Пороги безмолвия (СИ) - "Рэйя_Гравис" - Страница 16

— Ну и где тут наша комната? — донёсся оттуда ворчливый голос Арчера. — Тьма кромешная! Как ты тут жил?

— Здесь где-то зажигается свет, — торопливо заговорил Поттер, — сейчас... ах чёрт! — что-то с грохотом упало на пол. — Ой...

Ремус тихонько рассмеялся и отправился на кухню, решив предоставить мальчишек самим себе.

====== Глава 4. Правила эгоизма ======

Этой ночью Гарри снились полёты. Он парил высоко над квиддичным полем, наслаждаясь играющим в волосах ветром и чувством свободы. В голову пришла мысль, что на метле он смотрится очень круто, и Гарри, наверное, удивился бы таким размышлениям, но это ведь был сон, а во сне всё всегда по-другому, так?

Повинуясь желанию покрасоваться перед зрителями, которых на трибунах собралось немало, он то направлял метлу резко вниз, то стремительно взмывал к небу, время от времени искоса поглядывая на учеников, наблюдающих за тренировкой. С трибун то и дело доносились восторженные крики, и даже аплодисменты, это льстило ему. Прекрасно быть в центре внимания, когда столько народу с замиранием сердца следит за каждым твоим движением. Он спустился ниже, сияя ослепительной улыбкой. В числе зрителей преобладало много девчонок с пятых и шестых курсов, они постоянно собирались здесь, когда он с друзьями устраивал тренировочные полёты, девчонкам нравились игроки в квиддич, и лично ему достаточно было показать парочку сногсшибательных виражей на метле, чтобы завести подружку. С трибун раздалось кокетливое хихиканье, когда он пролетал мимо группки пятикурсниц с Гриффиндора, и это в очередной раз подтвердило его теорию. Классно быть любимчиком факультетских красавиц!

— Эй, Нарцисс, проснись! — веселый голос отвлек его от зрительских трибун, и он круто развернул метлу, устремившись на середину поля, где его дожидался лучший друг. Когда они поравнялись, у того на губах вспыхнула дьявольская улыбочка.

— Если ты и на игре будешь строить глазки женской половине школы, я лично собью тебя бладжером, — угрожающим тоном пообещал он.

— И потеряешь своего лучшего загонщика, капитан?

В карих глазах собеседника плясали смешинки.

— А на кой чёрт мне загонщик, устраивающий дефиле на метле перед млеющими фанатками, вместо того чтобы следить за игрой?

— Просто признай, что я неотразим, и смирись с этим, — расхохотался он, ловко уворачиваясь от подзатыльника. — Эй! Не калечь меня! Меня нельзя калечить, это плохо сказывается на имидже... и на мозгах!

— На каких ещё мозгах? — весело уточнил капитан, кинув ему биту, тот поймал её свободной рукой и нахально ухмыльнулся.

— Видишь? Будь на моём месте кто-нибудь другой, ты бы зашиб беднягу до смерти этой битой! А у меня отменная реакция и я ловкий! Ты во всем Гриффиндоре не сыщешь такого ловкого загонщика!

— Ну-ну, ловкий ты наш, только не забудь с какой стороны за биту нужно держаться, — капитан развернул метлу, увеличивая расстояние между ними. — И вот ещё что, приятель, лучший загонщик здесь я, признай и смирись с этим! — на красивом лице расплылась ехидная ухмылка. — К тому же, я капитан команды, а ты всего лишь мой глуповатый лучший друг, которого я держу здесь из жалости! Не строй иллюзий по поводу своей популярности, Бродяга!

— Когда я догоню тебя, ты страшно пожалеешь! — зловеще пообещал парень, направляя свою метлу следом за веселящимся другом.

— Я вплоть до прошлого года был ловцом, и ты думаешь, что сможешь догнать меня?! — издевательски пропел капитан. — Наивный глупец!

Какое-то время они с хохотом гонялись друг за другом, периодически делая остановки у трибун, где по очереди рассыпались в комплиментах перед зрительницами и строили забавные рожицы.

Где-то на краю сознания Гарри понимал, что не имеет к происходящему никакого отношения, и на самом деле совсем не знает этого парня с густой копной растрепанных волос и искрящимися весельем карими глазами. Но сейчас и здесь он был кем-то другим, так почему бы ему не подурачиться вместе с ним? С этим до невозможности знакомым мальчишкой, лица которого он поутру даже не сможет вспомнить. В памяти останется только его заразительный смех и запах весеннего ветра.

*

Завтрак проходил в атмосфере грозового облака. Поттеру начинало казаться, что он застрял где-то в терновнике — со всех сторон были одни колючки. Том неуютно себя чувствовал в доме Снейпа, поэтому был молчалив и угрюм; Люпин не знал, как себя вести в обществе Тома, и выглядел так, будто проглотил кол; а Снейп, кажется, хронически не переваривал Люпина, считая своим долгом срываться из-за этого на окружающих. В итоге все волком смотрели друг на друга. Один только Гарри чувствовал себя комфортно и с Томом, и с Люпином, и со Снейпом. Правда, инстинкт самосохранения подсказывал ему помалкивать, дабы не навлечь на себя гнев сразу со всех сторон. Наконец, декан Слизерина допил свой утренний кофе и скрылся в лаборатории, часть гнетущей атмосферы последовала за ним, после чего на кухне стало легче дышать. Том немного расслабился и подцепил с тарелки овсяное печенье, Люпин воровато покосился на дверь, словно опасаясь, что зельевар может вернуться, и в нерешительности взглянул на Поттера, смущенно прочистив горло.

— Гарри, я ведь так и не поздравил тебя с днём рождения, — с улыбкой начал он, почему-то снова посмотрев на дверь, Арчер бросил на своего профессора заинтересованный взгляд, Гарри смущенно кашлянул.

— Вам совсем необязательно что-то дарить мне, профессор, — промямлил он.

— Тем не менее, я решил, что стоит отдать тебе кое-что, — мягко продолжил Ремус, доставая из кармана мантии сложенный в несколько раз лист пергамента. Оба мальчика с любопытством вытянули шеи, когда профессор разложил его на столе. Это был обычный чистый лист, к тому же весьма потрепанный, но Гарри на своем опыте знал, как обманчивы на первый взгляд могут быть волшебные предметы. Бросив последний взгляд на дверь, Люпин тихо пробормотал:

— Могу поспорить, что ваш декан этот подарок не одобрит.

— Мы ему не скажем, — заверил его Арчер, глаза которого горели от предвкушения, Поттер согласно кивнул.

— Ну что ж... — Люпин усмехнулся и, прочистив горло, коснулся пергамента своей волшебной палочкой: — Торжественно клянусь, что замышляю шалость, и только шалость, — негромко проговорил он, брови Поттера удивленно изогнулись, Том склонился над пергаментом, разглядывая происходящие на нём изменения. Гарри последовал примеру друга, уставившись на пергамент, где появились слова, написанные зелеными чернилами:

«Господа Лунатик, Бродяга, Сохатый и Хвост, поставщики вспомогательных средств для волшебников-шалунов, с гордостью представляют своё новое изобретение — Карту Мародёров»

Мальчики затаили дыхание, наблюдая, как на пергаменте появляется неясный рисунок.

— Это же Хогвартс! — минуту спустя воскликнул Гарри, жадно разглядывая коридоры школы: — И... ого! Том, смотри! Тут Дамблдор!

Мальчик ткнул пальцем в маленькую точку на карте, где значилось имя директора школы. Точка неспеша двигалась по одному из коридоров в сторону Большого Зала.

— Карта показывает всех, кто находится в замке и на его территории, к тому же на ней обозначены все тайные ходы и лазейки, — пояснил Ремус. — Весьма полезная вещица... в некоторых случаях.

— Не то слово, — восторженно кивнул Поттер. — Откуда она у вас?!

— Обнаружил среди особо опасных вещей, изъятых у студентов мистером Филчем, — признался Ремус, на его губах расцвела удивительно мальчишеская улыбка.

— Но... э-э-э... а ничего, что вы дарите мне такой подарок? — неуверенно улыбнулся Гарри, Том ощутимо ткнул его локтем под рёбра, призывая заткнуться, пока Люпин не передумал.

— Скажем так, мне, как твоему профессору, не стоило бы дарить её тебе, — спокойно согласился Ремус, — но как друг твоего отца я, пожалуй, могу сделать небольшое исключение.

— Круто, — признал Гарри, — а как её закрыть?

Ремус снова указал палочкой на карту:

— Шалость удалась.