Первое мгновение вечности (СИ) - "Рэйя_Гравис" - Страница 12

«О, — понял Поттер, — так он не отмалчивался, а изучал собеседника, гадая, как от него проще отделаться?»

Мальчишка с серыми глазами открыл рот, явно готовясь сказать что-то обидное, когда в примерочную вернулась мадам Малкин с целым ворохом новеньких мантий. На этом конфликт был исчерпан. Блондин получил от владелицы магазина готовую мантию и, бросив на друзей враждебный взгляд, быстро удалился. Мальчики спокойно расплатились за покупки, и прошли в главный зал, где их ожидала МакГонагалл.

— Знаешь, — задумчиво протянул Том, когда они вышли на улицу, направляясь в сторону магазина волшебных палочек, — я думал, что волшебники не такие, как магглы, но оказалось, что в большинстве своем они такие же самодовольные болваны.

— Ну, может быть, чуть более самодовольные, — улыбнулся Гарри, — они же умеют колдовать.

— Ну да, — Арчер пожал плечами, — как и мы.

— Тебя это расстраивает? — Поттер удивленно поднял брови.

— Не то что бы... просто я думал, что мы особенные, а тут оказывается целая толпа таких же. Это делает нас... обычными, — он поморщился.

Гарри хихикнул.

— Ну, ты-то уж точно не обычный, — уверенно заявил он. — Как ты поставил на место этого блондина, — Поттер широко ухмыльнулся, — а я-то уж думал, что он лопнет от чувства собственной важности.

— Ну да, — вяло откликнулся Том, не желая продолжать разговор.

Гарри недоуменно на него посмотрел, не понимая, чем вызвана эта апатия, а Том предпочел не делиться с ним своими мыслями и страхами, которые родились в его душе после разговора с тем мальчишкой. Всю свою жизнь он думал, что его способности уникальны, что он особенный, думал, что люди вокруг него жалкие и слабые, что они хуже его, что они обыкновенные. И вот сегодня, попав в завораживающий своей сказочностью волшебный мир, повстречав море колдунов и волшебниц, поговорив со своим ровесником, он вдруг понял, что это чувство исключительности, с которым он жил все последние годы, померкло и испарилось. Здесь он стал не просто таким же, как все. Он вдруг понял, что стал хуже. Как там сказал этот блондин? Люди другого сорта? Болваны, которые ничего не знают о волшебном мире, не имеющие права учиться в Хогвартсе, не имеющие права на волшебство? Посредственности. По спине мальчика пробежала дрожь, когда он с ужасом понял свое положение в этом мире. Сирота, не знающий своей семьи, росший среди магглов. Хуже, чем обычный. Презираемый. Жалкий. Эти мысли породили в нем злость, почти ненависть, которую ему хотелось направить на всех и сразу. На жалких магглов, из-за которых он теперь не сможет нормально жить. На самодовольных представителей древних волшебных семей, которые будут презирать его за то, кем он является. На его родителей, которых он не знал, из-за которых он родился таким, из-за которых он будет обречен на позор. На Гарри, который ничего ещё не сделал, но определенно отвернется от него, когда поймет, что Том не достоин его дружбы. Он ведь магглорожденный. Разве сможет Поттер, чьи родители были волшебниками, продолжать общаться с ним? Вокруг них будет куча ребят их возраста, которые окажутся гораздо интереснее и сильнее. Лучше. Том ненавидел, когда кто-то был лучше его. И он начинал ненавидеть волшебный мир, который рано или поздно разрушит их дружбу с Гарри. Единственная мысль, остановившая мальчика от того, чтобы сейчас же развернуться и, прихватив с собой друга, сбежать подальше от волшебников, туда, где они смогут остаться в мире магглов и тешиться своей мнимой исключительностью, было воспоминание о сделанной ими клятве. Они обещали, что не предадут и не бросят. Том задумался, значило ли это, что Гарри навсегда останется его другом, ему очень хотелось в это верить. Арчер немного расслабился. Оставалась только одна проблема. Его положение в обществе. Он не мог позволить каким-то одиннадцатилеткам быть лучше только из-за того что он рос среди магглов, как не мог позволить безмозглым самодовольным олухам поливать его грязью из-за его происхождения. И эта проблема, если задуматься, тоже была легко решаема. Мальчик ускорил шаг, догоняя своего друга, который робко расспрашивал Минерву МакГонагалл о том, что такое квиддич, Слизерин и Хаффлпафф. В душе у него расцветала решительность. Он станет тем, кем захочет, и Гарри никогда не отвернется от него. Они будут великими, могущественными и лучшими. Их будут бояться, и первыми, кого он повергнет в пучины ужаса, будут те, кто кичится своим превосходством и происхождением. О да, он сделает так, что эти самовлюбленные паразиты будут считаться с ним. Бояться и уважать его. И если для этого потребуется стать таким же напыщенным, как тот блондин, что ж, Том вполне может примерить эту маску. В конце концов, люди легче всего верят в ту ложь, которую придумывают сами.

*

В следующем магазине мальчики провели чуть больше часа, пока мистер Олливандер, седой странноватый старик, подбирал им волшебные палочки. Первым на очереди был Гарри, и владелец магазина волшебных палочек некоторое время просто молчал, очень пристально рассматривая мальчика, и тот нервно переминался с ноги на ногу, гадая, чем заслужил такое внимание.

— Хм... сэр? — осторожно поинтересовался он, когда молчание затянулось.

— Ах, да, — старик словно вышел из транса. — Да-да. Я так и думал, что скоро увижу вас, Гарри Поттер, — уверенно сообщил он, продолжала разглядывать худого мальчишку, стоящего напротив. — У вас глаза вашей матери.

— Правда? — встрепенулся Поттер. — Вы знали её?

Мистер Олливандер мягко улыбнулся.

— О да. Казалось, только вчера она заходила сюда, купить свою первую волшебную палочку. Ива, десять с четвертью дюймов, очень гибкая. Прекрасная палочка для волшебства, — старый волшебник придвинулся ближе, его серебристые глаза, обращенные к мальчику, были похожи на змеиные, и Гарри надеялся, что тот хотя бы моргнет, чтобы развеять это сходство.

— Ваш отец же предпочел красное дерево. Одиннадцать дюймов. Чуть сильнее, чем у вашей матери и прекрасно подходит для преображения. Я говорю, предпочел, хотя на самом деле это палочка выбирает волшебника, конечно.

Гарри, словно загипнотизированный, слушал продавца, впервые кто-то рассказывал ему о родителях без употребления таких эпитетов как «пьяница», «бездельник», «псих», «наркоман» и это было очень приятно, пусть даже мальчик и не до конца понимал смысл слов старого волшебника.

— А это куда... — Мистер Олливандер протянул руку, дотронувшись длинным пальцем до шрама в форме молнии на лбу Гарри. Мальчик настороженно замер, не сводя напряженного взгляда с продавца. Том, который стоял у входа, завороженно слушая плавную речь волшебника, шагнул ближе, не уверенный, как поступить дальше, вдруг он причинит вред Гарри? И МакГонагалл, как назло, осталась на улице.

— Мне жаль, что я продал палочку, которая сделала это, — тем временем, мягко сказал Олливандер. — Тринадцать с половиной дюймов. Сильная палочка, очень сильная, а в плохих руках... Если бы я знал, что она собирается совершить в мире... — он покачал головой и, к облегчению Гарри, отошел к прилавку. Том расслабленно привалился к стене, обменявшись с Поттером насмешливыми взглядами.

— Итак, мистер Поттер. — речь старика приобрела деловитый тон, — Дайте-ка подумать, — он вытащил из кармана длинный сантиметр с серебряными делениями. — В какой руке вы держите палочку?

— Гм... в правой? — предположил Гарри.

— Прекрасно, — с этими словами волшебник принялся измерять мальчика со всех сторон, то и дело с его стороны доносилось бормотание, похожее на: «...сильных магических компонентов... гриву единорогов... струны сердца... ты никогда не добьешься...». Гарри внезапно понял, что сантиметр, который мерил его рост, длину рук, ног и каждого пальца в отдельности делает это самостоятельно, в то время как сам мистер Олливандер, продолжая бормотать, бродил вдоль длинных полок, снимая узкие продолговатые коробочки. Через несколько минут на столе перед Поттером возвышалась уже целая гора коробочек, когда Олливандер, наконец, решил приступить к подбору.