Паучьи сети (СИ) - Шматова Вера - Страница 2

Взглянув на часы я вздохнула. Сплошная хандра и никакого прогресса на рабочем месте. Что же, придется признать свое сегодняшнее полное поражение и идти с повинной к Марии.

Осенняя погода уже успела порадовать первыми заморозками. Застегнув пальто на все пуговицы и замотав горло шарфом, я бросила последний взгляд на себя в зеркало. Растрепавшиеся белокурые волосы, чуть бледнее, чем надо лицо, мерцающие глаза с темными мешками. Красавица. Надо бы взяться за себя всерьез. Тоска тоской, а в пугало превращаться тоже не стоит.

Дом Марии находился всего в нескольких станциях метро от офиса. Тщательно заперев все двери, я вышла на улицу. Порыв холодного осеннего ветра щедро поделился порцией желтых листьев с первыми каплями дождя. Небо над головой принимало угрожающий темно-серый оттенок, несмотря на то, что лучи солнца на горизонте просвечивали улицы насквозь. Зонт, как назло, остался дома.

Я поспешила к подземке, зябко кутаясь в теплое пальто. Многочисленные прохожие, такие же офисные служащие, ручейками стекались с маленьких улочек на проспект, образуя целеустремленную толпу. Отсутствующие лица, механические движения, топот ног, отголоски разговоров. Да, год назад мне бы и в голову не пришло, что придется променять свое уютное Брно с любимой работой на шумный, но безликий мегаполис в соседней стране. Скучала ли я по дому? Бесспорно. Но сил вернуться туда, где все оказалось в руинах, не было. Любимая квартира сдана, репутация потеряна. Просто нужно собраться и придумать, как жить дальше.

Когда метро выпустило очередных счастливцев из душного нутра, снаружи уже во всю барабанил дождь. Серо-желтые осенние улицы разбавили яркие проблески зонтов и дождевиков. С завистью покосившись на счастливцев, я кое-как намотала на голову шарф и поспешила к Марии. Коварная влага оказалась суровым противником. Капли падали с кончика носа, а пальцы, державшие концы шарфа успели покраснеть и закоченеть, когда мой путь, наконец, закончился в сухом тепле подъезда. Мысль о горячем чае вызывала почти экстаз, так что на кнопку дверного звонка я жала с истинным энтузиазмом.

По прошествии нескольких минут Мария все еще не открывала. Мобильный все также не отвечал, хотя мелодию было слышно сквозь дверь. Неужели подруга куда-то уехала, оставив телефон дома? Странно. На душе разливалось разочарование. Ну вот, ехала, под дождь попала, теперь еще обратно идти, снова мокнуть. Такими темпами и заболеть недолго. Напоследок, я дернула ручку двери, которая неожиданно легко поддалась. Секундное колебание закончилось победой беспокойства. Надо зайти. Вдруг что случилось?

— Маша? — нерешительно позвала я с порога, не решаясь пройти дальше.

Пустая квартира отозвалась лишь легким эхом. Ничто не нарушало тишину, кроме звука моего дыхания и легкого шуршания одежды. Эта безмолвность отзывалась безотчетно сильной тревогой в сердце. Предчувствие чего-то ужасного буквально захлестнуло душу, заставляя желудок судорожно сжиматься. Вделав глубокий вдох, я на секунду прикрыла глаза, справляясь с нахлынувшим страхом. Квартира пуста, дверь незаперта. Вещи вокруг выглядели нетронутыми, значит, вряд ли сюда забирались воры.

— Есть кто дома? — мой голос гулко отдавался в просторной гостиной.

Стерильный интерьер, выполненный в белых и серых цветах, в сочетании с металлическими опорами стеллажей всегда вызывал у меня ассоциации с больницей. Маша, также, как и я, любила пространство и свет в доме. Большой диван, пара стеллажей по сторонам и большой рабочий стол составляли всю обстановку. Пушистый серый ковер на полу немного смягчал впечатление пустоты, но не мог скрыть ее совсем.

Легкий запах ароматической смеси витал в воздухе, словно подруга только что жгла благовония. Мария любила иногда создать особенную атмосферу, главным образом по вечерам. Сейчас пахло лавандой, но что-то в ней было неправильным. Какая-то нотка, тяжелая и неприятная вплеталась в аромат. Этот запах вызывал острое неприятие, навевал воспоминания о чем-то плохом, о чем-то, что разум давно похоронил на самом дне. Дурное предчувствие скрутило внутренности в узел.

Берясь за ручку спальни, я уже почти знала, что меня там ждет. Большая светлая комната была погружена в полумрак. Плотные шторы на окнах не пропускали свет заката с улицы, так что мне пришлось щелкнуть выключателем, чтобы зажечь свет. Первым, что выхватил взгляд, была Мария посреди кровати. Она лежала на спине, вытянувшись, словно по струнке. Зеленые глаза застыли распахнутыми от страха. Светлые волосы разметались по подушке, почти полностью окрасившись в алый цвет. На горле зияла страшная рана, вокруг которой запеклась темная корка. Простыни пропитались кровью, а в воздухе висел тяжелый запах крови. Восковая бледность кожи, остекленевший взгляд и ни признака дыхания.

Несколько секунд я просто стояла на пороге. Мозг отказывался осмыслить увиденное. Мария… мертва? Подойти к трупу, чтобы полностью в этом увериться у меня не было сил. Произнести что-либо также не получалось. Губы застыли, отказываясь подчиняться приказам мозга. Паника начала подниматься откуда-то из живота, заполняя внутренности, скручивая их в тугой комок. Перед глазами заплясали темные мошки, а в ушах пронзительно зазвенело.

Чтобы успокоиться, я сделала глубокий вдох. Ошибочность этого действия проявилась сразу же. Воздух, наполненный запахом смерти ринулся в легкие. Желудок совершил кульбит и мне едва хватило времени, чтобы выскочить из комнаты, так что весь ланч достался ковру в гостиной. Но даже когда жидкость в желудке закончилась, спазмы не утихали. Держась за стену, я тяжело дышала, чувствуя, как слезы текут по щекам. В душе царило опустошение, по венам циркулировал адреналин. Так, нужно взять себя в руки.

Однако решить было проще, чем сделать. Тело пробивала дрожь, а в носу все еще стоял запах застоявшейся крови. Хотелось расцарапать лицо, лишь он ушел, исчез, дал хотя бы вздохнуть. Вместо этого я принялась дышать ртом. Маленький вдох, такой же крошечный выдох. Вдох-выдох. Ни о чем не думать. Просто десять секунд спокойствия. Маленький тренинг действительно помог, так что через несколько минут способность двигаться вернулась.

Перебравшись на кухню, подальше от страшной комнаты, я дрожащими пальцами нашарила в сумочке телефон. Проклятый сенсор реагировал слишком оперативно, так что набрать нужный номер получилось не с первого раза. Не помню, что сказала диспетчеру, мозг словно включил собственный автопилот, но полиция была на месте уже через десять минут.

С появлением экстренных служб сонная тишина многоквартирного дома разбилась о гвалт многочисленных голосов, шуршания натягиваемой ленты, переговоров по рации. На шум вышли соседи, со смесью любопытства и ужаса наблюдавшие за происходящим. Для меня все происходящее было какой-то абстрактной картинкой, шоу на экране телевизора. Казалось, нажмешь кнопку и канал переключится.

После первых вопросов о случившихся меня отвели в коридор и попросили подождать освободившегося полицейского. Я не возражала, погрузившись в странное оцепенение. Мысли текли вяло, холод пронизывал тело до кончиков пальцев. Какой-то человек в форме помог мне подняться и отвел вниз. Полицейские задавали вопросы, на которые приходилось отвечать раз за разом. В конце концов, поток их иссяк и меня оставили в одиночестве на лавочке у подъезда, обещав отвезти домой на служебной машине. Добродушный водитель скорой было поинтересовался, не нужна ли помощь, но я только помотала головой.

Взгляд бездумно скользил по погрузившейся в вечерний сумрак улице, перескакивая с кустов на машины, когда из подъезда вынесли тело. Вид упакованной, словно кусок мяса из магазина, Марии подействовал словно ушат холодной воды, заставив вынырнуть из глубин ужаса и посмотреть правде в лицо.

Конечно, полиция будет собирать улики и искать виновного. Вот только догадаются ли они сопоставить убийства в Чехии с произошедшим здесь, в Вене? Перед внутренним взором мелькали виденные когда-то фотографии в шкафу Паука. Двадцать семь жертв с идентичными ранами на горле. Если бы маньяк не погиб практически от моих же рук, я была бы готова присягнуть, что это сделал он. Сердце тяжело забилось, с трудом перегоняя по венам разом загустевшую кровь. Пугала сама возможность того, что Паук мог выжить, а тот факт, что я так или иначе имею отношение к его теперь уже гипотетической гибели ситуацию не улучшал. С другой стороны, с чего бы маньяку оживать? Его бездыханное тело еще недавно являлось в кошмарах, заставляя переживать этот эпизод вновь и вновь. Возможно ли, что произошедшее является лишь невероятным совпадением? Или же кто-то намеренно подражает стилю Паука? Сплошные вопросы и никаких ответов.