Бесс-фракиец (СИ) - Морозов Алексей - Страница 22

Начинало светать, когда отряд приблизился к пункту назначения. Странное предчувствие тронуло душу бывалого центуриона, и он навострил все свои чувства, пытаясь понять, в чем дело.

Сначала Фульвий учуял гарь в тяжелом ночном воздухе, и только потом увидел, как вдалеке над кронами пальм и эвкалиптов поднимается черный дым. Когда отряд подошел ближе, то стали видны отсветы пожара в ночи. Центурион заподозрил неладное: кажется, весь план пошел коту под хвост…

Выхватив меч и подняв его над головой, Фульвий рявкнул что было сил:

— Центурия, боевым шагом вперед марш!

Неполная центурия расторопно перестроилась в боевой прямоугольник, и легионеры побежали трусцой вперед, сохраняя единый темп и строй.

Оказавшись под сенью пальмовой рощи, центурион жестом остановил солдат. Он увидел, как между стволами замелькали человеческие силуэты, наверняка вражеские. Макр насчитал не более двух десятков, причем никакого боевого порядка в их рядах не было — его ребята раскидали бы таких как ветер сухие листья. Но он решил не бросать солдат в атаку сразу — уж очень было похоже на ловушку — а продвинуться вперед и разведать обстановку, насколько можно…

— Копья к бою! — скомандовал Макр, и легионеры ощетинились остриями своих метательных копий — пилумов. — Щиты сомкнуть — и десять шагов вперед!

Следуя приказу, легионеры сдвинули щиты — и передняя шеренга отмерила десять ровных шагов. Задние ряды шли за ними след в след, соблюдая короткую дистанцию между шеренгами, чтобы сохранить построение, но и оставляя достаточно места для маневра. Теперь, с позиции, которую занял отряд, как на ладони просматривался пляж в первых лучах рассвета: впереди догорало несколько рыбацких хижин, на песке лежали бездыханные тела, а в волнах у берега покоилась, сев на дно и чуть накренясь, по всей видимости, пиратская эпактрида. На палубе малого судна не было ни души, темную громаду пентеры отделяло от пляжа несколько полетов стрелы, а больше спрятаться было негде: полтора-два десятка вооруженных людей в роще — это и были те разбойники, что высадились на берег выручать своего главаря, понял центурион. На что они только рассчитывали? Однако, как бы там ни было, живыми их отпускать нельзя.

Фульвий Макр набрал полные легкие воздуха и проорал:

— Бросай!

Десятки одновременно брошенных пилумов тучей полетели в разбойников по высокой дуге. Те кинулись в разные стороны, дав копьям упасть на пустое место. Успели, правда, не все: несколько пилумов всё же нашли в сумерках свою цель, проредив и без того неплотные ряды шайки.

Вот теперь пора, решил Фульвий. Яростно взмахнув мечом, он возгласил:

— В атаку! Барра!

— Барра-а-а!!! — грянули шестьдесят глоток римский боевой клич, и легионеры, обнажив мечи, ринулись на врага — сломить, разметать и опрокинуть в море ненавистных грабителей.

Центурион бежал рядом с первой шеренгой. Пестрая вражеская ватага была уже в паре десятков шагов — Фульвий хорошо видел их озлобленные лица. Странно, мелькнула мысль: эти варвары не пытаются убежать, но и не смыкают ряды, а ведь стеной щитов они бы продержались чуть дольше. Центурион заметил, что разбойники, наоборот, раскрываются веером, оставляя между собой широкие пустые бреши. "Вам же хуже," — подумал Макр.

И тут случилось непредвиденное: один из грабителей что-то кинул в легионеров, послышался звон разбитой вазы, угодившей в щит, а затем что-то ухнуло, жахнуло, и за спиной у центуриона раздался истошный вопль. Макр бросил взгляд через правое плечо — и оторопел: в самом центре боевого прямоугольника полыхал ярко-желтый огонь, и в пламени корчились, побросав оружие, несколько солдат его центурии. Остальные, ломая строй, пятились от места попадания неведомого снаряда, чтобы пламя не перекинулось на них. Кто-то пытался за неимением воды потушить охваченных огнем товарищей с помощью песка, но пламя только яростнее плясало на телах. Вонь паленого мяса заполнила ноздри центуриона, вопли несчастных, точно кинжалы, пронзили его слух.

— На них! На них! — отчаянно закричал Макр, воздев вверх руку с мечом и подгоняя ошеломленных легионеров вперед. Сейчас следовало преодолеть любой возможный обстрел и войти в прямое столкновение — тогда у врагов не будет никакого шанса на спасение.

И римляне бегом продолжили атаку. Но разбойники разбежались врассыпную еще шире, и еще один снаряд разбился у ног легионеров, превращая землю в раскаленную жаровню, а людей — в мечущиеся факелы.

Следующий сосуд угодил в первый ряд нападавших. Страшно полыхнуло совсем рядом, и Макр инстинктивно выставил щит, так что взвившееся пламя лизнуло не его бок, а высокий и выпуклый как башенная стена скутум. Армейское нововведение Цезаря Августа в очередной раз спасло центуриону жизнь. Но бежавшие рядом с ним легионеры вспыхнули как соломенные чучела.

Сквозь дым и гарь Фульвий Макр осмотрел поле боя.

Еще две огненные вспышки окончательно разметали строй легионеров. Атака захлебнулась еще до того, как они сошлись с врагом вплотную. Половина его людей теперь превращалась в обугленные головешки, а остальные были до жути напуганы колдовским негаснущим огнем, готовые бросить всё и опрометью бежать прочь.

Но если они побегут, то спасутся лишь немногие…

И тогда Фульвий принял нелегкое для командира решение.

— Центурия! — прогремел он, перекрывая вопли заживо горящих солдат. — Testudo! Перестроиться к отступлению!

Легионеры вернулись в плотный строй, вновь сдвинули щиты внахлест, формируя "черепаху", закрытую со всех сторон. Кто сумел — подобрал тех немногих обожженных, кого удалось вытащить из огня живыми. Задняя шеренга возглавила отступление, а передняя, несколько мгновений назад возглавлявшая атаку, теперь прикрывала тыл.

Фульвий остался в арьергарде.

— Отходим! — скомандовал он, внимательно наблюдая за врагами. Они, словно призраки, терялись за серым дымом и, кажется, тоже следили за каждым шагом римлян.

Деканы передали приказ по цепочке, и центурия двинулась обратно тем же путем, которым пришла. "Черепаха" перемещалась медленно, поэтому не годилась для стремительной атаки в таких условиях. Но для тактического отступления подходила лучше всего.

В любой момент Фульвий Макр ждал очередного броска, но этого все-таки не произошло. Ему удалось вывести отряд через пальмовую рощу обратно на дорогу. Он ощущал взгляд противника на себе. За ними следили: пираты провожали их, готовые забросать колдовским огнем, едва они вздумают вновь повернуть в наступление. И Фульвий вел легионеров прочь, неся на сердце горечь поражения, клеймо позора и жажду мести. Тыльной стороной ладони он отчаянно тер слезящиеся глаза — виною был, конечно, едкий дым.

— Дальнейшие приказания? — подал голос опцион, когда они уже прилично отошли от места схватки.

Центурион снял шлем и вытер лоб снятым с шеи платком.

— Идем в Александрию, — процедил он. — Запросим у префекта подкрепление, а потом вернемся и расправимся с ублюдками.

— Так ведь за это время они уйдут!

— Уйдут, — кивнул центурион, тяжело вздохнул и надел шлем обратно на голову, затянув ремешок под подбородком. — Но я видел слишком много, чтобы продолжать бой, который мы заведомо проиграли. Сначала эта летучая тварь, потом — негаснущий огонь… Много ты знаешь способов одолеть это? Я — ни одного. Мы сделали всё, что могли, клянусь Марсом, а теперь пора убираться, чтобы сохранить остатки центурии. И никаких пререканий! Идем в Александрию и докладываем префекту обо всём, что видели здесь. Дальнейшее зависит уже не от нас. В колонну по трое и шагом марш!

Легионеры в очередной раз перестроились и пошли в обратный путь, тяжело ступая и взбивая дорожную пыль своими видавшими виды калигами. Фульвий Макр мысленно пересчитал своих солдат. Не досчитался двадцати шести — и в сердцах сплюнул в песок. Дорого же обошлась им эта прогулка.

Бесс потерял счет времени, пока отбивался от крылатых теней, которым не было конца и края. Сердце билось в груди разъяренным тигром, что мечется в клетке, пот застилал глаза. Воин дышал так, словно бежал марафон, тело покрывал слой пота, а мышцы, казалось, вот-вот разорвутся при малейшем новом движении. Бесс не знал, сколько он так продержится, на пределе своих сил…