Охота (ЛП) - Нейл Хлоя - Страница 18

— Вы не делаете инструменты? — спросил Гэвин, зубами потянув креветку за хвост и выбрасывая ее в темноту через плечо.

— В инструментах нет необходимости, когда есть подготовленный голос, — сказал Малахи, бросая взгляд на Эриду. — Таковы традиции в нашем обществе.

— Что-то вроде капеллы? — спросила я.

— Да, — ответила Эрида. — Но в более сложном варианте, который не используется людьми.

— Десятки голосов, аккуратно и точно сплетающиеся на разных уровнях, — произнес Малахи. — Хорошо упорядоченные, как и большинство вещей в Запределье. Сложно сконструированная, каждая песня была подготовлена и исполнялась для особого случая.

Неудивительно, что он полюбит музыку восьмидесятых. Она не была «сложно сконструированной», и однозначно более эмоциональной и стихийной, чем музыка, которую он описывал.

— Исполните что-нибудь, — попросил Гэвин.

— Пожалуйста, — добавила Элеонора. — Я бы с удовольствием послушала.

Малахи посмотрел на Эриду, которая кивнула ему в ответ.

Я не могла сказать, с какого момента началась песня, только отметить, что она медленно нас окружала. Никаких слов, только мягкие переливы голосов, которые то словно танцевали друг с другом, то распадались на более высокие и низкие ноты, а затем сливались вновь. Мелодия была сложной, и даже несмотря на то, что исполнялась всего в два голоса, у меня по рукам побежали мурашки.

Когда они остановились, я поймала себя на том, что покачиваю головой. «Видимо, под действием остаточной магии», — догадалась я.

— Черт, — проговорил Гэвин, проводя рукой по голове. — Сильная вещь.

— О чем она была? — спросила я.

— Это рассказ о битве и храбрости, — ответила Эрида. — И о почетности потерь.

— Нет ничего почетного в потерях, — сказал Лиам.

— Возможно, в твоем мире так и есть, — ответила Эрида. — Наш мир был другим.

С их слов их мир воспринимался холодным и скованным. Это не оправдывало попытку Двора устроить переворот в нашем мире, но я могла понять, как стеснённо они чувствовали себя.

— Мы рассказали вам об одном из наших ритуалов, — произнес Малахи, взглянув на меня. — Расскажите нам о каком-нибудь из своих.

— Об одном из наших? Ты уже много лет живешь среди людей.

— Я много лет живу рядом с людьми, — сказал он, — но вне их общества и в том вместе, которое в основном опустошено войной.

Я не думала об этом в таком ключе, о том, сколько он мог упустить, живя в Зоне, а не за ее пределами. Не говоря уже о том, что почти все люди наверняка посчитали бы его врагом, если бы знали, кем он является на самом деле.

— Хорошо, — произнесла я и позволила своему сознанию обратиться к тому участку памяти, где у меня хранились воспоминания о жизни до войны. — У детей были пижамные вечеринки, это когда ты остаешься ночевать в чужом доме с целью повеселиться.

Малахи моргнул.

— Почему должно быть весело спать в чьем-то чужом доме?

— Потому что там всегда была еда, — ответил Гэвин. Он закончил со своим гамбо и вытянул ноги, скрестив лодыжки, а руки сложил на животе. — А также музыка, выпивка, если ты уже был достаточно взрослым. — Он усмехнулся. — Девчонки, если родителей не было в городе.

— То есть, это был брачный ритуал? — спросил Малахи.

— Нет, — смеясь, ответил Гэвин. — Дети на пижамных вечеринках не были достаточно для этого взрослыми. А если и были, то они не особо в них участвовали.

— У нас были футбольные матчи, — произнесла я. — Игра с мячом и перемещением по полю. Тебе бы понравилось, — сказала я Малахи. — Она регламентирована и упорядочена, как две армии, стоящие лицом друг к другу по линии фронта. Так многие люди в Луизиане проводили выходные.

— Перемещались по полю или сталкивались на линии фронта?

Я знала, что он дразнит меня.

— Смотрели футбол по телевизору. И употребляли пиво.

— Звучит не особо регламентировано, — произнесла Эрида. И не казалось, будто она дразнится.

— Не вздумай сказать этого при участниках моей фэнтези-лиги[17], — сказал Гэвин. Эрида удивленно подняла брови, а он покачал головой. — Забудь, проехали.

— Выходит, люди, — начал Малахи, — для развлечения спали в чужих домах и наблюдали, как другие люди участвуют в битвах?

— Все немного сложнее, чем ты описал, — ответил Гэвин и поднял свой взгляд на молчаливого брата. — А как насчет тебя, Лиам? Какие ритуалы ты помнишь, о которых хотел бы рассказать нашим друзьям?

— Водопровод и электричество считаются?

— Считаются, — ответила Элеонора с улыбкой. — Еще как считаются. Мне нравится по лету иметь работающий потолочный вентилятор.

Я посмотрела на Лиама, ожидая увидеть хотя бы намек на улыбку на его лице, но вместо этого он напрягся. Я осмотрелась и увидела, как на лицах Эриды и Малахи появилось напряжение, и посмотрела в направлении их взгляда.

Глубоко меж деревьев, где кипарисовые пни поднимались из тенистой воды, парил бледно-зеленый огонек. Он был цвета весенних листьев и плыл словно облако примерно в метре над землей. Это не были ни фонарь, ни лампа. Просто туман, который приближался, превращая темные силуэтные ветвей в угрожающие клешни.

— Feu follet[18], — прошептал Гэвин. — Блуждающий огонек[19].

У меня волосы на спине встали дыбом. Но Лиам и Малахи поднялись. Эрида и Гэвин придвинулись ближе к Элеоноре. Инстинкт требовал выхватить из огня палку, бежать в дом и закрыться на все замки. Но я не собиралась бежать, уж точно не на глазах у нашей компании, поэтому медленно встала и двинулась за Лиамом с Малахи.

Не смотря на Элеонору, Гэвин потянулся и взял ее за руку, что-то ей прошептав.

Она кивнула, посмотрела в направлении огонька… и улыбнулась.

— Друзья, — тихо произнесла она, делая глоток из чашки, так же величественно, словно была на чаепитии.

Я доверяла ее инстинктам и немного расслабилась, но все еще не отводила взгляд от огонька.

Он подплыл ближе, и облако распалось на дюжину мелких точек.

Малахи усмехнулся.

— Это не блуждающий огонек, — сказал он.

— Нет, — подтвердила Эрида. — Всего-навсего заурядные Пески.

Пески — это крошечные Пара с крыльями как у стрекоз, пышными телами, без единого клочка одежды. Они примерно в два раза больше колибри и в четыре раза противнее.

Им не понравилось, что их называли «заурядными». Издав пронзительные крики, они принялись атаковать нас. Одна металась около моего лица, ее крылья двигались так быстро, что казались дымкой за спиной. Затем она одарила меня презрительным взглядом и показала мне средний палец.

Послание определенно было понято.

— Кто бы говорил, дорогуша, — произнесла я и получила в ответ второй средний палец.

— Не раздражай Пески, — сказал Лиам, пристально глядя на деревья.

— Она первая меня послала, — проворчала я и отмахнулась от нее, когда та снова попыталась меня достать. Это вызвало поток проклятий. Но мне не нужно было понимать слова, чтобы понять суть.

А потом из леса вышли они, друг за другом, во главе был высокий мужчина с бочкообразной грудью и тонкими ногами, одетый в джинсы, футболку и резиновые сапоги. В одной руке он держал ведро, а в другой — дробовик. Хотя ружье в руке незнакомца должно было насторожить меня, следом за ним вышло трое детей, все с тощими ножками, как у отца, и с улыбками на лицах.

Все четверо были смуглыми, с высокими скулами и темными волосами, переходящими в мысок на лбу.

— Добрый вечер, — сказал мужчина. — Похоже, у вас тут милые посиделки у костра.

— Рой, — произнес Лиам, подходя к нему и протягивая руку, которую Рой искренне пожал в ответ. — Comment ça va?[20]

— Comme ci, comme ça[21].