Библионекрум (СИ) - Манасыпов Дмитрий Юрьевич - Страница 40

Для скромников и скромниц эту страшную тайну раскроет следующий абзац и не стоит его читать, если «Эммануэль» заставляет краснеть до сих пор.

Суть в том, что многое идиотское и извращенное в цивилизацию затаскивают японцы. Они вообще ребятки лихие и сумасшествия у них хоть отбавляй, да-да. Те самые тентакли, как выяснилось, сводятся к имитации зоофилии, где участвует женщина и осьминог. Как такое возможно? Да хрен знает, товарищ майор, посмотреть так и не сподобился. А вот по второму пункту все стало ясно и без просмотров.

- Наказание такое было. – Михаил аж хрюкал от удовольствия, слегка хлюпая аллергическим носом. - Самурай, значит, привязывал жену за измену к столбу на площади в своей деревне. Или городе, все равно.

- И?

- И каждый мужик мог подойти и надрочить ей на лицо.

Понимаете, да?

А, да! И еще была Лиза Энн. Кто не знает Лизу Энн? Не знаете? Вон она, на фотографии вверху, играет губернатора Аляски Сару Пейлин в фильме «Кто пялил Чару Пейлин».

В общем, хрен его знает, есть в этом что романтичное или нет, но, исходя из слов вдруг сложился вполне себе такой образ не самой юной красавицы, да в очках, да с сиськами, да чтобы раскрепощенная. И, к слову, у жены Мишгана грудь явно стоило искать, как сокровища Эльдорадо в амазонской сельвы. Они же, если разбираться, где-то там есть, равно как и грудь супруги. Казалось бы – какая разница, верно, главное же не это, да? Ага, точно и именно так. Никакой роли такие обстоятельства не играют.

В компании случился слет руководства с менеджментом, поздравления с награждениями, вручение особо ценных призов и, совсем немножко, раздача звездюлей, штрафов и, чуть-чуть, снятия с должности. Само собой, показательно. Было весело, в общем…

Нанятые фигляры с танцорами веселили народ, играли на скрипках, заняв акробатическую позу и улыбаясь, полностью повторяя немецкий уличный театр восемнадцатого века, где чтобы насмешить – жрали больше гороха и пердели, поднося огонь, выгибались назад, чтобы высунуться между ляжек и наяривали на скрипках «Августина». Так и тут, времена идут, нравы не меняются, чего уж. До стриптиза дело не дошло, ограничилось танцами живота и плясками с отожравшимся и накачанным успокоительными питоном. В целом, программа понравилась всем и даже самому-пресамому, чья личная помощница, выступив павой под народно-любимую лезгинку самого-пресамого изображала горскую девственницу, томно взмахивая отсутствующими широкими рукавами.

А Миша… А Миша понял, что попал.

За столом сидела коллега с Нижнего, в очках и с четвертым-пятым размером, совершенно не спрятанным, если не сказать, что наоборот. «Наоборот» мягко и, одновременно, упруго вздрагивало, порой замирало в районе Мишкиной скулы, если хозяйка решала самостоятельно взять хлебца или чего еще. Судя по интенсивности и количеству повторений, коллега очень любила мучные изделия, равно как все прочее, находящееся рядом с Мишаней.

Держаться выходило только на силе воли, любви к супруге и мужественно не наполненным рюмке с фужером. Мухаил сказался больным и порой мрачно морщился, рассказывая о кишечном расстройстве. Только коллегу это не смущало, наоборот, раззадоривало. То ли из-за того, что врал Михалыч не вдохновенно, а очень неловко, то ли потому, что женщин сам Сатана, не иначе, наградил возможностью четко понимать простую вещь: когда они могут крутить мужиком, а тому только того и надо.

- А ну-ка, Миш… - рядом плюхнулся Сева, куратор филиала и больший любитель накидаться в грибы с соплями. – Расскажи мне про…

И сурово налил. Себе и ему. Место начальника и оклад с бонусом были Мишгану дороги и нужны, а взгляд Севы не оставлял ничего другого, кроме как пить.

Четверто-пятый размер под очками упруго и взволнованно вздрогнул вслед вздоху хозяйки, а Михаил насадил на вилку корнишон. Почему не огурец, а корнишон? Да черт его знает.

Что было дальше – знают лишь пара совестей да стены гостиницы «Краснофлотец», что у залива. А вы говорите романтика.

- И долго ты собираешься быть в моей голове? – поинтересовался Дюффрэ, заставив вздрогнуть.

- Ты меня чувствуешь?

- Твою мать, сынок, когда тебе нужно опростаться, ты это сразу понимаешь?

Это я как… Твою-то…

- Чего тебе нужно?

- Уничтожить банду Полосатых Енотов.

Дюффрэ явно удивился.

- Зачем?!

- Надо.

Дюффрэ явно задумался. Но ненадолго.

- Давай так – делай и вали. Я помогу, как смогу. Доберемся и вали с водительского места. Ты ж без бедных несчастных негодяев явно не собираешься сваливать из моей головы?

- Вы же ИскИн, как вы можете?

- Я специально созданный персонаж, необходимый для редких случаев попадания к нам в гости таких вот как ты. В свободное время живу своей жизни, у нас тут неограниченный мир, самообучающийся и расширяющийся по потребности. Поверь, ради него потерплю любого идиота, желающего что-то там выиграть, в собственном непомерном интеллекте. Ты же, кстати, не полагаешь себя умнее меня?

Отвечать не стал. Клубящееся в голове безумие отдавало металлом на языке, свинцом и медью пули и патронной оболочки. Говорить с алгоритмом, необходимым для развлечений и понимать совершенно дурной мысль о настоящей жизни среди пикселей? Если бы не сумасшествие последних часов моей собственной жизни, то точно решил бы – свихнулся. А так... А так надежда пока еще есть.

- Кто эти еноты вообще?

Дюффрэ ощутимо хмыкнул:

- Подонки, ублюдки, мародеры, торговцы наркотой и дешевыми зашуганными шлюхами. Я давно хотел с ними пообщаться по-мужски, а сейчас даже лучше. Если мы с тобой сотрем выродков полностью, то они сотрутся и из игры. Буду спокойно заниматься своими делами дальше. Ты, как тебя звать-то?

А не знаю.

- Эй?

- Я не помню.

- Чудны дела твои, Господи, - очень серьезно сказал Дюффрэ. – Да тебе, парень пришлось даже хуже, чем мне. Сочувствую.

- Знаешь, я удивлен. Ты меня выгнать не можешь и потому такой положительный, либо, окажись я тут сам собой и такого бы не случилось?

Дюффрэ не ответил. Заворчал по-другому поводу.

- Мы на месте. Повторюсь – сядь, как в кино, расслабься и наблюдай. Квест пойдет в зачет.

Стоит отказываться от такого предложения? Думаю, нет.

Дюффрэ усмехнулся и провел своей уже рукой по усам. Выглянул в промежуток между двумя длинными сараями из досок, ткнул на низкий пакгауз с вывеской над входом. На вывеске, темнея сухофруктами, красовались несколько голов.

- Лакота, пять вождей. Еноты индейцев не переваривают. Ты бы, дурачок, сперва домой заехал бы, что ли. Оружия с собой не так много.

Он открыл боковой ящик своего тарантаса. Не много?!

Винтовка Ремингтона

Заряд: пули. Емкость магазина: семь.

Урон: 15%

Револьвер Кольт-Миротворец

Заряд: пули. Емкость магазина: семь

Урон: 20%

Револьвер Галана

Заряд: пули. Емкость магазина: шесть

Урон: 30%

Обрез

Заряд: картечь. Емкость: два

Урон: 45%

Да тут хватит, чтобы вычистить офис сраных наемников без фракций. Особенно вон тем, чудовищного калибра, миллиметров в одиннадцать, револьвером Галана. Однако…

- Стреляют они хреново, так что не переживай. – Дюффрэ погладил свои чертовы усы и снова многозначительно усмехнулся. – Сейчас надерем им задницы.

Мы надирать-то уже будем, или так и станем языком трепать себе дальше?

Надо отдать должное ему, все же. Пока я тут рефлексировал и злился, Дюффрэ уже начал действовать, скользнув в тот самый проход и вжавшись всем своим немаленьким телом в стену правого сарая. Пакгауз становился ближе, вместе с двумя тенями часовых, темнеющих за видимым входом. Так не должно быть, в какой игре, не говоря о жизни, упустят из вида проход, выводящий прямо на «базу»?