Не сахарные (СИ) - Пузыренко Оксана - Страница 16

Наконец она открыла свои серые глаза и нашла взглядом меня. Ее глаза ловили отражение темной воды и отсвечивали почти демоническим, серебряным блеском. Теперь они были темно-серые, страстные, выразительные, невыносимо сексуальные. Она подплыла чуть ближе ко мне, все с той же улыбкой на мокрых губах. Руками убрала назад волосы, открывая свое лицо сиянию луны и моему взору.

Она молчала, и я не смел нарушить этот момент звуком своего голоса. Лишь смотрел, как быстрые капли сбегают по ее лицу, прокладывая себе дорожку по нежной шее и исчезая в морской глубине. Очаровательная, в моей рубашке, мокро облегающей ее плечи. Кажется, ставшая почти прозрачной ткань, открыла мне что кусок татуировки, выглядвающий из-за бретелей ее платья, был лишь малой частью. Но общий рисунок было не разглядеть. Да и сейчас я просто не мог рассматривать все детали. Я следил за девушкой, желая впитать в себя ее образ целиком и полностью. Прекрасная, дикая, волшебная. Саманта.

Одно этой ночью я понял точно. Правду говорят, что для того, чтобы влюбиться, человеку достаточно пятой доли секунду. Мне, например, хватило одного единственного взгляда. И теперь я отчаянно и бесповоротно влюблен.

Саманта

Выразительные, глубокие глаза парня, не прикрытые на этот раз стеклами очков, внимательно следили за каждым моим движением. Казалось, что он хочет изучить и впитать в себя каждую черточку моего лица. И я чувствовала себя опьяненной. Опьяненной недавней близостью к врагу, этой звездной ночью, текилой, экстремальным падением и вниманием Дэниэла.

Сделав большой гребок, я подплыла практически вплотную. Зачем. Зачем? Не надо, не создавай себе еще больше проблем, Саманта… Эти мысли, вопросы, мольбы и просьбы моей рациональной стороны набатом звучали в моей голове. Но когда ты сделал решающий шаг в пропасть, толку просить себя не падать?

Рубашка Дэниэла прилипла к моему телу, как вторая кожа. Но мокрая ткань не могла согреть мое тело в ледяной морской воде. А вот ее владелец…

Дэниэл застыл на одном месте. Голые белые плечи парня, широкие и сильные, периодически накрывали наступающие волны. Еще один гребок, и я скользнула руками по его мокрым, неожиданно горячим плечам, притягивая его к себе ближе, чем просто близко. Я тихо подгребала ногами, периодически касаясь его коленей. Вода вокруг нас перестала быть холодной, она буквально закипела. Или это бурлит моя кровь? Какая разница.

Если Дэниэл и был удивлен моими действиями, вида он не подал. Наоборот, его теплая рука нашла мою талию в воде, и прижалась к ней, проведя по спине. Помнится, он боялся дотронуться до выреза на спине, а теперь… Моя грудь, голая за тонкой, ставшей прозрачной от воды тканью, прижималась к его твердой груди. Дыхание перехватило. В горле пересохло. И отчаянно захотелось утолить жажду, собрав все соленые капли с его идеально очерченных губ. Какие они на вкус? Как море? Как ветер? Я наслаждалась ощущением ласки, от наступающих волн, и жаром, исходившим от крепкого тела парня.

Наклонилась ближе, чуть ли не касаясь его губ, прошептала рядом с ними, тихо, хрипло:

— Я же говорила, тебе понравится.

Наши сердца гулко стучали. На лице парня — ни тени улыбки. Его глаза горели ярче, чем звезды над нами. Я смотрела в них и была готова закончить все прямо сейчас, умереть от восторга, найти счастье в его руках. В руках моего личного Эльфа, который, однажды, один мог справиться с моим горем. Забрать его себе, заставить забыть обо всем, заставить… Нет! Нет, нельзя забывать!

Я, будто очнувшись, резко отстранилась от парня, легко отплывая назад.

— Я замерзла. — Проговорила я, почти испугано. Хотя он явно чувствовал, что мое тело горело огнем под его ладонями. Рвалось и жаждало его прикосновений. Черт. Я теряю контроль. Я развернулась и поплыла к берегу. Туда, где был проход наверх. Узкая песчаная дорожка вела обратно, к спасительной реальности и салону автомобиля. И я должна добрать до нее раньше, чем захочу повернуть обратно в эти объятия.

Я не видела, но чувствовала, что Поэт поплыл за мной. Выйдя на берег, мигом почувствовала глубокую осень. Здесь не было спасительно горячего тела, только прилипшая ко мне рубашка и ветер, обжигающий холодом. Я чувствовала, что ноги начинают коченеть, теряя чувствительность. Быстро добравшись по зыбкой тропе, усеянной ветками и шишками, до верха, я подскочила к одежде. Смотреть на вещи, оставленные Дэниэлом, я не хотела. Одна мысль о том, что этот потрясающий парень был практически обнажен заставляла все мои внутренности скручиваться в тугой узел. А если подумать, что мы с ним чуть ли не…. Ох. Черт. Я взяла в руки свое платье, пытаясь справиться с колотящим меня ознобом. Интересно, спасет ли меня от смертельного окоченения этот кусок ткани?

На мое плечо опустилась рука, заставив вздрогнуть. Хотя вряд ли это было заметно, мое тело и так трясло как в лихорадке. Я обернулась и замерла. Дэниэл, все еще восхитительно неодетый, стоял, ловя на своей светлой и мокрой коже лунный свет, который делал ее цвет жемчужным и заставлял капли блестеть, как скользящие по мышцам водяные кометы. И кто после этого усомнится в его эльфийском происхождении, простите?

— Вот, надень. Переодевайся быстрее, тебя трясет. В багажнике должен быть плед.

Парень, избегая смотреть мне в глаза, сунул в руку свой мягкий вязаный кардиган. Затем, подхватив остаток своих вещей, он пошел к машине, будто его холод вовсе не касался.

Я быстро скинула с себя всю мокрую одежду и натянула сначала платье, а затем и теплую кофту, почувствовав благодарность. Вместе с этим чувством сердце больно укололо чувство вины. Что же я делаю?

Я подошла к машине и забралась на переднее сидение с ногами. Закинула мокрые, относительно отжатые вещи назад. Подтянула к себе колени, ощущая от кофты запах одеколона Поэта, а в салоне — тепло. Парень предусмотрительно включил зажигание и обогрев, прежде чем искать в багажнике плед. Позже появился и он, в одних джинсах и ботинках. И я никак не могла отметить, что он выглядит не просто хорошо, а Хорошо с большой буквы. Это игра на скрипке качает такую мускулатуру?

Закрыв за собой дверь, он потянул мне зеленый плед в черную клетку. Я отрицательно помотала головой, но, поняв, что он все еще не смотрит в мою сторону, озвучила свой отказ:

— Не надо. Я почти согрелась. Накройся сам, ты же почти раздет. — Это звучало крайне неубедительно. Хотя бы потому, что зуб на зуб не попадал, и слова пришлось проталкивать между характерными щелчками. Картина была настолько нелепа, что Дэниэл повернулся ко мне, чтобы окинуть взглядом мою фигуру, сжатую в трясущийся комок. Через пару секунд молчания мы, не выдержав, громко расхохотались. Наш смех разрушил царившее в салоне напряжение. Поэт перегнулся через коробку передач, наклоняясь ко мне и укрыл меня теплым, немного колючим пледом. Он плотно подсовывал края покрывала мне под спину и бедра, окружая теплом и заботой.

— Надеюсь, ты не подхватишь воспаление легких…

— Неа…

— Откуда такая уверенность?

— Безумцам везет!

— Ну, тогда ты точно полна везения, Саманта Хэйс.

Его последние слова были сказаны невыносимо близко к моему лицу. Руки парня все еще держали меня за плечи. Я, не выдержав, отвернулась к окну:

— Кто бы говорил… Человек, который прыгнул осенью в открытое море… — Прошептала я, смотря в окно и видя в отражении, что парень все еще смотрит только на меня.

— Ну… Как оказалось, безумие заразно… — Через мгновение его руки покинули мои плечи и мы тронулись с места.

Обратно мы ехали в тишине. Даже музыку мы по молчаливому согласию не ставили. Теплый воздух из печки и плед сделали свое дело, я постепенно перестала дрожать и оттаивала как снеговик над костром. Главное — не поплыть окончательно.

Через час пути, мы обнаружили рядом с моим домом припаркованную синюю BMW Мэта.

— Наверное, они остались тебя подождать? — Предположила я, выбираясь из машины.

Я оказалась практически права. Правда, чтобы скрасить ожидание друга, ребята включили музыку на максимум возможностей скромной аудиосистемы, но достаточную, чтобы обитатели близ лежащих домов разочаровались в новых соседях. С Дэниэлом мы зашли в дом под нестройные крики наших друзей и бодрый трек, перечисляющий всевозможные виды алкогольных напитков. Больше всех напрягали голосовые связки Питер и Кот, не утруждая себя такой глупостью, как попадание в ноты: