Дело о Короле оборотней (СИ) - Петровский Александр Владимирович "Алекс" - Страница 35

— Тома, объясни мне, пожалуйста, вот что, — попросил я, прервав её рассказ о том, почему в Вервольфе эльфов призывают только в гвардию и никогда в армию. — Как я могу быть сыном короля, если на самом деле мой отец был вышибалой не то в казино, не то в борделе?

— Я не сомневалась, что рано или поздно ты догадаешься, — фыркнула она. — Видишь ли, принадлежность к династии определяется по запаху, а не по родословным.

— Но оборотнем был отец моего прадеда! Все остальные мои предки — люди!

— Не имеет значения. Признаки королевской крови передаются по прямой мужской или женской линии, а какие расы там ещё замешаны — люди, гномы, русалки, ангелы или кто там ещё есть — не важно. Прямая линия есть прямая линия. Если мы свяжемся союзом, сможем претендовать на трон Вервольфа.

— Ты же говорила, что поддерживаешь республику.

— Да, я дала присягу её защищать. Когда подписала контракт, поступая на службу в пограничную стражу. Но сегодня утром меня уволили, а когда контракт расторгнут, присяга тоже теряет силу.

Как и любой уроженец Приграничья, я едва не с рождения знал, кто такие оборотни, и как отличить обычного оборотня от полукровки. Среди моих приятелей по детским играм было с полдесятка полукровок. Почти все они были сыновьями обычных женщин и неизвестных отцов-оборотней, но у одного, Петьки, оборотнем была мама, тётя Маша. Я бывал у него в гостях ничуть не реже, чем у остальных, и ничуть не боялся огромной волчицы, всегда с ней здоровался и охотно принимал от неё угощения. Почему-то тётя Маша дома предпочитала волчью форму, хоть Петька и говорил, что готовит и убирает она в человечьей. Потом они построили какую-то ферму где-то у демона на рогах, и с тех пор я их не видел.

О том, что среди моих предков полно оборотней, я тоже давно знал. В Приграничье почти у всех в роду были оборотни, мои родители — не исключение, дедушки с бабушками — наверняка тоже. Когда Империя в кровавой войне захватила эту территорию, многие оборотни не бежали за своей отступающей армией, а остались на землях, где родились и они, и бесчисленные поколения их предков. Положились на слово Императора, пообещавшего дать им подданство и равные права с людьми. Надо отдать должное, слово он сдержал.

Да и нечего было здесь делить оборотням и людям. Земли сколько хочешь, даже сейчас полно свободных участков, не возле городов, понятно, но не так и далеко. Из оборотней в основном остались женщины, а среди поселенцев-людей мужчин было куда больше, чем женщин. Неудивительно, что вскоре родилось немало полукровок. Но мой прадед по отцу был не из них. Дед мне рассказывал, что его дед, оборотень, приехал сюда ненадолго по каким-то своим делам, а остался навсегда. Мама тоже говорила, что у неё в роду есть оборотни, но подробностей не знала.

Но никто никогда не говорил, что оборотень, ставший дедом моего деда, был принцем Вервольфа! И я не помню, чтобы местные женщины-оборотни как-то особенно относились ко мне или к отцу, ведь если я принц, то и он — тоже. А вот Боб своим особенным поклоном показал Томе, что узнал в ней принцессу. Жорж — тоже. Но это сейчас. Раньше, выходит, о королевской крови действительно не думали, иначе кто-нибудь непременно сказал бы, что я благоухаю оборотнем-монархом.

У меня даже мысли не мелькнуло, что занять пустующий трон Вервольфа было бы неплохо. В детстве-то я частенько мечтал стать Императором, хотя тогда мне никто и не намекнул, что я принц. А сейчас мне этого и даром не надо. Я привык действовать один или, самое большее, с напарником, а Императора играет свита, причём большая. Чего стоит руководитель без свиты, я насмотрелся на примере нашего мэра — не нынешнего, а того, что был перед ним. Не подай он через год в отставку, наверняка его бы кто-нибудь прикончил — городу нужен мэр, а не пустое место.

Все эти рассуждения и воспоминания были заведомо бесполезными, да и долго им предаваться не позволили — когда мы проезжали через небольшую рощу, откуда-то внезапно появились два волка-полукровки и перегородили нам дорогу. На таких лошадях от волков не удрать, а сражаться с ними без лука или арбалета, одним кинжалом, да ещё и без серебряного покрытия — верная смерть.

— Президентская гвардия, — прорычал один.

— Предъявите документы, — дополнил его второй.

Я не видел на них никаких знаков, показывавших, что они — гвардейцы. Я вообще никогда раньше не видел гвардейцев, так что и сравнить было не с кем. Но если они не врут, удивлял состав патруля — двое полукровок, это в Вервольфе-то! Но Тома им подчинилась, достала из сумки паспорт и показала волкам.

— Не нам! — пролаял волк. — Им!

Мы обернулись. У нас за спиной стояли четыре всадника на великолепных лошадях. Все были вооружены — лук, пика, меч, аркан. Наконечник пики сверкал серебром, да и в петле аркана оно поблёскивало. И все они были людьми. Не оборотнями в человечьей форме, а именно людьми. Не нужно было долго думать, чтобы понять — перед нами подразделение одного из эльфийских полков.

— Президентская гвардия, сержант Поль, — представился их командир. — Простите за беспокойство, но мы видим эльфа там, где их обычно не бывает. Время сейчас непростое, поэтому все странности нуждаются в прояснении. Если с вами всё в порядке, проверка не займёт много времени.

Тома сунула паспорт теперь уже ему, я тоже показал лицензию сыщика и визу. Сержант быстро проверил документы Томы, а вот с моими вышла заминка.

— Тут имперский шрифт, — сказал он. — Кто-то умеет его читать?

Никто не умел. С одной стороны, можно и поверить — эльфийские полки никогда раньше не выдвигали к границе с Империей, откуда же им знать наше письмо? С другой — очень уж удобно получается. У меня нет и не могло быть документов, написанных готическим шрифтом. Теперь патруль задерживает нас обоих, везут в расположение части, где бы оно ни находилось, и десять дней ищут толмача. Например, посылают за ним в имперское посольство, что в столице Вервольфа. Не надо выдумывать никаких обвинений, простая проверка, затянувшаяся не по их вине.

— Королевская кровь, — прорычал один из волков.

— Что за чушь! — возмутился сержант. — Анжела, ты не можешь распознавать дочерей королевы!

— Сын короля, — пояснила Анжела, я только сейчас заметил, что одна из них волчица.

— Он же эльф! Эльф из Империи!

— Эльф. И сын короля.

— А она — тоже?

— Да, — уверенно ответил второй волк.

— И что же мне с вами делать? — мрачно поинтересовался у нас сержант. — Вы, небось, ещё и в Темпл-сити едете? Нет, не отвечайте! Я не вправе спрашивать, это было бы вмешательство в ваши личные дела. Даже если вы монархисты. Надо же, эльф-монархист! Сказал бы кто, ни за что не поверил бы.

— Сержант, вы считаете, что быть монархистом — это что-то плохое? — спросил я.

— Монархисты — бунтовщики, — пояснил он. — Но, пока не бунтуют, это не запрещено.

— Это монархисты Вервольфа — бунтовщики, — возразил я. — А я — подданный Императора. Монарха. И если меня устраивает политический строй Империи, в чём тут бунт?

— Делами Империи я не интересуюсь. Но вы — сын короля Вервольфа. Хотя и эльф. А это всё меняет.

— Никакого демона оно не меняет! Были хоть раз вашими королями эльфы?

— Нет. Даже полукровок не было, — признал сержант.

— И какие тогда шансы на трон у меня?

— Вы-то тут при чём? Королём станет тот, кто съест эльфийского ребёнка, это все знают. А нам не нравится, когда едят детей, тем более, эльфийских!

— Мне это тоже не нравится! — решительно заявила Тома. — И уж поверьте, сержант, эльф, тем более, из Империи, не станет публично поедать эльфийского ребёнка, будь он хоть десять раз прямым потомком нашего первого короля по мужской линии. Или я чего-то не понимаю в эльфах?

Сержант надолго задумался. Эльфийские полки, судя по всему, перебрасывались куда-то поближе к границе. Мы наверняка попались в лапы подразделению разведки одного из них, и явно не того, что проскакал мимо деревни вчера. Задача полковых разведчиков во время марш-броска — выявлять опасность вокруг основных сил. Я сам служил в гвардейской полковой разведке, так что более-менее понимал, что делают эти ребята и зачем. Конечно, в гвардии Вервольфа кое-что немного по-другому, но именно кое-что — разведка есть разведка.