Дело о Короле оборотней (СИ) - Петровский Александр Владимирович "Алекс" - Страница 52

Замок тихонько щёлкнул, я потянул дверь на себя, и она открылась. В слабом свете факела в руках Вики, падающем из коридора, я увидел, что это чья-то спальня, и на кровати кто-то есть. А через мгновение услышал приглушённые ругательства на два голоса, женский и мужской. Оба показались мне знакомыми, но по шёпоту узнать тяжело. Я застыл на пороге, но Вика втолкнула меня внутрь и тоже зашла. Теперь, когда факел был в комнате, я видел всё гораздо лучше. И не скажу, что сильно этому обрадовался.

— Видишь, Стас, Томка изменила тебе с вождём! — радостно заорала Вика. — Она недостойна тебя! Убей её серебром! Ты ничего не потеряешь, я запросто её заменю!

Я понял, что никакого подземного хода тут нет. По крайней мере, в этой комнате. Я, дурень, забыл, что Вика — девчонка-подросток, неуравновешенная и временами глупая. Не уверен, слышала ли она храп старика-сторожа, но охранников во дворе явно выдумала. Как и тех, что якобы патрулировали первый этаж. С самого начала она собиралась привести меня в спальню вождя, чтобы я прикончил Тому, её ненавистную тётку. Но этого не будет — как бы я ни относился к бывшей подруге и напарнице, убить её я бы смог, только защищая собственную жизнь. И то постарался бы этого не делать.

А если бы и собрался, вряд ли у меня бы получилось. Франц держал в руках шпагу с серебром, Тома — стальной кинжал. Может, вождя я бы и сумел забить своей дощечкой, — но её — никак. А на так называемое серебро в моей слюне полагаться и вовсе глупо. Крохотный порез серебряной шпагой. Сколько того серебра попало в кровь? И сколько из крови попало в слюну? Уж наверно не больше, чем когда пользуешься серебряной посудой, как тот сервиз, что в особо торжественных случаях ставила на стол мама. Бывали у нас в гостях и оборотни-полукровки, они не ели серебряными ложками из серебряных тарелок, но спокойно брали салаты с серебряных блюд, и после этого вовсе не падали замертво. Видать, и убийственное серебро в моей слюне Вика тоже выдумала.

— Когда со всем этим разберёмся, я одной мелкой пакости уши оборву, — пообещала Тома. — Когда ты уже угомонишься, племяшка? Пора бы научиться вести себя по-взрослому!

Всё это напоминало дурацкую комедийную пьесу, только мне было совсем не смешно — перед тем, как упадёт занавес, меня убьют, у них просто выхода другого нет. Точнее, есть, но они его не видят. Если я хочу выбраться из этой передряги живым, надо, чтобы увидели. Надо показать. А для начала сделать так, чтобы они захотели смотреть.

— И что мы будем делать дальше? — поинтересовался я, улыбаясь, и плевать мне было, как оборотни отреагируют на мою улыбку. — Если попробуете меня прикончить прямо здесь, очень вероятно, что один из вас эту попытку не переживёт. Я служил в гвардии, меня обучали убивать оборотней и оружием, и голыми руками. И ещё, Франц. Сюда вот-вот явится полиция, а может, и Бюро расследований.

— Никто сюда не явится! — рявкнул Франц. — Мои люди перехватили все твои письма!

Я смог втянуть его в разговор. Это здорово повысило мои шансы дожить до утра. Ненамного, но повышали. И я с огромным удовольствием продолжил беседу.

— Твои люди, Франц, охранники, а я — уже почти десяток лет сыщик. Сам понимаешь, в слежке я разбираюсь чуток получше них. Не то, чтобы я их заметил, но уверенно почувствовал, что за мной следят. Без чутья в моём деле нельзя, пропадёшь. С чутьём тоже можно пропасть, но намного позже. Так вот, Франц, в здание, где курьерская контора, за мной никто из твоих не пошёл. Ждали меня на улице. А я выскочил через чёрный ход, сбегал в другую контору, и сделал там такой же заказ, как и в первой. Потом вернулся обратно, и от главного входа первой конторы торжественным маршем пошёл в кафе. На глазах у твоих охранников.

— Они говорили, что эльф слишком уж долго торчал у курьеров! — вождь в досаде стукнул себя по лбу. — А я, идиот, подумал, что он с трудом пишет по-нашему!

— Короче, Франц, давай быстро придумаем, как нам всем выпутаться из этой нехорошей истории. Сперва ответь мне на пару вопросов, а потом я придумаю версию, где все мы молодцы и ни в чём плохом не замешаны, причём такую, чтобы ваши копы в неё поверили. Надеюсь, ваши копы чем-то похожи на нашу городскую полицию.

— Что за вопросы?

— Их пока два. Первый: кто убил старую няньку губернаторского ублюдка?

— Ты знаешь, сколько лет ей было? Арина ещё когда вашего нынешнего губернатора нянчила, уже старенькая была. Никто её не убивал. Она должна была ехать с мальчишкой в Вервольф, но в карете ей стало плохо. Скончалась почти сразу, к лекарю не довезли, да он бы и не помог. Хорошо хоть, успела сказать пацану, чтобы слушался нас.

— Ты, что ли, тоже там был?

— Нет, конечно. Мне обо всём рассказал тот, кто был кучером кареты. Я не мог так рисковать, если бы меня там схватила ваша спецслужба, конституционный суд тут же прекратил бы рассмотрение моего иска.

Я попытался представить, как его хватает наша спецслужба — Вася и Алла. Потом ещё раз попытался, и ещё. Не получилось, и я оставил это безнадёжное дело.

— Почему старуха предала губернатора? — вместо этого поинтересовался я.

— Ты говорил о двух вопросах, а задал уже двадцать!

— Франц, ответь ему, — попросила Тома. — Он должен знать всё, чтобы придумать подходящее враньё.

— Ладно, — смирился вождь. — Арина была дочерью королевы и давно об этом знала. Это она сообщила нам о пентаграмме на плече мальчишки. При условии, что ему не причинят зла. Я дал ей слово.

— Молодец, — похвалил я. — Привязать ребёнка к столбу, заткнуть ему рот кляпом и не давать ни пищи, ни воды — это неукоснительное исполнение договора.

— А ты знаешь, как он меня назвал?

— Думаю, Франц, я слышал весь его словарный запас. Но ближе к делу. Твои люди изображали похищение с целью выкупа. Выкуп пропал. В газетах не писали, но это могли быть только монеты Тортуги или какого-нибудь другого варварского королевства, где до сих пор ходят наличные.

— Тортуга, — подтвердил Франц.

— Куда они делись?

— Переправлены на Тортугу и там с толком потрачены.

— Стало быть, их не найдут?

— Нет, конечно. Тортуга никого и ничего не выдаёт. Ни людей, ни чужие тайны.

— Отлично. Раз можно не беспокоиться, что эти монеты в самый неподходящий момент где-то всплывут, будем считать, что с первым вопросом покончено. Вопрос второй: если Тамара работала на тебя, почему она помешала твоим людям переправить Олега через границу? В результате погиб твой человек, а мальчишку мы вернули обратно в Империю. Не понимаю.

— Я понятия не имела, что Род занимается похищениями детей, — ответила Тома.

— Да, у неё было задание — искать эльфа-сына короля. Об остальном ей не говорили. Чего не знаешь, того не разболтаешь.

Несомненно, я видел перед собой будущую королевскую чету Вервольфа. Почему вождь настолько не доверял своей невесте? Сержант пограничной стражи запросто организовала бы нелегальный переход границы, хотя бы так, как она это сделала для меня, или хотя бы позволила похитителю удрать вглубь Вервольфа. Я видел только один ответ — тогда Тома не была его невестой. Несомненно, это звание она получила, когда держала лезвие серебряной шпаги у горла Франца. А раз невестой стала Тома, какая-то другая дочь королевы перестала ею быть, хоть, возможно, ещё и не знает об этом.

— Последнее. Баба, что метила на пару с тобой в монархи, не захочет причинить нам неприятности? — спросил я. — Мало ли, обещали трон, а в последний момент на помойку выкинули…

— Нет такой женщины, — решительно заявил вождь. — Никому я трон не обещал.

— Даже Тамаре? — хмыкнул я. — Не отвечай, не надо. Нет её, и хорошо. Теперь слушай, как оно всё происходило на самом деле. Я имею в виду ту самую версию для полиции.

Я не поверил Францу, что у него не было на примете будущей королевы. Несомненно, была, аж до момента, пока не вмешалась Тома. Но с этим оборотни разберутся без меня. Скорее всего, отвергнутую претендентку убьют. Умрёт Тома или её предшественница, мне безразлично. Тома мне была очень симпатична, но она выбрала шанс на корону, а не меня, и теперь пусть выпутывается сама. Франц, думаю, отдаст предпочтение той, что выбрал сам, а не той, что навязалась ему угрозами.