Empathic Seduction (ЛП) - "Nerys" - Страница 2

— Мадам Клео, — проговорил Люциус, целуя ее руку, — как всегда, честь для меня.

— Это также честь для меня, милорд, — любезно ответила Гермиона.

Открыв перед ней дверь и одарив ее вежливым наклоном головы, Малфой пропустил Гермиону вперед. Из всех Пожирателей Люциус обладал самыми изысканными манерами. Впрочем, Гермиона не питала иллюзий насчет того, как бы он повел себя с ней, если бы выяснил ее личность. Но специализированные косметические чары были более чем продвинутыми, так что никто не мог заглянуть сквозь них. Она переживала, когда к ней впервые пришел Северус Снейп. Он все же являлся ее учителем на протяжении шести лет и знал о ней очень многое. Грейнджер следила, чтобы нигде не ошибиться и не выдать себя каким-нибудь неловким движением или жестом, которые могли бы быть сопоставлены с ее молодой, с растрепанными волосами, «я-знаю-все-лучше-всех» версией.

Но ей было не о чем беспокоиться. Северус Снейп оказался просто очень одиноким человеком, который приходил иногда, чтобы побыть со своей старой любовью. Не описать словами шок Гермионы, когда она поняла, о ком именно фантазировал Снейп, впрочем, она достаточно быстро привыкла видеть Лили Поттер-Эванс, входящую в комнату мастера зелий. Вначале она рассматривала возможность попытаться сделать его членом сопротивления, но затем, увидев реальное психическое здоровье бывшего учителя, отказалась от этой идеи. Слишком велик был риск. Так что она оставила волшебника утешаться фантазиями.

Вот почему ее бордели имели такую популярность. Она могла воплотить в реальность любую мечту. Не важно, насколько невозможным запрос казался поначалу, она была способна исполнить любое желание. Такой подход был идеальным прикрытием, используя которое, она выясняла самые потаенные секреты своих клиентов. К тому же как женщины, так и мужчины обычно много говорили в борделях. Они рассказывали свои тайны в одних случаях, чтобы покрасоваться, в других — чтобы спустить пар, а иногда ища поддержку и прощение. Не зря ее бордели были открыты во всех крупных столицах — настолько близко к зданиям правительства, насколько это было возможно, чтобы не вызвать при этом подозрений. Несколько проституток были наилучшими из шпионов, которых ей удалось найти, и благодаря им Гермиона получила довольно много информации касаемо сильных и слабых сторон ближайшего окружения Волдеморта.

Люди были готовы практически на все ради исполнения своих самых потаенных несбыточных желаний. Даже те, кто и сам не знал, чего именно хочет, приходили к Мадам Клео, и она использовала свои навыки дедукции, чтобы определить их истинные желания. Гермиона являлась одной из немногих оставшихся в мире магических эмпатов. Эмпаты обладали возможностью чувствовать магию окружающих. Она никогда особо не задумывалась о своих способностях в Хогвартсе, так как и не подозревала, что это являлось редким даром. Она полагала, что все чувствуют то же, что и она, что это было нормально, чувствовать течение магии человека вокруг него или нее. Только когда Гермиона встретила другого эмпата, она узнала, что ее дар не был обычным и что его очень опасались в Магическом мире.

После этого Гермиона тайно оттачивала свои способности, пока не стала ощущать оттенки самых глубоко запрятанных эмоций. И именно эта способность и сделала Гермиону одной из богатейших женщин на земле, хотя она скрывала свою истинную сущность и притворялась — к ее величайшему отвращению — провидицей. Несмотря на то, что она никогда не планировала использовать свой дар среди стольких своих врагов и в такой непосредственной близости к сердцу базы Лорда Волдеморта, она все же видела в этом иронию судьбы.

— Мадам Клео, милорд Малфой, — поприветствовал их Марвин.

— Марвин, — учтиво ответил Люциус.

— Привет, — поздоровалась Гермиона, — проведешь, пожалуйста, господина Малфоя в нашу лучшую комнату?

— Конечно. Прошу вас, следуйте за мной, — проговорил Марвин, протягивая руку, чтобы указать путь.

— Мадам, — кивнул Люциус.

— Сударь, — любезно ответила Гермиона.

Она смотрела, как Малфой заполняет бланк, являющийся чистой формальностью в его случае, и следует по коридору за Марвином на встречу с Госпожой Сьюзи. Откровение, что старший Малфой — мазохист, не стало для нее неожиданностью. Все же склонность к мазохизму, по-видимому, необходима тем, кто избрал путь добровольного служения Темному Лорду. Не говоря уже о том, что все Блэки были довольно-таки доминантными личностями. Гермиона стала гораздо лучше понимать Люциуса после того, как он рассказал ей о своей жене и о том, как он скучал по ней. Да, он был испорченным чистокровным засранцем, но теперь, когда она узнала об этой более уязвимой, человечной стороне Малфоя, она уже не могла ненавидеть его, как раньше.

Вообще большинство Пожирателей Смерти, которые посещали ее заведение, имело довольно обычные фантазии. Только несколько из них были полнейшими мразями — грубыми ублюдками, наслаждающимися причинением экстремального уровня боли своим жертвам. И все же она могла обеспечить даже этих садистов проститутками мужского и женского пола. Гермиона изобрела заживляющее заклинание, настолько эффективное, что никакого внутреннего ущерба нанести было невозможно, независимо от того, что человек должен был выносить. Касаемо же боли, ее персоналу следовало бы вручить Оскар за фальшивые крики и мольбу о пощаде, так как блокирующее боль зелье обеспечивало полное отсутствие каких-либо реальных ощущений. Но, конечно, это все держалось в строжайшем секрете всеми, получающими довольно впечатляющие зарплаты в борделях Мадам Клео.

Гермиона подождала за стойкой возвращения Мартина, после коего ушла в офис, расположенный с левой стороны главного зала. Его местоположение было выбрано так, чтобы она имела возможность сразу вмешаться, если ее присутствие окажется необходимым. Впрочем, большую часть времени это не требовалось. Как владелица заведения, Гермиона выходила лишь к самым важным клиентам и в тех случаях, когда ее работники не могли определить фантазию посетителей. Она даже носила с собой портключ, чтобы в случае необходимости появиться в зарубежном филиале, - к счастью, это случалось крайне редко. Не многие ведьмы и маги обладали достаточной силой, чтобы уделять им время лично, к тому же в большинстве случаев ее дар выполнял за нее всю работу. Всех клиентов просили расписываться в так называемом «формуляре-пропуске», якобы заверяющем, что у них не было венерических заболеваний, на самом же деле листы были зачарованы так, что давали ее работникам информацию о фантазиях клиентов, которую те использовали для воплощения в реальность.

Этот метод состоял в передаче пергаменту части ее магии эмпатии вкупе с каплей амортенции, приготовленной по специальной формуле, вычисленной с помощью арифмантических уравнений. Это существенно облегчило ее жизнь: ей больше не нужно было просматривать эмоции посетителей, проходящих через ее двери каждый день. Если бы не это, ей бы никогда не удалось открыть более нескольких борделей. К тому же это избавило ее от необходимости личного контакта со всеми клиентами, что было само по себе благословением, учитывая вражескую территорию, на которой она работала.

Ей доставляло мрачное удовольствие знание, сколько врагов делают ей выручку. Злая улыбка скривила ее губы, когда она заметила входящего Драко Малфоя. Если бы он только знал, что, каждый раз приходя и избивая поддельную Гермиону Грейнджер, он пополняет ей реальной счет в Гринготтсе, его бы наверняка хватил удар. И, Мерлин свидетель, Драко действительно оставлял ей большие деньги, так как иногда приходил дважды в день.

«Вот уж у кого серьезные проблемы с самооценкой, раз его до сих пор преследуют воспоминания о том, как я его избила еще в Хогвартсе», — подумала Гермиона, мысленно качая головой. — «Испорченный недоносок».

— Добро пожаловать в «Заведение Клео», мистер Малфой, ваша комната ждет вас.

Не удостаивая ее своим вниманием, Драко подписал формуляр и прошел дальше.

— Хорошего вам дня, — жизнерадостно пожелала ему Гермиона, с удовольствием отмечая, что он оставил счет ее способному работнику — Марвину.