Смеющаяся Тьма (СИ) - Громова Полина - Страница 37

Компания для Хельги нашлась не сразу. Два следующих вагона были пусты, в четвертом сидел лукавого вида старичок, намеревавшийся, очевидно, выспаться прямо на скамейке. Зато в пятом Хельга обнаружила пассажиров с большими яркими тюками и зачехленными музыкальными инструментами.

— Доброй ночи! — улыбнулась Хельга во все лицо. — Не возражаете против нашего общества? А то дорога длинная, ехать скучно…

Их было тоже четверо: два парня и две девушки. Толи лицедеи, толи музыканты; может быть, циркачи. До нашего пришествия они дремали, поэтому не обратили внимания на то, каким странным образом мы здесь появились. Я понять не мог, почему Хельгу так забавляет ходить сквозь двери, если можно ходить через них, но не спорил. Может, они решили, что мы просто вошли на очередной станции. На вопрос Хельги они не ответили, только один пожал плечами.

— Я вас увидела и такую историю вспомнила! — Хельга плюхнулась на лавочку и принялась что-то задорно рассказывать. Вскоре среди ребят прокатился смешок, пассажиры оживились. Хельга легко могла бы завоевать их доверие при помощи магии, я был уверен в этом. Но ей хотелось поиграть в человека.

Мы расселись тесным кружком, перезнакомились. Оказалось, что эти ребята и в самом деле уличные лицедеи, выступают с кукольными представлениями. Ехали они, как и мы — в столицу.

Беседа завязывалась теплая, за ней можно было легко скоротать дорогу. В какой-то момент Лай вытянул из-под лавки плетеную корзинку, в которой стояло несколько бутылок вина, лежала половина гуся и хлеб. Хорошо иногда быть демоном!

Никто из пассажиров не задумался о том, как это все оказалось под лавкой — но при виде еды и вина они оживились еще заметней.

— Предлагаю перекусить! — сказал Лай. — Только тут уже остыло все. Но ничего, Рик нам поможет. Правда, Рик?

Я изобразил на своем лице крайнее удивление. Лай улыбался.

— Рик у нас магии учится, — пояснил он для остальных. — Сейчас он попробует разогреть для нас еду. Правда, Рик?

— Я… Я постараюсь!

Раздались приободряющие возгласы. Я смущался — практиковать при людях мне еще не доводилось. Колен похлопал меня по плечу.

— Давай, Рик. Воздействуй.

И я воздействовал… Не то, чтобы у меня не получилось: гуся я разогрел. Только хлеб и вино я разогрел тоже. Впрочем, это компании даже понравилось. Всем стало еще веселее, и я ненароком удивился: эти четверо не испугались меня и даже не стали меня чураться. Наоборот: они потянулись ко мне, им было любопытно, как я сделал то, что сделал. Я вспомнил, как я сам относился к магам, когда был простым человеком, и мне стало стыдно.

— Эй, ребята, у вас же инструменты с собой, почему сидим в тишине? — спросила вдруг Хельга.

— А действительно, почему? — поддержал ее один из лицедеев. И полез за гитарой. Одна из девушек достала бубен, другая флейту. Хельга радостно захлопала в ладоши.

Потом были песни, много песен. В основном это были веселенькие, залихватские площадные песенки, деревенские и студенческие, с лихими парнями и добрыми вдовушками. Но была и пара героических баллад, и красивые лирические романсы. Потом пели что-то еще…

— Колен, нам осталось недолго, — заметила Хельга часа через полтора.

— Понял, — ответил он тихо. — Хельга, светлым магам я разошлю зовы от твоего имени. Как быть с темными?

— Зови их от имени Лая.

Колен кивнул и, откинувшись на спинку скамьи, прикрыл глаза.

— Хельга, у тебя все птицы с собой? — шепнул ей вдруг на ухо Лай.

Хельга фыркнула.

— Ты что, издеваешься? — она похлопала по торбе на своем плече. — До сих пор удивляюсь, как тебе удалось стребовать с темных Добровольный Призыв.

— До сих пор удивляюсь, как тебе удалось стребовать его со светлых!

— О-о, Лай. Ты живешь среди людей, но плохо их знаешь. Светлые на все готовы ради сохранения своей репутации. Если бы мне это было нужно, я добилась бы от них и Добровольной Жертвы.

Лай покачал головой.

— Кто бы мог подумать…

— Ага… Рик!

Я оглянулся. Хельга кивком головы указала в конец вагона. Я не понял, но продолжал смотреть. Через несколько секунд из стены, промазав мимо двери, вывалилась Милена. Теперь она двигалась точно так же, как и в первый раз, то есть глядя в Поток и не видя ничего на поверхности, под своими собственными ногами. Лицедеи при виде такого зрелища обомлели.

— Спокойно, ребята. Это наша знакомая. Рик, проводи ее. Мы сейчас.

Я вскочил, подхватил Милену под руки. Ее тянуло в голову поезда, скорости состава ей было не достаточно. Сила внутри нее хотела, чтобы она двигалась быстрее. Молча я шел с Миленой, подчиняясь ее движениям и поддерживая ее.

— Началось, — услышал я голос Хельги позади себя.

Мы дошли до кабины машиниста, преодолели запертую дверь… И я понял, почему Хельга ходила сквозь двери, а не через них. В дверном проеме скапливалась остаточная энергия всех, кто проходил через него за последние несколько суток. При закрытой двери собирать ее было гораздо удобнее. Раньше я шел за Хельгой и Лаем, у меня не было возможности заметить это, они впитывали все без остатка, как губки. Теперь же я мог даже применить результаты своих наблюдений на практике. Простая и почти всегда доступная техника сбора силы. Надо запомнить!.. Стоп. А не то же ли самое сделала Ласточка с мостами, рынком и самыми людными улицами нашего города? То же самое — только в большем масштабе!

Света в кабине машиниста не было, людей тоже — только седобородый дядечка лет пятидесяти дремал, свернувшись в уголке, словно котенок. В топке жарко плясало разноцветное пламя. Паровоз шел сам по себе.

Еще когда я шел с Миленой сюда, я заметил, что наш состав стал двигаться быстрее и с каждой минутой чуть-чуть, незаметно, но все же увеличивал скорость. Только что за окном вспыхнули и тут же погасли разрозненные гроздья огней — кажется, мы проскочили какую-то станцию.

Милена встала на место проводника. Она по-прежнему смотрела в Поток и не понимала, что происходит с ней и на поверхности. И тогда я решил, что меня она должна увидеть. Я недолго подумал о том, что со мной сделает Хельга, — просто так, для успокоения совести, — и шагнул в Поток.

Милены здесь не было. Ее тело осталось на поверхности. Но на меня огромными, сияющими глазами смотрел ее призрак. Я стоял за его спиной, но это было совершенно не важно, он все равно смотрел на меня — и видел. И узнавал.

— Рик… — прошептал он. — И ты здесь… Ты тьма… Красиво…

Как я мог забыть, что фальшивые ауры в Потоке не работают? Хельга говорила же!.. Но было уже поздно. Я подался вперед, обнял Милену — не прикасаясь к ней, но так, чтобы она могла почувствовать мои объятия.

— Я тьма. А ты сияешь… Это тоже красиво.

— Посмотри…

Она кивнула головой вперед.

Никакого паровоза уже давно не было. Мы будто бы стояли на носу несущегося вперед корабля, только вместо залитого ветром моря перед нами расступались волны зеленоватых послеполуночных сумерек, на которых покачивались блестящие нити телеграфных проводов и огни фонарей, больше похожие на болотные огоньки. Колеблющийся свет выхватывал из тьмы причудливые очертания заснеженных ночных пейзажей.

— Если бы я могла, я всегда видела бы мир таким, — прошептала Милена. — Моя наставница как-то сказала мне, что после первого взгляда в Поток я несколько месяцев бредила желанием уйти туда навсегда. Но я тогда маленькая была, я этого уже не помню… Рик, скажи. Ты хотел бы остаться здесь?

— Не знаю, Милена. Здесь очень красиво… и не так, как на поверхности. Но я не уверен, что здесь можно жить.

— Глупый, — усмехнулась Милена и повернулась ко мне. Ее светящаяся ладонь скользнула по моему лицу, кожу обдало нежным теплом. — Конечно ж, здесь нельзя жить. Ты разве не знал?

Она потянулась губами к моим губам. Я чувствовал, что мы все сильнее набираем скорость, огни вдоль рельс превращались в растянутые линии, сумерки слились в подвижную, метущуюся массу.

— Глупый, — повторила она так, что я скорее ощутил движения ее губ, чем услышал ее голос. — Ты еще не понял, что с тобой случилось?..