Псы войны (СИ) - Шек Павел Александрович - Страница 78

– А ещё бароны, которые сплошь родственники Лоури, когда узнают, что казна герцога пуста, очень огорчатся, – добавила Бристл. – Они её уже поделили.

– Естефания и Клаудия говорили что-то про то, что вернувшись в родовое поместье, обнаружат там только голые стены, – вспомнил я. – Нет, возвращаться им теперь нельзя. Их бы спрятать где-нибудь. Или из дома не выпускать…

– Среди документов нет ни одного долгового обязательства, – сказала Елена. – Да и того, что можно быстро продать.

Мне послышался в её голосе какой-то скрытый смысл.

– Во сколько обходится содержание такого большого дома, как поместье Лоури в Старом городе? Брис, сколько тратит ваша семья?

– В год? Не знаю, не интересовалась. Земельный налог, плюс дорожный и конюшенный сбор, на городскую стражу – всего около полутора тысяч в год выходит. Содержание прислуги, но там не много, около двухсот монет за год на десять человек. И ещё столько же управляющему. Самое дорогое – это магия. Обогрев здания зимой выходит тысяч в пять. От сырости – не меньше тысячи, так как комнат очень много. Сквозняки – ещё пять сотен. Плюс свет. Почём сейчас заправка одного светильника? Двадцать серебром?

– Тридцать пять, – сказала Рикарда.

– Считай, тысяч десять в год подобное удовольствие стоит, не меньше, – подытожила Бристл. – Но если это Лоури или Янда, то не удивлюсь, если в два раза дороже. Они на мелочах не экономят.

– Получается, от одной до двух тысяч в месяц. А мне пансион обходился в пятьсот монет в год, за комнату. Вот откуда столько золота в столице? Это чем надо заниматься, чтобы содержать такой дом?

– Ты у нас спрашиваешь? – приподняла бровь Бристл. – Ты мужчина, вот и изыскивай способы заработать. Столица – это не провинциальный городок.

– Я понял, – быстро сказал я, чтобы не продолжать эту тему. – Бумаги оставлю тут, для сохранности. К ужину не ждите. Если что, заночую у Лоури.

– У Лоури? – прищурилась Бристл.

– Со мной будет Илина, – напомнил я.

– Но ты всё-таки подумай и возвращайся домой, – сказала она, придержав меня за руку, чтобы чмокнуть в щёку. Затем потерла место пальчиком. – Я буду ждать.

И снова долгая дорога сквозь вечерний город. Причём за нами следили не особо скрываясь. Ночью я бы за это их наказал, но вечером на улице было слишком много праздношатающихся горожан.

У поместья Лоури десяток людей Блэс успели развернуть большой шатёр и костёр, на котором что-то жарили. Они могли бы обойтись и без подобной атрибутики, но хотели показать тем, кто следил за поместьем, что его охраняют именно оборотни. Может даже перед самым закатом, пока ещё всё видно, кто-то превратится в волка-оборотня, для устрашения. Чтобы посторонние не думали незаметно попасть на территорию поместья.

У порога меня лично встречала Калудия. Мило улыбающаяся и, я бы сказал, счастливая. Лично приняла у меня куртку, передала служанке.

– Прости, что задержался, – извинился я.

– Главное, что ты приехал, – улыбнулась она.

Эх, от таких улыбок мужчина просто тает. Особенно если ты не только видишь, но и чувствуешь, что она не фальшивая, а самая настоящая, искренняя, подаренная от всей души. Она осторожно взяла меня под руку, словно боялась, что я её оттолкну. Каким-нибудь неловким движением, показывая, что не приемлю подобного от девушки, с которой не близок.

– Твоя мама, наверное, была уверена, что вы больше меня не увидите? – немного неудачно пошутил я.

– Не говори глупости, – сдвинула бровки она, но, похоже, что я попал в точку. – Поспешим – ужин стынет. Ты что любишь кушать?

– Я не привередлив в еде.

– Это хорошо, потому как наш повар сбежал, – рассмеялась она, находя это забавным.

– А управляющий?

– И он тоже. Как только увидел дедушку.

Мы прошли к небольшому ярко-освещённому залу с длинным массивным столом в центре. Для ужина выставили дорогой набор посуды и серебряные столовые приборы. Пара служанок уже сервировала стол, расставляя блюда. Клаудия потянула меня за руку, намекая, чтобы я не садился на противоположный конец стола. Пока подавали еду, Эстефания завела беседу о Витории, плавно перетёкшую в казусы погоды. Клаудия её поддержала, и первая часть ужина прошла на удивление спокойно, почти как в семейном кругу. От вина я отказался, не стали пить его и дамы, хотя Эстефания была не прочь выпить пару бокалов. Кормили, кстати, неплохо, не так вкусно, как готовила Сесилия, но вполне. Какая-то подливка к мясу птицы явно не удалась, и есть её никто не стал, за что Эстефания одарила холодным взглядом одну из служанок.

Когда за окнами окончательно стемнело, а со столов убрали посуду, разговор мягко свернул к насущным проблемам.

– Вы уже просмотрели бумаги? – спросила Эстефания. – Что скажите, какие у нас шансы?

– Осмотрел и в полной мере оценил. Судя по Вашему голосу, Вы знаете, что там.

– Знаю, – спокойно ответила она. – Геррих всё рассказал.

Клаудия подтвердила, пару раз кивнув. Наверное, мама поведала ей о содержимом перед ужином. Днём-то она думала, что там документы о наследстве.

– Жаль, конечно, что это не земли, – подтвердила мои догадки Клаудия. – А долговых обязательств там не было?

– Нет, – ответила вместо меня Эстефания.

– Вы планируете продать эти документы, – перевела она взгляд с мамы на меня и обратно.

– Ребёнок, – вздохнула Эстефания. Она встала, подошла к дочери и погладила её по голове. – Берси же всё видит и всё понимает.

– Прости, – вздохнула Клаудия, опуская взгляд. – Мама объяснила, почему их нельзя продать. И чем это грозит нам.

– Я говорила Герриху, что это плохая затея. А он даже не успел воплотить её в жизнь полностью. На пару дней не успел, – она положила руки на плечи дочери и внимательно посмотрела на меня. – Всё ещё хотите поддерживать нас?

– По мере сил. У Вас есть какое-то особенное предложение? – догадался я.

– Да. Я хочу, чтобы эти бумаги никогда не попали в руки наших родственников и тех, кто стоит за ними. Уверена, Вы сможете распорядиться ими так, чтобы они принесли пользу и доход. Но и проследили, чтобы никто не нарушал закон, разрабатывая карьеры и шахты на землях, когда-то принадлежавших нам. Мы готовы отдать их Вам на этих условиях. А так же в обмен на покровительство, защиту и, – она сделала небольшую паузу, – десять процентов от дохода с этих бумаг.

Целую минуту я смотрел на них удивлённо, а они на меня серьёзными взглядами. Ну да, решалась их судьба. К кому они могут пойти с такой ношей? Да ни к кому. Любой здравомыслящих человек избавится от них, забрав всё себе. Причём избавится не сам лично, а руками их же родственников, которые пойдут на всё, лишь бы вернуть эти документы. А ещё, более вероятно, что их тут же передадут с рук на руки герцогу Янда, портить отношения с которым могу только я. Остальные его или побоятся, или просто захотят поиметь немного золота и дружбу с герцогами уже двух богатейших провинций.

Какие у них ещё есть варианты? Самим пойти к герцогам Янда на поклон. Это вызывает лишь смех. Он уже один раз приказал их убить. Эстефанию, по крайней мере. Как он планировал использовать Клаудию – не знаю, но догадываюсь.

– Десять процентов – может это и правда много, – так восприняла моё молчание Эстефания. – Пять процентов вполне приемлемо. И этот дом, в знак дружбы. Я вижу, что ты хотел поднять этот вопрос. За разговорами ты трижды говорил о нашем доме. Он большой и нам не по карману. Почти все, кто мог бы его купить, не заслуживают права даже переступить через его порог. Для остальных он непомерно дорог. К тому же твоя семья растёт, и в том доме, где вы живёте сейчас, вам будет тесно.

– Это хороший дом, – покивала Клаудия, но с нотками грусти в голосе. Она не могла контролировать свои эмоции так, как её мама. – Тут много комнат, огромный бальный зал с зеркалами.

– Хорошо, мы договорились, – не стал томить ожиданием я. Их лица засияли улыбками, в которых проскальзывало облегчение. – Насчет доли с бумаг, то всё будет зависеть от вашего вклада в работу по получению прибыли. Десятая там часть будет или пятая – посмотрим. Но минимум пять процентов я вам обещаю.