Путь (СИ) - Yagger Егор "Yagger" - Страница 54

— Ещё есть пострадавшие?

— Есть сигналы инструметронов от детей, но они в горах.

— У нас пять свободных регенераторов. Давайте пеленг, заберём всех.

Летим в горы. Солнце почти село, вокруг уже сумерки. Подходим к сигналу Алёши — он лежит на земле, лицом вверх, рядом с ним наш Барсик. Транспорт зависает, опускается платформа, турианцы подбегают к сыну, но я уже вижу, что он мёртв… Каади плачет, уткнувшись мне в плечо — она тоже поняла без слов.

— Транспорт, раненый умер, что делать?

— Забирайте тело, это свой!

— Транспорт, КАДИС жив, забираем?

— Конечно, он — такой же воин.

Один из медиков поднимает на руки сына, а второй — кота, и они заходят на платформу. Укладывают тело Алёши на пол и закрывают одеялом. Барсика уносят в регенератор.

— Где следующие? — спрашивает один из турианцев.

— Курс на десять часов, до них четыре километра.

Стою и смотрю на пролетающие мимо скалы реки. Пеленгатор в инструметроне ведет к маленькой пещерке у кипящего потока — показываю пилоту, куда нам надо. Челнок зависает, и платформа снова идёт вниз. Медики включают фонари — тут уже совсем темно.

— Челнок! Здесь две девочки — они в коме, состояние критическое у обеих. Готовьте экстренную программу для турианки и батарианки!

— Ребята! — кричу я. — Там должна быть ещё человеческая девочка!

Медики выбегают, неся в руках Наин и Джинни.

— Мэм, там больше никого. Сначала поднимем этих, потом спустимся и поищем вокруг.

Спускаемся снова и, вчетвером, ищем Женьку — но вокруг пусто. На камнях я следы читать не умею. Чувствую, как всё плывет у меня перед глазами, начинаю падать — но кто-то подхватывает меня, дальше всё тонет во мраке…

Не совсем Женька (Мендуар, ночь с 22 на 23 августа 2366 г.)

Вдоль горячего потока, по камням шла человеческая девочка, весело напевая какую-то песенку и подсвечивая свой путь фонарем инструметрона. Каждый, живущий на Мендуаре, наверняка узнал бы в песенке гимн «партизан». На девочке был одет грязный и мокрый охотничий комбинезон, но её это, похоже, совершенно не заботило. За спиной висел рюкзак, лямки которого были застёгнуты на груди карабином, чтобы не так сильно давили на плечи, на захватах висел карабин — дорогая и мощная экспериментальная винтовка «XAR-240». Путь девочки перегородил высокий вертикальный подъем, до верхней кромки которого было около десяти метров. Она пожала плечами, хихикнула и слегка согнула ноги. «А я вот так!» — крикнула в пространство. Вокруг неё вспыхнул сине-зелёный ореол, и она прыгнула, легко взлетев метров на пять выше границы подъема, слегка зависла и, продолжая светиться, медленно опустилась на край обрыва. Сделав несколько танцевальных па под свою песенку, пошла дальше. Любой, заглянувший в её глаза, увидел бы ясный и чистый взгляд необычайно ярких зелёных глаз. Такой взгляд бывает лишь у маленьких детей… и полных безумцев.

Летняя ночь близилась к концу, вершины гор уже окрасились багрянцем встающего солнца, но в долине гейзеров царили густые сумерки — вся она была затянута туманом, в нём тонул примыкающий к долине лес. Деревья стояли подобно призракам, раскинув ветви с густой серебристо-зелёной листвой. Вдруг в нижнем крае долины, там, где воды, извергаемые гейзерами, уходили вниз в узкие промоины, вспыхнуло тусклое сине-зелёное свечение. Оно становилось всё ярче — до тех пор, пока не заполыхало ослепительным бело-голубым сиянием. Раздался оглушительный треск, и во все стороны полетели огромные куски скал, а на краю долины образовался круглый провал. Из провала вылетела тоненькая девичья фигурка, окутанная ярким голубым сиянием. Она приземлилась на краю провала и глянула вниз, произнесла: «Вот так! Джейн Шепард превозмогает!» — и засмеялась. Девочка пошла к опушке просматривающегося в разрывах тумана леса, легко и непринуждённо обходя лужи кипящей воды и фонтаны гейзеров. Как только вошла в лес, резко остановилась и застыла. Из её взгляда исчезла безмятежность, он стал страшным, лицо исказилось мукой, по щекам потекли слёзы. Она стояла и шептала, глядя на свои руки со сбитыми костяшками и сломанным ногтем на пальце.

— Вот он, твой сон, Женька! Вот этот лес и одиночество… ты теперь одна против всего мира, — постепенно фигура девочки распрямляется, лицо разглаживается и во взгляде вновь появляется безмятежность. — Да и хуй с ним, с этим миром! — она подымает голову и изо всей мочи кричит. — ПОШЁЛ ОН НАХУЙ, ЭТОТ МИР! СЛЫШИТЕ?! Я БОЛЬШЕ НЕ ХОЧУ ЕГО СПАСАТЬ! ХА-ХА-ХА-ХААААААА! — смех переходит в крик, полный муки.

Ясное и светлое утро, легкий ветер колышет травы. По предгорьям, выпрямившись в полный рост, ни от кого не скрываясь, идёт человечка. Взгляд её светел и ясен, лицо совершенно отрешено от реальности, и зверьё не обращает на неё внимания. Впереди каменные россыпи и вход в долину, заросшую редким лесом. На краю россыпей стоит огромный зверь — его холка выше человечки, плечи зверя украшает роскошная грива, взгляд ярко синих глаз внимательно осматривает идущую. Та подходит вплотную, останавливается и смотрит зверю прямо в глаза. Тот садится и продолжает разглядывать человечку. На его груди, в кожаной петле висит каменный нож, хотя для человечки он больше похож на меч. Девочка с удивлением рассматривает орудие.

— Так вот кто сажает кусты в степях! — восклицает человечка. — У этого мира, оказывается, есть хозяева! — протягивает руку к каменному ножу. «Зверь» закрывает нож рукой и глухо ворчит. — А, понятно! Тебе он очень нужен? Давай меняться? Смотри, что у меня есть…

Человечка скидывает рюкзак, открывает его, действуя лишь левой рукой, и достаёт из него здоровенный тесак в серых пластиковых ножнах. Извлекает тесак из ножен — на матово-сером металле блестит яркая кромка мономолекулярной заточки. У тесака длинная рукоять — таких рук, как у человечки, влезут три. Она берёт тесак в левую руку и бьёт им по лежащему на тропе камню. Камень распадается на две половинки, которые блестят полированным срезом. Убирает тесак в ножны и протягивает его «зверю». В глазах того сияет восторг, он бережно берёт оружие, достаёт из ножен, сжимает в огромной руке — здоровенный тесак смотрится в ней удивительно подходящим. На лице появляется выражение, которое можно понять, как эквивалент восторга. Он снимает с шеи каменный нож и отдаёт человечке. Девочка некоторое время любуется рисунком полированного камня, затем убирает нож в рюкзак и надевает его обратно, застёгивая лямки карабином. «Зверь» крутит нож в руках, пытаясь понять, как его закрепляют на теле. Человечка просит нож обратно, тот нехотя отдаёт. Она берёт нож в руки, раздаются щелчки и с ножен разматываются два ремня. Девочка обхватывает ремнями руку «зверя», защёлкивает замки, и нож остаётся на плече. Она показывает, как пользоваться защёлками, а затем — как фиксировать клинок в ножнах, чтобы он не выпал. От зверя тянет уже совершенно диким восторгом, он хватает человечку и крепко прижимает к груди. Через некоторое время отпускает, она в ответ гладит «зверя» по морде, говоря: «Мне пора». Обходит зверя и идёт дальше, в долину. Тот ворчит что-то в след. Человечка оборачивается: «Я знаю, что там чужаки на летающей горе — к ним и иду. Береги себя, красавец!» Девочка поворачивается и скрывается в валунах, а «зверь» ещё долго смотрит ей в след.

Выйдя в долину, девочка видит корабль: его длина около шестидесяти метров, высота — около двадцати, он стоит на пяти мощных опорах, и над ним колышется странное марево. Корабль похож на дом, с соответствующей аэродинамикой. На его борту яркая надпись: CSMC «Artful badger». Девочка некоторое время рассматривает корабль.

— Странные какие-то купцы. Маскировочное поле… Больше на контрабандистов похожи. Хотя какая тебе разница, Джейн? Сойдут и они — лишь бы отсюда увезли… хоть куда-нибудь.

Она идёт к кораблю. Аппарель опущена, около неё стоят два человека во флотских униках и удивлённо рассматривают девочку. Она подходит к мужчинам, чуть кланяется и говорит на английском: