Паучьи сети (СИ) - Шматова Вера - Страница 35

Прошла неделя и размышления становились серьезнее и серьезнее пока неожиданные новости не прервали их размеренное течение.

— Я нашел Ганса, — объявил Паук, едва переступив порог комнаты.

— Где? — я резко села в кровати, отметив про себя, что спина практически перестала болеть.

— У него здесь дом, — мужчина сел на край постели и я почти уже привычно прильнула к его плечу. Желание касаться было таким сильным, что у меня не было шанса устоять, а потому я просто с удовольствием ему поддавалась.

— Значит, нужно дождаться правильного времени и пробраться к нему, — по телу разливалась горячая волна адреналина. — Я хорошо себя чувствую, мы можем это сделать хоть сегодня.

— И что ты собираешься делать, малышка? — Паук обнял меня за плечи и притянул к груди. — Мы проникнем в дом, найдем его. Что дальше?

— Я убью его, — с уверенностью проговорила я и остановилась.

Я хочу убить человека? Серьезно? Пробраться в его дом, взять пистолет и нажать на спусковой крючок? Внутри образовался липкий ком ужаса. Воображение услужливо нарисовало сцену со стоящим на коленях Гансом. Умоляющий взгляд, мой палец медленно нажимающий на курок, кровь и мозги, разлетевшиеся по стенам. Господи, неужели я действительно готова сделать это?

Дурнота усилилась и я едва успела убежать в туалет, где меня и вырвало. На глаза навернулись слезы, а на душе стало так плохо, словно внутри появился незримый камень. Пока я умывалась, в ванную зашел Паук и положил руки мне на плечи.

— Ты в порядке? — голос его звучал непривычно мягко.

— Нет.

Прижав ладони к лицу я дышала мелко и часто, пытаясь избавиться от кошмарного видения, так внезапно захватившего сознание. Мужчина молчал, едва заметно поглаживая пальцами кожу. От его присутствия становилось легче, но вместе с тем и тяжелее.

— Знаешь, я думала, что смогу выпустить пулю ему в голову, просто сосредоточившись на собственной ненависти, — мой голос прозвучал хрипло. — Но мысль об этом заставляет все внутри перевернуться. Он почти убил меня, но при этом я все равно не способна сделать то же самое в ответ.

— Я знаю, малышка, — мужчина положил подбородок мне на голову и я облокотилась спиной о его грудь.

Мы стояли перед зеркалом и я рассматривала наше отражение. Черное и белое, очень символично.

— Раньше казалось, что мне хватит сил. Но я всего лишь жертва. Маленькая, испуганная и послушная.

— Не думай об этом. Я убью его для тебя, — проговорил Паук и это прозвучало жутко и романтично одновременно.

Мы еще немного постояли обнявшись. Я чувствовала, как приступ дурноты постепенно отступает, сменяясь отчаянием.

— Как ты его нашел? По тем квитанциям из машины?

— Не совсем. Счета были за дом его матери.

— Матери? — зачем-то переспросила я.

Новость о том, что у Ганса может быть мама оказалась неожиданной. С другой стороны, что же в этом удивительного? Даже подонки родились от кого-то. У Паука есть отец, Ганс оплачивает счета своей матери. Мир не делится на черное и белое. Самый отъявленный злодей может заботиться о ком-то.

— Надеюсь, он живет не с ней, — улыбнулась я, внутренне содрогаясь от гипотетической возможности встретить мать Ганса во время рейда возмездия.

— Нет, он живет со своей женой и ребенком, — проговорил Паук спокойно.

— Что? — я почувствовала, как сердце сжалось и ухнуло куда-то вниз.

Сбросив руки мужчины с плеч я развернулась и сделала несколько шагов, пытаясь восстановить внезапно сбившееся дыхание.

— Он женат, их сына зовут Мирек и ему завтра исполнится три, — каждое слово Паука словно забивало очередной гвоздь в крышку моего морального гроба.

Неужели все это время Ганс врал мне? Мы встречались, я так верила ему, а в итоге у него есть семья и маленький ребенок? Эмоции захлестнули с головой и на глаза навернулись слезы, что естественно не прошло мимо Паука.

— Почему ты плачешь? — голос мужчины был спокоен. Маньяка остался стоять на месте, просто наблюдая за мной.

— Не знаю… — прошептала я, обхватив плечи руками. Внутри разрасталась сосущая дыра, быстро поглощавшая все хорошее и взамен дарившее ощущение собственной ничтожности.

— Расскажи мне.

— Он обманул меня. Ганс встречался со мной, но ни раз не упомянул, что у него жена и маленький ребенок.

— Он не встречался с тобой, — спокойно возразил Паук. — Ганс готовил почву к своему триумфу и все, что между вами произошло можно назвать долгой прелюдией.

Эти рациональные слова эхом отдались внутри и вызвали новый поток слез.

— Ты плачешь, потому что любила его, не так ли? — пальцы мужчины на секунду сжались на моих плечах, а затем расслабились.

На мгновение стало страшно, что сейчас маньяк разозлится и сделает что-то страшное. Но секунды шли, а я все еще была жива и невредима.

— Я убью его для тебя, малышка, — проговорил Паук, пальцами поднимая мой подбородок и заставляя встретиться с ним взглядами. — Мне плевать, что у него есть семья. Ганс чуть не убил тебя и заслуживает того, что с ним случится.

От этого тихого, спокойного голоса мне стало не по себе. Я верила маньяку и понимала, что он осуществит все, о чем сейчас говорит. Вот только что делать с моральным аспектом? Как отрешиться от того, что маленький ребенок, вовсе не повинный в том, каков засранец его папочка, скоро лишится отца?

— Пообещай, что не причинишь вреда его семье, — попросила я, все еще глядя в глаза мужчины. — Пожалуйста.

— Я не причиню вреда его семье, — голос Паука прозвучал твердо и серьезно. — Но не проси меня сохранить ему жизнь.

Этой ночью я спала плохо. Мне снился Ганс, описывающей детали безумного плана, и женщина, обнимавшая его за плечи и нежно целующая в щеку. Затем пара исчезла, а на их месте появился ребенок. Он указывал пальцем прямо на меня и тревожно спрашивал: «Ты же не моя мамочка?». Белокурый и розовощекий — точная копия Ганса и это пугало еще больше.

Из-за неприятных снов я проснулась рано. Солнце только-только показалось из-за горизонта. Слабый еще свет проникал в комнату, мягко оглаживая очертания мебели и вещей. За окном звонко щебетали птицы, чьи трели вплетались в звук проезжавших мимо машин. Пока что водителей было немного, но еще полчаса и мир проснется окончательно, чтобы отправиться на работу.

Мысль о работе и привычном укладе жизни казалась странной и далекой. Неужели и я когда-то могла думать о чем-то, кроме выживания и испытывала что-то кроме страсти к убийце? Ан нет, был период самобичевания и сожалений, внезапно закончившийся появлением восставшего из мертвых Пауком.

Я провела ладонью по лбу, стирая выступившую испарину. Все тело ломило, а разум находился в том странном оцепенении, что наступает после глубокого и яркого сна. Вроде бы уже и осознаешь окружающее, но привидевшееся пока кажется реальнее. Образ Ганса был таким ярким, что сердце до сих пор билось быстрее обычного, а на душе оставался гадкий осадок. Слишком много эмоций.

Повернувшись, я обнаружила, что Паука в кровати нет. Куда он пропал? Неужели ушел, чтобы покончить с Гансом? Или ему просто надоело со мной нянчиться? Последняя мысль была странной и вызывала больше всего эмоций. Что, если маньяк в конце концов отступится от плана, оставит свою старую жертву и приступит к поискам новой? Не знаю, почему это вызывало такое беспокойство — маньяк и раньше исчезал на целый день, ничего не объясняя и часто это происходило еще утром, пока я спала. Нас связывает слишком многое, чтобы просто разойтись своим путем. Но несмотря на доводы разума, странное сосущее чувство в животе никуда не уходило. Предчувствие? Или просто расшалившиеся нервы? Если последнее, то тогда удивительно, как мне удавалось не сойти с ума весь прошлый год.

Я встала с кровати, ощутив боль в спине. Она казалась такой привычной, что было почти невозможно вспомнить, каково это быть здоровой. Нехороший знак. Аккуратно шагая, я проверила ванную — Паука действительно не было в номере. Записки тоже не наблюдалось. По всей видимости оставалось смириться с ролью маленькой покорной жертвы — сидеть послушно в номере и ждать возвращения маньяка, вздыхая у окошка.