совершенных ими деяний. Раздвоение личности — это не о них. Убийства совершают не столько ради удовлетворения противоестественных желаний, сколько потому, что в силу нравственной неполноценности не считают эти действия такими уж страшными.

Та-ак! А ведь про алмазнянского маньяка он ничего толком не знает. В школе учился, не до того было. В военном училище — дома только наездами присутствовал. Кажется, мать и предупреждала о такой беде в их области, да все как то мимо ушей прошло. Почему он четко вспомнил о семи годах действий упырка? Ведь четко вспомнил! Не на пустом месте прорезалась асоциативная память. Думай голова! Думай! Вспоминай крохи воспоминаний из приездов домой.

Когда время не торопило, не подгоняло с выполнением какой либо задачи, Каретников имел привычку расположившись вольно и расслаблено, при удобном положении тела, в уме разложить все по полочкам, а после если дело с государственными секретами не связано, то и схемку действий набросать.

Многого из памяти о юности не выжать, но… Стоп-стоп-стоп! Семь лет…

Может не озарение, подсказка свыше. Может воспоминание, выплывшее из-под сознания… Не так уж и часто он приезжал в отпуска. Семь лет… В памяти отложились именно эти два слова сказанные матерью. Когда он их слышал? Где? Почему только голос втемяшился в мозг, а не картинка при нем? Думай!.. Если взять сегодняшнее время, к нему приплюсовать семь лет, то… Но судя по тому, что два убийства уже произошли, значит отбросить назад как минимум год… Когда он приблизительно сам был дома в расчетное время? Так-так-так…

Картинка как живая выплыла из-под сознания.

Первый офицерский отпуск. Летний, теплый вечер. Уже в густых сумерках вернулся из центра города. На щеколду заперев дворовую калитку, мимо зеленой стены виноградных листьев прошел к порогу дома. Остановился. Огромный куст чайной розы у ступенек, своим запахом успокаивает, снимает напряжение, от избытка цветов даже дурманит разум. Потянувшись рукой, привлек цветочный бутон к носу, вдохнул аромат. Хотел войти в дом, но услыхав голос матери, доносившийся из оплетенной виноградной лозой беседки, тихо двинулся к ней. Кто там с ней?