Повстанец (СИ) - Уваров Александр - Страница 44

Аден отползает назад. Он пятится, отступает всё дальше и дальше…

— Я же слышу, — шепчет Эшбер.

Он водит руками по воздуху.

— Нельзя уходить! — кричит охранник.

Он слабеет, он уже не может держать голову. Не может дальше ползти.

— Ноги, — всхлипну, произносит Эшбер.

Он опускает голову. Он дрожит.

Аден, развернувшись, снова ползёт к выходу.

"Месиво… Никого не спасти…"

Корпус вертолёта нагревается всё сильнее. Краска на металле дымится, вспучивается чёрными пузырями.

Аден, подтянувшись, хватается за край люка (наручники ударяются о стальной порог, наручники звенят), подтягивается, переваливается через край борта — и, оттолкнувшись, летит вниз.

Падает на траву.

Влага. Вода. Роса.

Не удержавшись, он облизывает пропитанные не успевшей ещё испариться водою стебли, глотает сладковатую лесную росу.

И ползёт — прочь, прочь от вертолёта.

Он слышит чьи-то шаги.

— Глак, прикрой!

Тейкон, забыв о приказе командира не приближаться к вертолёту, побежал вперёд, навстречу выбравшемуся из вертолёта человеку.

Он был убеждён, что это кто-то из "серых", и потому вовсе не пытался непременно спасти этого человека.

Но ведь они должны и разведкой заниматься!

"А вдруг этот тип — из начальников?"

Тейкон почему-то был уверен, что это штабной вертолёт с каким-нибудь высоким надзирающим чином (а, может, и не одним), который решил лично понаблюдать за очередной зачисткой, да, понадеявшись на неопытных пилотов, залетел в самую гущу боя.

"А что? Разве это невозможно? А мне, между прочим, про такие случаи рассказывали!"

Тейкон подбежал к человеку, пинком перевернул его на спину, приподнял — и, ошеломлённый, замер.

— Что там? — крикнул Глак.

Тейкон, не отрываясь, смотрел на пленника. Точнее, на его руки.

— Что молчишь?

Тейкон откашлялся и аккуратно опустил человека на траву.

Вытер пот со лба и, повернувшись к Глаку, ответил:

— Опусти ствол! Опусти, кому говорю!

— Чего? — удивился Глак.

Но покорно (Тейкон зря не скажет!) опустил ствол автомата вниз.

— Он из наших! Это наш!

Тейкон положил ладонь на плечо сидящему на траве, плачущему человеку.

И повторил:

— Наш. У него — наручники. На руках — наручники. Слышишь, Глак?

— Слышу, — недоверчиво протянул Глак.

И с демонстративным безразличием сплюнул себе под ноги.

— Как скажешь, Тейкон… Может, и наш.

Глак встал и подошёл чуть ближе.

— Эй, ты! — окликнул он человека. — Как там… тебя… Ты кто?

Человек не ответил, продолжая чуть слышно всхлипывать.

— Ты как здесь оказался?

— Ладно тебе, — остановил его Тейкон.

И, наклонившись, спросил:

— Есть ещё в вертолёте живые? Кто-нибудь… из наших? Из арестованных?

Человек понял голову. Он, кажется, попытался что-то сказать, губы его зашевелились…

Но в этот момент — столб белого пламени с протяжным гулом вырвался из люка вертолёта, и в чёрных провалах разбитых иллюминаторов запрыгали зеленовато-жёлтые огни.

Выгорающая изнутри машина закуталась в чёрный дым.

— Никого… — прошептал Глак.

— Побежали! — крикнул спасённому Тейкон и, подхватив его, поставил на ноги.

— Опирайся!

Тейкон перекинул руку спасённого через шею и потащил — выше, вверх по склону, подальше от вертолёта.

Сквозь хрип собственно дыхания Тейкон услышал слабый голос:

— Я Аден. Доктор… Арестован полевой жандармерией…

— Слышу, Аден! Не отвлекайся! — выдохнул Тейкон, продираясь сквозь низкорослый кустарник с плотно сросшимися, в клубок переплетёнными, колючими ветками.

— Аден… — повторил человек. — Заключённый особого бункера полевой жандармерии… Не получилось…

Спасённый закашлял, со слюной выплёвывая слова:

— Никого… не получилось… и моих, и её… Почему же так…

"О чём это он?" подумал Тейкон.

Но расспрашивать, конечно, не стал.

В ранний утренний час, когда прохладный ранний ветер разогнал дым ночного пожара и стало легче дышать, разведывательная группа (пять солдат из отряда Текера) вернулась на место боя.

Разведчики успели связаться с оставшимися в живых бойцами их отряда (рация, по счастью, от огня не пострадала) и узнали, что все, оставшиеся в живых после короткого боя и неожиданного падения вертолёта (а осталось их не более двух десятков) отступили в предгорье, ближе к лесной долине.

Командир отряда той ночью пропал, и на связь ни с кем из бойцов так и не вышел. Потому старший по званию среди оставшихся в живых, сержант Рейнарт, на правах фактического командира, собравшись с духом, отправил по спутниковой связи на эскадру рапорт о невыполненном задании, больших потерях и упавшем им на головы невесть откуда взявшемся вертолёте.

И отправил разведчиков осмотреть место боя…

"Текера найдёте, может…" как-то неопределённо сказал сержант. "Или из наших кто уцелел".

Потом подумал, и добавил:

"В случае чего — в бой не вступать. Говорят, на преследование этих бандитов десантников отправят. Мы своё дело сделали…"

И тяжело вздохнул.

Живых они не нашли.

Они медленно шли, пробираясь между чёрных, с серыми разводами остывающего пепла, стволов деревьев. Крошка древесного угля хрустела у них под подошвами.

Обгоревшие тела, полузасыпанные тёмной землёй, изломанные, искривлённые предсмертной мукой — лежали повсюду.

Из земли и пепла торчали окоченевшие руки со скрюченными в судороге пальцами, головы с чёрной пузырящейся кожей и пустыми глазницами с желтоватыми разводами вытекшей и успевшей застыть слизи.

Тяжёлый запах, запах сгоревших тел, проникал, казалось, и сквозь защитную маску, сквозь все фильтры очистки, воздушные клапаны, сквозь все системы химической защиты.

Солдатам было трудно дышать. Прерывистые хрипы и звуки, сопровождающие сглатывание слюны, раздавались в наушниках всё чаще и чаще.

Солдаты осматривали тела. Но выживших они не нашли.

И через полтора хорра, когда разведчики готовились уже уходить, один из них, перевернув раздавленное упавшим вертолётом тело, воскликнул:

— Нашёл!

Никто не спросил его, чей именно труп он нашёл. всем и без того было ясно, что…

— Лейтенант.

Один из разведчиков, наклонившись, перчаткой смахнул песок с лица Текера.

Огонь пощадил глаза лейтенанта, и теперь он, спокойно и сосредоточенно, смотрел застывшим взглядом вверх — в молочно-белое, тихое утреннее небо.

Текер умер мгновенно, смерть спасла его от страданий, и потому лицо его не было искажено гримасой боли.

Оно просто застыло: трупным воском, холодным воском. Белым, с голубыми прожилками мёртвой крови.

"Отмучился" прошептал кто-то из солдат.

Командир группы, быстро проговорив слова отходной молитвы, поднёс руку к боковой пластине шлема и нажал кнопку экстренной связи.

Запись радиообмена между группами повстанцев.

Квадрат 6 / 33, координаты "север — 19 / запад — 101"

Служба радиоперехвата полевой жандармерии.

Расшифровка сообщения: отдел криптоанализа службы радиоперехвата полевой жандармерии.

"…информация для вас. Нурис вывел свою группу в район основной базы. Вернётся к шахтам. Есть возможность… вывести ещё гражданских из блокированных поселений. Мы отправим спелеологов, проходы в пещерах достаточны для больших групп…"

"…и привет от Касси. Обратного пути для нас нет, за нами по пятам идут "серые". Резво идут, сволочи! Похоже, на нас натравили десант. От пехоты мы бы отбились, с этими — сложнее…"

"Как планируете прорываться?"

"…выйти, наконец, из этих зарослей! Сплошные лианы, пробиться трудно. Придётся рисковать… через Флиннову топь. Там "серые" не пройдут. Надеемся, что с вертолётами у них проблемы, иначе они нас быстро найдут".