Выбери любимый жанр

Грозный идол, или Строители ада на Земле (Собрание сочинений. Т. III) - Эльснер Анатолий Оттович - Страница 20


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

20

Петр испуганно смотрел на говорившего и потом, взглянув попеременно на всех, сказал:

— Мое дело чистое: деньги получай и на ключ… Нет крови на руках моих, говорю… Вот, смотрите…

Он простер руки над столом, показывая их.

— Да, братец любезный, к твоим рукам только золото прилипает, а не кровь, — насмешливо проговорил Парамон и продолжал, кладя свои руки на стол: — Мои же вот ручки подлинно чистенькие, — всех назидаю, всех освящаю и радость даю… Хотя в небесный рай с такими ручками — не осрамлюсь, самому Саваофу подам, а с ангелами, коли они женского пола, сцеплюсь хоть ногами и потащу под кусты…

Какой-то зловещий, нервный смех прошел по его страшному лицу и тонкие губы, выдвинувшись вперед, беззвучно задрожали. Даже Василий изумленно расширил глаза, а старший брат испуганно сказал:

— Братец, миленький, ты кощунствуешь, кощунствуешь… Страшно даже с тобой — вот до чего… А прежде ты был тихим…

Парамон, побледнев от злости, резко воскликнул:

— Эй, козел старый, смотри, бороду оторву…

Петр оторопел от неожиданности и, растерявшись, проговорил:

— Как ты сказал?

— Так и сказал.

Он смотрел на Петра с исказившимся от злобы лицом.

— Смотри, родителя разбудишь, видишь, почивает…

— В гробу бы и спать, коли спать хочет… Что в этой кукле, в мешок бы, да в воду…

Петр побледнел, а Василий, привыкнув в последнее время бояться Парамона, сдержанно сказал:

— Парамоша, смотри…

— Смотри ты, я-то веду народ, а не ты… За мной все идут и верят… В Зеленом Раю два начальника — Лай-Лай-Обдулай и Парамоша… Бросим это…

Он вдруг успокоился и, сделавшись тихим, ласково заговорил:

— Братцы миленькие, слова сердитые в устах моих, что былинка: дунете вы любовью, значит, и нет их… Мягкое сердце у меня. Да и что по пустякам болтать будем… Довольно болтали-то… Коротко и вразумительно вот вам что скажу: мы, три братца, прияли власть правителей в Зеленом Раю, лукавством-то больше все устроили, как всегда, по книгам я читал, бывало во всех царствах, а как Бог одобрительно всегда только кивал с небеси белой бородой, вот как родитель наш, что уснул, то полагаю я, власть наша… от Бога…

— Правильно, — сейчас же отозвался Василий, и глаза его сверкнули…

— Ну, Бога-то ты напрасно впутываешь в грешные дела наши…

— Дурак! — резко крикнул Парамон, бледнея от злобы и глядя на Петра с кривой улыбкой и зловещими глазами.

— Ну, пускай уж так, — слабо отозвался Петр.

— От Бога власть наша…

Он стукнул костями рук по столу.

— Пусть и от Бога…

— Правители мы, значит, настоящие.

— Положительно, настоящие, — радостно сказал Василий и ласково кивнул головой Парамону.

— Поэтому мы настоящие, что всегда так было: коли человек власть имеет, а откуда приял ее, все одно — над головой того и небеса разверзаются… руки Отца Небесного простираются… Царствуй и будь пастухом среди стада. Настоящая наша власть.

Он снова стукнул костьми руки по столу.

Василий от удовольствия даже засмеялся, и глаза его среди собравшихся морщин, сделавшись маленькими, засверкали, как у волка. Петр только кивнул головой.

— Я есмь Моисей для Зеленого Рая, вот как… Бога слова объявляю народу моему, значит, а что это вранье есть — все одно… Да и не вру, поклеп это я сделал на себя: Бог мысли в ум мой бросил, значит, мудрых змей послал в голову и сердце… Вот они, миленькие, покусывая Парамошу, язычками нашептывают в уши хотение Божие.

— Ей-ей, так! — воскликнул Василий.

Петр молчал, удивленно расширив свои светлые, добродушные глаза.

— Змеек-то во мне — тьма. Спасибо миленьким — умен Парамоша. Моисей я, а вы, братцы мои, — левая рука моя — с золотой мошной начальник, правая рука моя — с топориком начальник.

Даже Петр радостно улыбнулся, потому что любил деньги, а Парамон продолжал:

— Лай-Лай-Обдулай — чудотворец подлинный, ибо законно родил его из головы я… Моисей Божий… Правда, много кощунников в Зеленом Раю… непокорливы власти твоей, Василий, бросают косы… это тебе на убыль, Петр любезный… Унять надо… Для этого, собственно, и пригласил я вас, правителей: как унять крамольников-то… лаской, может…

Он взглянул на Василия исподлобья, и глаза его смеялись.

— Окровавился я… Ласка-то отошла от сердца… Нет уж, без кровицы никак невозможно…

Василий тяжело дышал и лицо его побледнело. Жажда властвовать с первого же шага как бы обезумила его и, увидев, что проливает кровь, он сразу ожесточился. Парамон, с удовольствием наблюдая за ним, лукаво улыбался.

— Да, братец, миленький, кровица для военачальников что вино: веселит их… В книжках читал, всегда так было… Орел под небом, военачальник на земле — оба кровь любят. Был в Греции царь, в книжках опять… Александр… Всю жизнь людей только резал, и великим за сие назвали… Тысячи бочек испил крови и так помер… захлебнулся…

— Захлебнулся! — повторил Василий, бледнея.

— Ты в Зеленом Раю такой же Александр — понял, Васенька…

— Что ж… — неопределенно ответил Василий и странно засмеялся.

— Сделай милость, прикажи отодрать ты розгами посреди народа всего, значит, Алексея-племянничка… Бунтовщик он и, хотя в клетке теперь сидит — кричит, мечется и собирает народ… Невеста его, подлинно сто чертей в ней, — мрачно каркает, как ворон, пугает народ и отвращает от чудотворца. Наказание ей такое придумал: прикажи ты посадить ее на осла задом наперед, нарядить в смешные одежды и так до своей духоборской деревни, значит… На языке у нее сто иголок, и потому давно считаю ее опасной. Есть у нас еще бунтовщики, главари, значит: Вавила и прочие… Сколько по счету-то будет, Васенька?

— Восемь, — отвечал начальник Зеленого Рая. — Всем арест положил, значит… за решеткой.

— Тюрьму построить бы надо, как во всех царствах… Будет и маленькая тюрьма у нас, дай время. Так вот, братцы милые, моя мудрость, которая от Бога, говорит мне: сечь надо бунтовщиков, ибо ужасается человек от розог… Вот и жалостлив я, а змий мудрости все шепчет внутри: истязай, Парамоша… кнутиком, кнутиком… Ужаснутся, покорливы будут, народ великий вырастет, а мы три — цари. Да, братцы милые, кнутики, розгочки, но не в них дело-то только… Свободу-то выкурить надо, а как? Господин начальник веры все знает… скажу уж… Слушайте же: помощники наши прямые — не добродетели, отнюдь, — гнать их из Зеленого Рая, а сквернота, что в сердце заводится… Хорошо вот вино делать из винограда да продавать: тебе, Петенька, прибыль, а им веселье… Еще лучше того, как в России из ржи выжимают — водка называется… Весь Зеленый Рай запляшет у нас — вот и делай с ними что хошь. Нехорошо тоже у нас: по совести живут мужья с женами-то, и от сего скука получается… Пусть веселится Зеленый Рай, а бабенки пляшут и с кем хотят в блуд вступают. Вольный блуд большое веселье дает и сердце зажигает радостью… Пусть услаждается тварь всякая в Раю Зеленом… Лай-Лай-Обдулай разрешение такое дал бабам: развязывай всякая поясок… Чудотворец любит, чтоб плясали вокруг него… Услаждают, значит, бога, и вот вера такая в Зеленом Раю выкурит свободу из каждого сердца…

— Хорошо надумал, — проговорил Василий с разлившейся краской в лице, так как бесстыдные слова Парамона вызвали и в нем сластолюбивые мысли, а так как совесть его была потревожена, то в нем являлось инстинктивное желание опьянить себя среди пляски и оргий сладострастием, как вином.

— Порча от всего этого будет для народа большая, — слабым голосом начал было Петр и остановился, боязливо глядя на младшего брата.

— Ей-ей, говорю, сам великий Лай-Лай-Обдулай научает меня, как мудро править людьми, а ты пререкаешься с чудотворцем! — с необыкновенным глумлением и злобой воскликнул Парамон, и тонкие губы его задрожали.

— Как понимать-то сие, не знаю… всурьез ли… Чудотворца-то сделали сами…

— Ложь! — вскричал Парамон, ударив по столу костьми пальцев. — Чудотворец с неба сошел.

Оба брата стали удивленно смотреть на Парамона, но последний, снова ударив по столу пальцами, с необыкновенной силой повторил:

20
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело