Н 5 (СИ) - Ильин Владимир Алексеевич - Страница 22

Эти две Силы Крови еще никогда не сталкивались в открытом бою. Но нрав довольно мерзкой твари, прозванной Драконом Юсуповых, был знаком всякой старой семье – равно и то, что электрическая разумная мерзость не угомонится даже после смерти хозяина – а значит и центр Москвы непременно обернется огненным пепелищем.

Но сопутствующие потери мало волновали закутанных в щиты и изготовившихся к смертоубийству одаренных. Казалось, всего мгновение – быть может, взгляд, жест, случайное движение, слово или слишком громкое дыхание способны начать битву, по исходу которых у сторон не останутся сомнений и подозрений относительно проигравших – потому что трупам можно простить все.

В миг пикового напряжения, когда любая мелочь могла сорвать все в кровавую бойню, а упертые друг в друга взгляды уже не ведали о компромиссе. В миг, когда все, кто хоть кое-как мог чувствовать движения Силы, и со всех ног бежал из дворца – либо же подтягивал подкрепление к дверям.

Именно этот миг избрала откормленная жирная мышь, чтобы вальяжно пробежаться по прямой из угла в угол зала.

Первым глаз дернулся у императора. С этой скотиной, заведшейся пять лет назад, он был знаком – как и с выводком ее потомков. Не помогало ничего. Какой диверсант принес ее во дворец успешно вызнала разведка. Равно как и то, что на эту мышь, прозванную «Лучинкой», было выписано приглашение – а значит впустил он ее сам. Убить живое существо, приглашенное самолично, он не мог. Равно как не могли это сделать его слуги, на которых распространялось обязательство по обслуживанию гостей, а вовсе не по их убийству. Юридический казус, по счастью, не вышел за стены дворца. Надежда оставалась на котов и законы природы – они не регламентировались приглашениями. Хотя в случае смерти мыши, кота пришлось бы выставить за порог – как полагается возмущенному хозяину, на гостя которого напали. Шуйские вообще прислали отписку, что никакой мыши не забывали, и все их мыши в их дворце. На гербовом бланке. Официальная позиция княжества. Какой-то бред…

– Прогнило что-то, – проводив мышь взглядом, спокойно вымолвил Юсупов.

И не поймешь – про дыры ли он в паркете…

– Елизавета, угомонись, – отдал короткое приказание Император.

И тени вызванных предков – всех, до кого смогла дотянуться внучка, исчезли. Сильна, что говорить… Пять – неплохо….

Вместе с ушедшими императорами пропало давящее ощущение Силы.

Разве что драконий хвост за окном продолжал движение маятником.

– Ксения, прекрати, – произнес князь.

И его дочка отпустила призыв, исчезнувший в ночной тишине, будто и не было.

А уважительный взгляд в адрес кровинки от самого императора – пришелся медом на сердце. Сильна…

– Не следует угрожать той, чей брат способен уничтожить мир. – Не удержалась Ксения от завершающей фразы, вызвав чуть ли не мигрень у отца. – И чей брат способен его спасти, – мигрень тут же сменилась заинтересованностью. – Единственный, кто вообще способен сделать это за оставшиеся месяцы.

Оглашение срока наждачкой прошлось по княжеским нервам. А Рюриковичи, по всей видимости, были уже в курсе.

– Как? – Уперся в девушку взгляд императора.

– Если ему не будут мешать. И если он захочет.

– Вздор, он что, не хочет жить? – Недовольно произнес хозяин палат, отклоняясь на кресло.

– Борецкие тоже хотели жить. – Дипломатично отозвалась Ксения. – Он знает, что одно желание не помогает.

– Мои гарантии его устроят. – Постановил без малейшего сомнения император.

– Потребуются гарантии получше слов.

– Например? – Приподнял тот бровь.

– Отдайте за него Елизавету, – улыбаясь ангельски, указала на нее девушка. – Ваши ресурсы ускорят решение проблемы, а родство сгладит иные конфликты.

– Дополнительный контроль, – задумчиво качнул головой император, а затем охнул, извиняясь перед внучкой. – Прости, родная. Разумеется, это неуместно. За безродного незнакомца…

– Я признаю своего сына. – Осознав ценность спасителя мира и возможные прибыли от контроля над механизмом, выдал князь Юсупов.

– Вы только гляньте… – Изобразил удивление и иронию Рюрикович.

– Думаю, следует замкнуть решение текущих вопросов на нас с тобой. Я сам обеспечу контроль над Максимом.

– Мне как-то привычнее работать с твоим отцом. – Одной ироничной фразой вбили князя в пол.

Потому что будь ты хоть сотню раз главой клана, вопросы выживания станут решать с истинным патриархом рода.

– Тем более, что дедушка хорошо знаком с Максимом – он его учил некоторое время, – вмешалась Ксения с развернутым ответом, отчего-то встав на чужую сторону.

Предательница!.. Что значит – учил?!

– Учил? – Эхом произнес весьма недобрым тоном император. – Поня-ятно… – Затем тот упер взгляд в князя и продолжил изобличающим, жестким тоном. – Город! Подарил бы Максиму вшивый город! С проблемами, искушениями, взятками и красивой жизнью!

– Тогда бы мы не узнали о том, что конец мира близко, – по неприятной, но видимо уже традиции, императора прервала его принцесса.

– Замуж пойдешь! – Рыком выказал он ей неудовольствие.

– А я и не против, – потупила та взгляд. – Юноша приличный, из хорошей семьи. Я с ним знакома… Заочно… Он мне как-то розу подарил, – приобрел взгляд принцессы оттенок мечтательности. – Как вы, дедушка, скажете, так и будет. – Тут же приосанилась та примерной девочкой.

– Осталось договориться с Максимом, – указала на важное Ксения.

– С его дедом договорюсь, – отмахнулся император.

– Я не о свадьбе, – мягко поправила она его. – А об условиях.

– Елизавета, решишь, – постановил Император, поднимаясь с кресла.

Аудиенция завершалась – а снежный зимний вечер и не думал униматься.

Во всяком случае, даже недолгое движение к машинам князя и принцессы Юсуповых все равно привело к тому, что пришлось отряхивать руками шубы от снега, чтобы не нанести его в салон.

– Не следовало отдавать брата в пасть Рюриковичам, – попенял князь дочери, стоило им оказаться в родных хоромах дворца на Большом Харитоньевском переулке. – Даже, если это поможет спасению мира.

Потому что клан всегда будет важнее даже всего мира целиком.

– Это не поможет, – пожала та плечами. – Скорее, навредит.

– Прости? – С удивлением посмотрел на девушку отец.

– Принцесса Елизавета Максиму не нужна. Он любит другую. Ему, кроме невесты, вообще никто не нужен. – Ответила та честно.

– И зачем ты тогда настаивала на этом? – Не понимал князь, внутренне раздражаясь. – Ты, малолетний тролль, не смей играть с императорской семьей! Я уже говорил, чем это может кончиться!

– Но как же иначе, отец, – искренне взглянула дочка на него снизу вверх. – Она смела нам угрожать. Пусть теперь брат ее за это наказывает. – Ожесточилось ее лицо той красивой внутренней яростью, свойственной матери.

Отец аж залюбовался.

– Смотри, чтобы брат про это не прознал. – Фыркнул он. – Иначе сам тебя выпорет.

– Я – пророк, – отмахнулась та с превосходством. – Мне ведомо будущее.

После чего горделиво пошла вперед, приподняв голову и чуть прикрыв глаза.

Затем ойкнула, схватилась руками за попу, поалев щеками, и в панике обернулась к отцу.

– Б-будущее изменилось.

Работа переводчика – в донесении смысла сказанного без искажений, максимально близко к тексту. Словно фильме, озвученным на один голос, внимание зрителя все равно обращено на главных персонажей, легко перекрывающих своими эмоциями и мимикой бесцветный фоновый перевод – в той степени, что закадровый звук через какое-то время перестают замечать.

Тот, кто стоял за левым плечом руководителей клана Аймара последние три дня, искренне старался выполнить возложенную на него миссию и переводить так, как привык это делать – от него слова, от нанимателей эмоции.

Так вот, это не работало.

Люди не хотели смотреть на Аймара. Вернее, они боялись на них смотреть.

Но как иначе они поймут емкие фразы, сказанные с застывшей маской лица? Как передать им глубину смысла брошенной фразы от главы великого клана, глаза которого полны холода и пренебрежения? Где в легком движении брови – великая милость, а дернувшийся уголок губ отражает такую степень раздражения, что человеку уж точно стоит это видеть, а не отводить взгляд, упирать его в пол или цепляться взором за детали богатого одеяния. Хотя бы из чувства самосохранения.