Холод твоего сердца (СИ) - Спящий Сергей Николаевич - Страница 5

Разумеется, ядерный реактор в габариты индивидуальной брони не втиснуть, но сменные батареи позволяют пехотинцам использовать экзоскелет несколько часов с максимальной нагрузкой. А зарядить батарею можно от БМП или вот даже от его, Горазда, мизгиря. Хотя зарядка от БМП предпочтительнее: и быстрее и ресурс батарей выдерживает больше циклов разряда-заряда.

Если шагающих танков проекта «мизгирь» у инфералов и прочих, продавшихся демонам, предателей человечества к двенадцатому году с начала вторжения, уже не осталось, как и технологических мощностей для их производства. То упрощённые аналоги ИТБ они клепали за милую душу. Поэтому курсантов бронетанковой академии учили противостоять не только демоническим сущностям, но и пехоте инфералов и бронетехнике, которой у них пока вполне себе хватало. Пусть устаревшей, прошлого или даже позапрошлого поколения, но количество и диаметр орудий иногда решали, и пилоты мизгерей должны были это учитывать.

В Новом Уренгое Горазд пробыл шесть дней. На четыре дня дольше чем должен был, но неожиданная оттепель внесла коррективы в выверенные планы генерального штаба и масштабное наступление пришлось задерживать. Танковая академия, выпустившая младшего лейтенанта, находилась в Лимбяяхе, вроде бы считавшейся отдельным районом города Нового Уренгоя. Но по факту Лимяяха располагалась чуть ли не в семидесяти километрах от города, на берегу озера Ямылимуяганто и городским районом считалось только номинально. В самом Новом Уренгое, прежде, Горазду приходилось бывать не очень часто, поэтому неожиданно выпавшие свободные дни он собирался потратить с толком.

Впрочем, всё закончилось несколькими посиделками во второсортных ресторанах, с товарищами по выпуску, такими же младшими лейтенантами, как и он сам, успевшими принять свою бронетехнику и со дня на день ожидающими отправки в Ноябрьск.

Если что и запомнилась, то чуть было не случившаяся драка «брони» против «пехоты», когда они не поделили один ресторанчик где, вдруг, оказалось слишком мало мест на обе весёлые компании. К счастью, нарождающийся конфликт резко погасил какой-то капитан, отдыхавший в том же ресторанчике. Товарищи Горазда потом уверяли друг друга что они бы показали «пехоте», но, по мнению самого Горазда: шансов у них было не так много. Средний пехотинец, даже без высокотехнологичных доспехов, на голову выше большинства танкистов, а про ширину плеч и говорить не приходится. Взять хотя бы младшего лейтенанта Горазда Романенко. Это только имя у него значит «большой» или «крупный», но по тем же стандартам тяжёлой пехоты он проходит едва-едва. А то и вовсе подошёл бы только во вспомогательные войска.

К счастью для Горазда его имя можно транслировать на современный русский ещё и как «умелый» и это более верная трактовка в его случае. Далеко не каждый проходит отбор в пилоты «мизгирей». Управлять одновременно восемью конечностями и дополнительными устройствами, вроде того же главного калибра довольно сложно, когда у тебя от природы только две руки и две ноги. Но он научился.

Очередь на погрузку шагающих танков немного продвинулась. Горазд осторожно подвёл свой мизгирь на десять метров вперёд. Перед поездами было тесно и приходилось ступать осторожно, тщательно выбирая куда можно поставить «ногу».

Он прошёл мимо зенитной установки, установленной на прицепленной к составу отдельной платформе. Четыре счетверённых ствола грозно целились в низкое, укрытое серыми облаками, небо. Стационарная модификация старой доброй Шилки. Это, конечно, далеко не зенитно-ракетная система вроде того же «триумфа», но и задачи у неё попроще — прикрывать состав на время пути по условно-безопасной территории до ноябрьского укрепрайона. Причём зенитчики даже не должны самостоятельно отбивать воздушный налёт. От них требуется только выгадать немного времени, пока едущие на фронт пилоты займут места в приданной им технике. Или, в самом крайнем случае, дождаться авиационной поддержки со стороны Мурманска. Только там сохранились современные авиационные заводы, пытающиеся не только ремонтировать остатки сверхсовременных истребителей и сверхдальних бомбардировщиков, но и восстанавливать производство новых машины без существенного упрощения конструкции.

Стоящий впереди мизгирь расправил «ноги», словно бы они у него затекли и неторопливо забрался на платформу. Горазд подвёл свою машину вперёд, дождался команды от ответственного за погрузку капитана и осторожно завёл танк.

Внутри мизгиря тепло, но стоило выйти наружу, как мороз тут же вцепился в неосмотрительно подставленное ветру лицо. Впрочем, какой это мороз? Всего лишь минус пятнадцать, да при слабом ветре. Практически лето. Вот через пару недель ударят настоящие холода, тогда да, либо кутайся в шубу, либо пользуйся встроенным обогревом комбинезона. Да и без защитной маски на лице, а лучше и вовсе закрытого шлема, на улице уже не погуляешь.

Закончив погрузку вверенной ему машины, Горазд отнёс личные вещи в купе в пассажирском вагоне для водителей перевозимой на фронт бронетанковой техники. Ехать предстояло в купе на четырёх человек и всё было достаточно неплохо. Некий минимальный уровень комфорта для младших офицеров, вчерашних курсантов, подчёркивали вытертые занавески на окне и салфетки из ветхой, но чистой ткани на крохотном откидном столике между нижним рядом коек. Тканевые салфетки попирали четыре стакана в подстаканниках с алюминиевыми ложечками. В двух стаканах уже был налит чай, причём, судя по запаху, сдобренный чем-то креплённым, а два пока пустовали.

Также в купе обнаружились двое товарищей Горазда по выпуску из бронетанкового училища. Пилот-водитель и пилот-стрелок, он же командир мизгиря. Экипаж большинства отправляющихся в сторону фронта танков полностью укомплектовали в Новом Уренгое. Это только Горазду повезло или не повезло принимать машину в одиночестве и вести до Ноябрьска где его должен будет найти первый пилот. Знать бы ещё кто это будет? Если кто-то из старой гвардии, опытный солдат по нелепой случайности потерявший машину и напарника, то работая с ним можно будет многому научиться.

Задумавшись, Горазд не сразу ответил на радостное приветствие товарищей, за что получил сразу два дружеских тычка, с одной и с другой стороны. Большинство личных вещей он оставил в кабине мизгиря. При себе только личное оружие, электронный планшет заменяющий и связь, и документы, и выполняющий множество прочих функций, комбинезон пилота и скромная сумка с тем, что могло понадобиться в пути.

Пока он раскладывал пожитки, товарищи по выпуску из академии организовали ему в один из пустующих стаканов горячего чая. Без спроса и церемоний, плеснув туда пару столовых ложек крепкого алкоголя из пронесённой бутылки. Конечно, это было запрещено, но кто станет проверять, тем более здесь и сейчас?

Последнее место в купе долго пустовало и уже перед самым отбытием, когда на планшеты пришло оповещение о скором отправлении поезда, продублированное через динамик внутри купе, влетел где-то задержавшийся пилот. Горазд шапочно знал его, как почти любого из нескольких сотен курсантов из выпуска танковой академии в Лимбияяхе, но всё же похуже чем многих других. В отличии от трёх других пассажиров, новоиспечённых младших лейтенантов, Вавля Тайбарей являлся местным уроженцем, что понятно даже по его имени и фамилии. Было время, когда Горазд и другие эвакуированные из более южных городов сироты отчаянно завидовали сохранившим свои семьи «северянам».

Доходило даже до драк, порой весьма жестоких. Но всё это далеко в прошлом. Они уже далеко не те жестокие дети, какими были когда-то. Сейчас они обученные убивать солдаты, чьей профессией и судьбой навсегда стала эта проклятая война.

Пожав крепкую ладонь Тайбарейя и допив чай с добавкой, Горазд забрался на свою койку и честно собирался продремать до вечернего ужина. От Нового Уренгоя до бывшего города Ноябрьска, а нынче ноябрьского укрепрайона, через который вот уже третий год проходит линия фронта, по прямой чуть больше трёх сотен километров. Вот только железная дорога идёт не совсем по прямой, да и много раз ремонтируемые и восстановленные пути не позволяют поезду развивать крейсерскую скорость. В пути предстоит провести пятнадцать — двадцать часов. Пожалуй, даже слишком много для того, кто последние дни и без того маялся бездельем и ожиданием.