Полотно Судьбы (СИ) - "Рэйя_Гравис" - Страница 30

Домашних заданий пока было немного, и всё же Поттер успел жутко вымотаться. При использовании волшебной палочки почти любое заклинание давалось ему до смешного легко. Чтобы не вызывать лишних подозрений, подростку приходилось постоянно концентрироваться, чтобы не выполнять практические задания с первой попытки и эта сосредоточенность кошмарно утомляла его. Том, конечно, предосторожности друга не понимал.

— Прошло полгода с того выброса, — говорил он. — Твоя магия за это время могла сто раз восстановиться. Они должны это понимать!

— И все же, — упрямо отвечал Гарри, — пусть лучше считают меня посредственным, чем излишне одаренным.

— Твоя страсть к незаметности скоро приведет к тому, что ты будешь казаться тупее Лонгботтома, — заметил Арчер.

— Невилл не тупой, просто стеснительный. И он не очень в себе уверен. А так, учится-то он не плохо, если не считать зелий.

— Хорошо, — Том пожал плечами. — Тупее Гойла.

Это Гарри оспаривать не стал, лишь с улыбкой пожал плечами.

— Ну и пусть.

— Конспиратор, — друг закатил глаза, но было видно, что поднимать эту тему он больше не станет.

*

В конце первой учебной недели четвертым курсам Слизерина и Гриффиндора предстоял урок ЗОТИ под руководством Грюма, который к концу лекции оставил оба факультета в самых смешанных чувствах. Демонстрация Непростительных для всех явилась полнейшей неожиданностью, но впечатление произвела весьма сильное. Большинство представителей львиного факультета, конечно, чуть ли не влюбились в нового профессора, без конца повторяя, что урок был великолепен, а новый учитель, хоть и псих, каких мало, но дело своё знает. Слизеринцы напротив, от Грозного Глаза были не в восторге, но не признать, что предмет он преподавал более чем хорошо, не могли. Всеобщее восхищение, правда, коснулось не всех гриффиндорцев. Невилла Лонгботтома, к примеру, настолько шокировал Круциатус, что он разве что сознание не потерял, а после урока умчался с такой скоростью, словно за ним гнались враги. Гермиону, как оказалось, Грюм тоже не впечатлил.

— Это же непедагогично! — возмущалась она, шагая рядом с Гарри и Томом, которые в гробовом молчании шли в Большой Зал на обед. — Вы видели Невилла? Он был белее полотна! А ты, Гарри! Ты бы видел себя со стороны, когда он применил Авад…, — она запнулась на полуслове, — …то последнее заклинание! Это жестоко даже говорить о таком, а уже демонстрировать при всех…! Я уже не говорю о том, что это незаконно!

— Могла бы и промолчать тогда, раз такая правильная, — мрачно напомнил Том, холодно глянув на неё. — Кто тебя за язык тянул?

Гермиона на миг растерялась.

— Ну… он же спросил, а никто не отвечал, вот я и… я и…. не подумала, — она бросила виноватый взгляд на Поттера: — Гарри, ты ведь не злишься на меня?

— Нет, — подросток равнодушно пожал плечами. — Я не в первый раз наблюдаю это заклинание в действии. Ничего нового я не увидел.

— О, хорошо, — девушка выдохнула, — я боялась, это могло как-то задеть тебя.

— Конечно, это его задело, Грейнджер! — оскалился на неё Том. — Сцену смерти его родителей разыграли на чёртовом пауке, после чего выставили Гарри на всеобщее обозрение, как уродца в цирке, тыча корявым пальцем в шрам на его лбу!

— Очень мило, спасибо большое разъяснение, Том, но ОН бы предпочел это не обсуждать, — перебил Гарри, хмуро глянув на друга.

— Извини.

— Забудь, — он поморщился и сменил тему: — Что случилось с Невиллом? Почему он так отреагировал?

Гермиона вздохнула.

— Я не знаю, но мне кажется дело тут не только в том, что он испугался.

Гарри кивнул. Когда Грюм применил Круциатус, заставив паука дрожать и извиваться в конвульсиях, Лонгботтом смотрел на несчастное существо так, будто под заклятием держат его самого. Ему было не страшно. Ему было больно. Невыносимо, мучительно больно, словно это зрелище пробудило в нём какие-то кошмарные воспоминания. Поттер зло фыркнул, вспоминая лицо Грюма. Тот как раз, похоже, наслаждался, пока держал паука под проклятьем.

— Больной ублюдок, — еле слышно выдохнул он, Том удивленно взглянул на лучшего друга.

— Пожалуй, я впервые слышу подобный эпитет из твоих уст, — заметил он.

— Гарри, он все-таки наш профессор, — нахмурилась Гермиона, — не стоит так говорить, вдруг тебя кто-нибудь услышит.

— Да плевать мне, пусть слушают, — огрызнулся подросток. — Вы его лицо видели? Его аж перекосило от удовольствия. Псих.

— Ну да, многие говорят, что профессор Грюм немного, хм… — Гермиона замолчала, подбирая какое-нибудь нейтральное определение и за неё закончил Арчер:

— Ненормальный, Грейнджер, ненормальный. Называй вещи своими именами.

Она одарила слизеринца сердитым взглядом, но спорить не стала. Том с интересом покосился на друга:

— Похоже, новый профессор тебе не очень нравится, — насмешливо сказал он.

— О, правда? Как ты догадался? — язвительно пропел Поттер, продолжая хмуриться. — Меня от него воротит.

— Почему? — заинтересовалась Гермиона, — он, конечно, странный, но не сказать, что плохой учитель. Просто к нему надо привыкнуть.

— О, я скажу тебе почему, Грейнджер, — усмехнулся Том, ехидно глядя на друга. — Гарри бесится, что Грюм занял место Люпина.

— Но профессор Люпин сам уволился, — недоуменно сказала девушка. — Не то чтобы Грюм был как-то в этом виноват.

— Конечно, нет, — хмыкнул Арчер. — Но какое это имеет значение? У Гарри был любимый профессор, а теперь его место занял стрёмный психопат с волшебным глазом, который, кстати, не менее стрёмный.

— Маггловский мир плохо влияет на твой словарный запас, — мимоходом заметила Гермиона и посмотрела на нехарактерно молчаливого Поттера.

— Гарри, ты и правда не терпишь Грюма из-за этого?

— Отчасти, наверное, — помедлив ответил он даже, не взглянув на подругу. — Но что-то в нём мне не нравится.

— Да? Что же? — заинтересовался Том.

— Без понятия. Просто, хм… от него будто гнилью разит, — подросток поморщился.

Том и Гермиона обменялись недоуменными взглядами.

— По-моему, ничем таким он не пахнет, — осторожно заметила Грейнджер, не уверенная, что правильно поняла слова друга.

— Не в прямом смысле, — закатил глаза Поттер. — Это сложно объяснить. Просто когда он оказывается рядом, хочется зажать нос рукой. Не знаю почему.

Арчер никак слова друга не прокомментировал, лишь в задумчивости чуть свел брови у переносицы. Гарри редко давал такую категоричную оценку людям, предпочитая ко всем относиться с одинаковой доброжелательностью, и коль скоро новый профессор так ему не нравился, этому должна быть какая-то серьезная причина. Хотя и отрицать то, что лучший друг до сих пор мучился чувством вины, убежденный, что Люпин уволился из-за него, было нельзя. С Поттера станется впасть в отрицание, если уж он вбил себе в голову, что лучше Люпина профессора нет в природе, и никто не в праве занимать его место.

Лишь одно здесь не сходилось. Ударяться в слезную драму, Гарри, конечно, умел как никто другой, но вот обвинять других в собственных ошибках было не в его характере. Следовательно, с новым профессором и правда что-то не так, раз улыбчивый Мальчик-Который-Как-Будто-Всех-Обожает так внезапно его невзлюбил.

*

Приятным открытием для расстроенного после ЗОТИ Поттера стал урок целительства. Обидно признавать, но в прошлом году этот предмет был одним из его любимых дисциплин, и слизеринец очень боялся, что новый учитель окажется не так хорош, как Айскальт. В конце концов, опуская одну малоприятную подробность, прошлогодний профессор великолепно преподавал.

Вопреки опасениям подростка, Эрмелинда Герхардт оказалась ничуть не хуже. Она даже внешне чем-то на него была похожа: высокая, с пшенично-русыми волосами, собранными на затылке в замысловатый пучок из переплетенных между собой кос, и светло-голубыми глазами. Правда, на этом сходство с ним и заканчивалось. У неё был ровный, спокойный голос, как и у Айскальта, но говорила она с еле уловимым акцентом, делающим её речь какой-то мягкой и тягучей. Что определенно радовало, Эрмелинда оказалась куда живее «Ледяного Клауса», лицо которого больше напоминало восковую маску, лишенную любых проявлений человеческих эмоций. Она хмурилась, улыбалась, искренне выражала симпатии или недовольства, и вообще казалась весьма милой, если её не раздражать. Но самым приятным было то, что она не была чокнутой варной… Наверное.