Повстанец (СИ) - Уваров Александр - Страница 60

— Я пришёл к выводу, — сказал Вейцер, заметно повысив голос, — максимум через три года — крах.

— Вот как! — искреннее удивился командор. — Оптимистичный доклад, ничего не скажешь.

— Мы тратим больше, чем потребляем, — продолжал Вейцер. — И это — при минимальном сопротивлении нашей экспансии. Нельзя же, в конце концов, считать повстанцев серьёзной военной силой. Однако при нескольких одновременных конфликтах низкой интенсивности мы вынуждены распылять свои силы, буквально разбрасывать эскадры по космосу. Мы давно уже достигли предела, выходить за который ни в коем случае не следует. Но мы вышли за него. Почему? Потому что в противном случае нам пришлось бы сознательно, планомерно и существенно понизить уровень потребления в метрополии. Что совершенно неприемлемо ни для жителей метрополии, ни, тем более, для её руководства. И если хоть в одной из точек пояса мы вместо конфликта получим полноценную войну…

— Выводы? — спросил командор.

— Если получим войну, — упрямо продолжал Вейцер, — то она станет для нас спасением.

Эрхарн резко откинулся назад, буквально вдавив спину в мягкую поверхность кресла.

— Если я скажу, — вкрадчиво произнёс он после недолгого молчания, — что это весьма похоже на бред, вы, я надеюсь, не обидитесь? Не слишком ли много времени вы проводили в информационных хранилищах, господин Вейцер? Говорят, там плохая вентиляция…

— Я поясню, — сказал Зайнер. — В метрополии сама мысль о том, что наша цивилизация достигла предела своего развития будет однозначно воспринята как мятеж. Донести подобную мысль до нашего политического руководства — это значит подписать себе смертный приговор…

"Уже подписали" подумал Эрхарн.

— … Нас никто не поддержит, господин командор, — продолжал Зайнер. — И прежде всего — наши сограждане. Наша цивилизация зашла у тупик и, боюсь, тупик кровавый. Мы предлагаем начать движение назад.

— Назад? К природе? — в голосе командора появились нотки нескрываемой иронии. — Где-то я это уже слышал, господа спасители… Ах, да! В метрополии в последнее время расплодилось множество бродячих проповедников. Ходят, знаете ли, по ночным улицам с факелами, вопят как безумные. Горожанам спать не дают. Видимо, пользуются временным сокращением штатов полиции. Вы и впрямь решили, что боги говорят их устами? А я вот как-то случайно узнал, что половина этих безумцев — платные провокаторы, завербованные нашей славной жандармерией.

— Надеюсь, это не намёк, господин командор? — спросил Зайнер.

И командор заметил, что лицо его стало жёстким и напряжённым.

— Нет, что вы, — ответил Эрхарн. — Обычно я не прибегаю к намёкам. Предпочитаю говорить прямо и начистоту. Итак, господа, позвольте резюмировать основные положения нашей весьма содержательной беседы. Вы высказали весьма оригинальные и поистине грандиозные идеи всеобщего спасения, я вас внимательно выслушал. Заверяю вас, что ваши идеи представляют некоторый научный интерес. В качестве своеобразной парадоксальной гипотезы, которую, возможно, и следует обсуждать, но только в очень, очень узком кругу самых близких друзей. Ну, и предлагаю на этом завершить нашу встречу, а вам рекомендую отправиться к месту службы и более никому, а в особенности офицерам моего штаба, ни о чём подобном не говорить и воспоминаниям о нашей встрече, в особенности публичным, не предаваться. Так будет лучше для всех нас. Я ясно выразился?

— Да, господин командор, — ответил Зайнер.

Но офицеры всё так же оставались на своих местах. Как будто было у них и ещё что-то в запасе. То, что заставит командора при любых обстоятельствах прислушаться к их словам. И это…

— Господин командор, — подал голос Вейцер (пока говорил Зайнер, он сидел, опустив лицо вниз, словно надеялся в узорах орнамента, причудливыми линиями расходившемуся по пышному ковру, отыскать зашифрованные загадочной, многоцветной вязью нужные, особые… быть может даже — пророческие слова; слова, неопровержимо свидетельствующие о его правоте… и как будто нашёл их). — Это ещё не всё. Ещё немного времени, господин командор.

— Хорошо, — согласился Эрхарн. — Совсем немного. Мне надо быть в штабе через пол-хорра и мне ещё нужно собрать необходимые документы. Так что совсем коротко.

— Вы отказались командовать операцией на Крогене, — тихо сказал Вейцер. — И Кромм это знает. Не спешите опровергать мои слова…

— Я не обязан!.. — воскликнул Эрхарн (демон, воротник стал тесным, кажется — вопьётся сейчас в шею… как будто удавка).

— Разумеется, — продолжал Вейцер, — официальная причина вполне убедительна и невинна. Кажется, проблемы с сердцем. Так, по моему, записано в медицинских файлах. Вам даже пришлось на некоторое время скрыться Центре Восстановления в метрополии. Есть даже запись о проведённой операции. Жандармы, между прочим, провели тогда своё расследование. Вам, разумеется, не сообщили. Врачи поработали на славу — все необходимые записи подобраны безупречно. Даже ищейкам жандармерии было трудно к чему-нибудь придраться. Если я не ошибаюсь, директор Центра — ваш старый приятель… Но вы на подозрении, господин командор. Не следовало бы этого говорить, но из уважения к вам… и вашей позиции… Вы на подозрении.

— Я всю жизнь на подозрении! — с неожиданно вспыхнувшим раздражением оборвал его Эрхарн. — Давить на меня вздумали, юные конспираторы? Поучитесь у жандармов, они это делают куда лучше и эффективней. Кстати, при этом они ещё показывают голограммы весело смеющихся детей. И жён. И мило улыбаются. Говорят, действует безотказно.

— У нас нет голограмм смеющихся детей, — ответил Вейцер. — Это подлый приём. Гадкий. Мы солдаты и хотим остаться солдатами. А нас упорно превращают в палачей. Вам не противно, господин командор?

— Мне противно тащить мою родину из тупика через кровавые лужи, — сказал Эрхарн. — Мне противно втягивать метрополию в войну против заведомо более сильного противника, который в самые короткие сроки способен изготовить неведомое нам пока оружие, способное отбросить нас во времена первобытной дикости и беспросветной нищеты. А вы, похоже, с вашим "ограничением прогресса" доведёте нас именно до этого.

— Война неизбежна, — заметил Зайнер. — В любом случае, Кромм и те кто стоит за ним не успокоятся. Безопасность, о которой они говорят — это безопасность грабежа. Это безопасность государства, но не родины. Не людей, которые кормят нас, одевают, снабжают оружием и вверяют нам свою судьбу. Мы поставим кучку негодяев один на один с сильным противником — и пусть они попытаются выкрутиться. Тогда они вынуждены будут посмотреть на мир по другому.

— Вы что-то ещё принесли с собой? — подозрительно спросил Эрхарн. — Очередную завиральную идею? Ну, давайте, выкладывайте. На мгновение я сделаю вид, что поверил вам. Надо же услышать ваш рецепт спасения.

— Приостановите удар с "Эррека", — ответил Зайнер. — Наша дальняя разведка работает безупречно. А у жандармов нет доступа к нашим базам данных. Мы засекли вход в режим гиперпространственного перемещения космического объекта, стартовавшего с одной из баз "Д-202". Анализ параметров объекта позволяет сделать вывод, что это спасатель. Старт — явно экстренный.

— Когда он прибудет на "32–46"? — спросил Эрхарн.

— Точные вычисления невозможны, — Зайнер пожал плечами (но в глазах его вспыхнули весёлые огоньки). — Однако, похоже на то, что хорров через десять мы встретим гостей. У спасателя улучшенная система защиты. Её даже самым мощным крейсерам эскадры не пробить. Кажется, наши будущие противники делают необходимые выводы из встреч с нашими патрулями. А ведь это шанс, господин командор…

— Вы прямо с радостью какой-то говорите об этих инопланетных гуманистах, — заметил Эрхарн. — Непатриотично, господин пилот.

— Всего на один хорр, господин командор, — сказал голос Вейцер. — Любая возможная техническая неисправность. Приостановите всего на один хорр. Здесь нет для вас никакой опасности. Жандармы не успеют провести расследование. Им будет уже не до того. В условиях войны…