Путь (СИ) - Yagger Егор "Yagger" - Страница 44

Когда всё стихло, вылезаем с рыжим на тропу и видим картину разрухи. Вся тропа завалена обломками скал и камнями, валяются обломанные ветви деревьев, листья и прочий лесной мусор. В небе огромный круглый просвет в облаках, большая часть видимого неба чиста от кораблей и шаттлов пиратов, лишь на горизонте, около Гагарина, вроде как ещё кто-то висел в небе. Обхожу завал из веток и камней, мне открылась панорама нашей местности. Над Леоновым висел транспорт, весь окутанный дымом, скособочившись, странно вздрагивая. Вижу, как корабль пытается сесть, но это не получается, он заваливается на левый борт, переворачивается и падает на город. Виден взрыв, город заволакивает пылью вперемешку с чёрным дымом. Запоздало приходит волна страха, в ней перемешались чувства Ивана, матерей, Вэсил и Рэйан, и особенно сильно — от Сэй.

Внезапно их чувства гаснут, как перегорающая лампочка — вспышка и мрак. У меня подкашиваются ноги, падаю на колени и кричу, дико надрывая связки, пытаясь криком задавить жуткую душевную боль. Перед глазами всё плывёт и качается. Пиликает коммуникатор. До меня сначала не доходит, но постепенно я беру себя в руки и отвечаю на вызов.

— Женька! Женька, доченька! Ты меня слышишь? — звучит в ухе голос отца.

— Да, папка, — сиплю я.

— С тобой всё в порядке? Ты цела?

— Да. Только байк пираты разбили. Бегу домой пешком. Папка! Папка-а-а!

— Женька! В посёлок не суйся, оставайся в предгорьях. К тебе идут Лёшка и девочки, у Алексея — ключ-карта от убежища в горах, он вас туда проводит. Там и отсидитесь, пока всё не закончится.

— Папка-а! На город упал корабль… и мама! И все остальные…

— Что «все остальные»? — спрашивает отец тихим голосом. На заднем плане слышен грохот карабина, стреляющего очередями, и дикие матюги на кварианском, единственным приличным словом из которых было всем известное «бош’тет». — Женька, что случилось?

— Папка… После того, как корабль упал, я почувствовала сильный страх мамы и остальных, и после этого я их больше не чувствую. Совсем не чувствую! Как будто их нет…

— Женька, может, твоя чуйка тебя подводит? Мало ли, что там случилось…

— Папка! Ты просто не понимаешь! За столько лет вы все стали частью меня, все: и ты, и Дакар, и Денис… что говорить, я даже Хэма и дедушку чувствую через пол галактики, слабо, но чувствую — это как ниточки паутины ко всем вам. А тут — ничего… Пустота… Мрак.

— Может, ты ошибаешься, или просто чего-то не знаешь? — из голоса отца пропадают эмоции.

— Не знаю, папка! Мне просто больно! И я не знаю, что может экранировать эмпатию… Ведь даже огромные расстояния — не преграда.

— Женька, соберись! — говорит отец. — Сейчас встреть Алексея, девочек, и уходите в горы. Когда все закончится, разберёмся. И да, на нас напали не пираты — это наёмники и бандиты. Им нужна ты, дочь.

— Я?!

— Один из их главарей предлагал отдать тебя, и они уйдут. Я думаю, что это «Цербер». Эти суки узнали про тебя и твои таланты. Так что не попадайся им, договорились?!

— Хорошо, папка.

— Капитан Шепард, отбой.

Сквозь расстояние я чувствую боль отца, она сменяется гневом и холодной рассудительной яростью, через некоторое время ярость охватывает Дениса и Дакара. От Коэла приходит дикая душевная боль, смешанная с бешенством — и я вспоминаю, что Саэр тоже улетела со всеми женщинами. Видимо, отец рассказал им обо всём, что услышал от меня. В этом потоке гнева и боли с трудом вычленяю чувства Лёшки и девчонок. От брата тянет гневом, злостью и лёгким страхом, это он за девочек, скорее всего, волнуется. От сестры и подруги — только страх. Чёрт, за ними наверняка кто-то гонится, а серьёзный ствол только у брата — это выданная из городского арсенала «Цунами IV». Шериф Грейсон, по приказу губернатора, вооружил всех, у кого, по той или иной причине, своего ствола не было, в их число попали братья. Давлю в себе чувства. Вставай, Женька, вставай, блять, и бегом — навстречу брату, сестре и подруге! У тебя карабин, и ты подготовленный биотик, а распустила сопли! Сильно бью себя рукой по щеке, боль заставляет собраться, встаю и изо всех сил бегу к мосту.

Мост уже далеко позади, впереди слышны звуки перестрелки — долбят из штурмовых винтовок и дробовиков, похоже, что молотят бессистемно, просто наудачу. Тропа впереди идёт серпантином, за которым тянется долгий спуск, заваленный обломками скал и заросший кустарником. Река отвернула направо и ушла в густые леса предгорий. Подкрадываюсь к склону и, прячась за камнем, выглядываю. Вижу человека, сидящего за камнями, и пару десятков разумных, полукругом подкрадывающихся к нему, до него метров четыреста, а до остальных — почти шестьсот. Беру карабин и смотрю в прицел. За камнями — Лёшка, на светлой форме большое кровавое пятно, но брат бодр и ведёт бой.

Вот один из пиратов пытается перебежать, но брат короткой очередью срезает его — от пирата летят куски брони, и тело мешком, лишённым костей, катится вниз по склону, пока его не останавливает большой валун. Остальные пираты открывают суматошный огонь в сторону позиции брата. Летят куски камней и пыль от попаданий. До меня далеко, и вряд ли они меня заметили. Поворачиваюсь к коту, вспоминаю, как отец учил активировать боевой режим у КАДИС: — Барс, боевой режим. Все чужие — враги, атака без ограничений. Вперед!

Кот припадает к земле, мышцы под действием химии имплантатов вздуваются, шерсть на загривке встаёт дыбом. Издав шипение, которому позавидует даже компрессор, кот срывается в атаку. Наконец-то, у него появился враг, которого можно убить. Зрелище невероятное — прыгая по камням, кот быстрой рысью выходит на рубеж атаки. Его движения плавны и лаконичны. Затем следует сама атака — с расстояния метров в двести он еще разгоняется, скорость достигает километров ста. Живая рыжая торпеда сбивает пирата с ног, молниеносное движение головой — и из перегрызенного горла бьет фонтан крови. Прыжок к следующему и удар по лицу лапой — дикий крик разносится по предгорьям, пират катается по камням, зажимая окровавленное лицо ладонями… этот больше не боец. Кот же скрывается в кустах.

Пираты напуганы, они останавливаются и бестолково шарят стволами вокруг, лишь один продолжает тихонько подкрадываться к брату. Видно, что его броня лучше и новее, и в руках у него, судя по меткам на ложе, «Ковалёв», а это — любимая штурмовая винтовка наёмников. Пока пираты отвлекают брата, этот гад решил зайти ему в тыл. Добро пожаловать, сволочь. Отцепляю от пояса съёмные сошки, креплю к ложу. Ложусь на землю, переключаю карабин на крупный калибр, выставляю бронебойную пулю и 40 % импульса, целюсь. До наёмника — шестьсот метров, брат его не видит, а у меня он, как на ладони. Выстрел! Этот гад, видимо, что-то почувствовал, но увернуться времени ему не хватило — только начал движение, как лопнул кинетический щит, и тяжёлая пуля проломила броню в районе поясницы, вместо груди, наёмника отбросило за кусты.

До пиратов долетел звук выстрела, они увидели падающее тело и крики тех, кого находил в кустах рыжий. Уродов охватила такая паника, что я почувствовала её, несмотря на расстояние. Жрите, суки! Переключаюсь на основной калибр и начинаю их, как в тире, отстреливать. Выстрел, толчок приклада — и голова пирата разлетается брызгами. Я бью ударными пулями, чтобы нанести максимальный ущерб. Щитов у них нет, а броня — одно название, многие даже без шлемов. Похоже, что прошли адаптацию к нашим условиям, но вам, твари, это не поможет…

Любые попытки сбежать пресекает брат — то один, то другой пират, в попытке встать и убежать, получает очередь в спину от Лёшки. Они кричали и метались, пока я методично выцеливала каждого. No pity, no mercy, no regret. Щёлкнул затвор термоотсека, и багровая таблетка термоклипсы отлетела в сторону. Пусть потом будет откат, но сейчас главное — уничтожить врага. Минут за пятнадцать перебили всех, благо моя господствующая высота не давала пиратам спрятаться за камнями, а крупные глыбы были ближе к склону, и там засел брат. Опытные наёмники сразу бы пошли в атаку и, хоть с большими потерями, смогли бы укрыться от моего огня на позиции брата. А эти, потеряв командира, лишь орали и стреляли во все стороны от страха. Клошары жопоголовые, тупое пиратское мясо! Проверив склон на наличие уцелевших врагов, и не обнаружив ни одного, кроме орущего благим матом слепца, бегом отправилась к брату. Лёшка сидел, привалившись к камню спиной, и спокойно, как-то даже отрешённо смотрел на меня. Подбежала к нему и присев рядом, спросила: